Все пути мира

— Вы позволите? — и протягивает руку к бокалу.

— Да, конечно, — Тин передал бокал магу.

Тот провел рукой над поверхностью и сморщился брезгливо:

— Приворот.

Анитха, на которую в этот момент никто не смотрел, ловко вывернулась из захвата стражников и махнула рукой в сторону Дин, прошипев что-то невнятное.

Но Тин на этот раз среагировал быстрее княжеских слуг: тоже вскинул руку, и Дин окружила сияющая стена. Сгусток серебристо-черного пламени стек по ее поверхности, не причинив никакого вреда.

В следующий миг очнулись и стражники, и придворный маг. Анитху скрутили и куда-то поволокли, а Тин с исследовательским интересом во взоре, склонился над тем местом, где пресеклась атака магички.

— Интересно, — пробормотал он, — очень интересно. Знаете, что, ваша светлость, — Тин поднял глаза на князя, — я думаю, имеет смысл расспросить эту даму как раз по той истории, которая послужила поводом для нашей встречи. Потому что здесь, среди прочих потоков, присутствовала изрядная доля магии смерти.

Князь прошипел что-то экспрессивное и, по всей вероятности, не предназначенное для произнесения вслух в светском обществе, поймал несколько удивленных взглядов, однако не смутился — правителю смущаться не положено.

А Тин повернулся к Дин:

— Так чего она хотела? — как будто все, что произошло перед нападением, было настолько незначительным, что пролетело мимо его внимания.

— Ну что-что, — буркнула Дин, — замуж она хотела. За тебя. — Да, — неожиданно невпопад откликнулся Тин, — я как раз искал жену. Но не эту.

Не 'не такую', а 'не эту'! Дин хмыкнула, но оговорку комментировать не стала. Или не оговорку? Не поймешь ничего с этими тайнами. Тин небось тоже немало странного от нее слышал, однако дурацких вопросов не задавал — набрался терпения и ждет, пока она сама ему все расскажет. А расскажет ли?

— Ты меня опять спас, Дин, — друг улыбнулся криво, — я старше и сильнее вроде бы, но спасаешь меня ты.

— Ты меня тоже спас. И раньше не раз спасал. Глупо считаться — мы же друзья.

— Угу, — угрюмо подтвердил Тин, — но лучше бы у нас случалось поменьше поводов спасать друг друга.

— Да-да, я помню, — хихикнула Дин, — ты говорил, что это не слишком похоже на дело всей жизни, о котором ты мечтал.

Талвойский князь, о присутствии которого друзья как-то подзабыли, с интересом прислушивался к разговору и поглядывал на обоих тепло и немножко снисходительно.

Дин, поймав его взгляд, покраснела и с опаской огляделась по сторонам. Но нет, остальные гости, хоть и проявляли любопытство, но издалека. Возможно, как раз потому, что рядом с ними стоял сам князь, одним своим присутствием защищая чужеземцев от чрезмерного внимания.

— Вы испугались? — неожиданно спросил князь.

— Я? — растерялась Дин. — Не знаю… Сначала — нет, как-то все очень быстро случилось, а потом поздно было бояться.

— А я испугался, — голос Тина звучал сердито, — но… уже потом. Понял вдруг, что мог не успеть.

— Я… — князь улыбнулся — одними глазами. — … рад, что вы оказались именно такими. И что именно вам довелось сделать явным то, что было скрыто.

— Что теперь будет? — поинтересовалась Дин.

— Для вас — дальнейший путь, потому что время ваше на исходе, равноденствие близится. А мы начнем разбираться с нашей бедой. Вы ведь отправили сообщение родичам? — обратился Аутар к Тину.

— Да, сразу после нашей беседы. Теперь остается только ждать. Я полагаю, они найдут способ связаться с вами, — склонил голову парень.

— Что ж… Доброго пути вам.

Глава 9. Голос леса

Тин

Чем дальше они удалялись от Ашвы, тем острее Тин ощущал тот объем дел и обязательств, которые он оставил за спиной в надежде когда-нибудь к ним вернуться. Талвойская беда, которой пока еще нет названия… Караванщик Тарней, которому он обещал попробовать наладить поставку магических лекарств. Виан с его изобретением… Разумеется, дед поможет с деньгами и связями, но он не маг, он не сможет подхватить идею, помочь развить ее в горячем споре, выбрать нужное, самое подходящее решение. Сам дед, который за время этого путешествия наверняка приобрел седых волос больше, чем за все прошедшие годы. Им так много надо еще обсудить! Оказывается, он никогда в жизни не говорил со старым советником… по-настоящему. Жена, с которой он так и не встретился… Проклятие… Проклятие, проклятие, проклятие… Которое нужно как-то обойти. Найти бы только ту обходную дорогу!

Он обязательно должен вернуться. Никакие страсти, подстерегающие в приозерном лесу, не смогут одолеть человека, у которого столько обязательств.

Это была особенная часть пути, исполненная тишины и ожидания. Они переговаривались только по делу, а остальное время молчали, хотя ехали бок о бок. Не было между ними отчуждения, хотя грядущее расставание уже нависло напряженно, и нити, связывавшие их, болезненно натянулись. И говорить об этом было никак невозможно. Только молчать.

Селех, который всю дорогу держался чуть-чуть позади, тоже подавал голос лишь изредка — когда пора было устраивать привал или возникала необходимость выбрать верный путь на развилке.

Тину хотелось, чтобы этот путь никогда не кончался. Чтобы расставание все время оставалось где-то в далеком, почти невозможном будущем. И одновременно это ожидание боли изводило его настолько, что он был уже готов приблизить ее настоящую, испытать, пережить, собрать себя по частям, чтобы потом учиться жить заново.

И все равно, несмотря на мучительное ожидание, слова Селеха прозвучали как гром среди ясного неба:

— Вот здесь мы с вами расстанемся. Дальше я идти не могу.

Первое расставание. Маленькое — как ступенька к большему.

Сам же лес казался совсем не страшным, наоборот — ясным, воздушным, словно просвечивающимся насквозь, будто был всего лишь узкой полосой деревьев, какими обычно окружены крестьянские поля. Пройдешь немного совсем — и взгляду открывается еще одно поле. Полоса деревьев, защита земли от ветров. Впрочем, приозерный лес тоже служил защитой. Не земле, но — тайнам.

Они не спешили ступать под лесной полог. Развели костер, Селех заварил травки, какие в здешних краях традиционно использовались для питья, перекусили.

Потом собрали вещи, и Селех, державший в поводу трех лошадей, неожиданно повернулся к друзьям спиной:

— Не буду смотреть, как вы уходите. Так положено, — пояснил воин.

И они тоже не стали оглядываться, но вошли в лес, взявшись за руки. Правда, вскоре им пришлось отпустить друг друга: изнутри лес оказался не столь светел и дружелюбен к чужакам, как это казалось снаружи. Протоптанных тропинок тут не было, а деревья росли столь часто, что в некоторых местах пройти вдвоем не представлялось возможным. А еще ноги вязли в спутанных травах, и двигаться было неимоверно трудно. И только Дин скакал легко, словно не замечая этого безобразия. И взгляды, которые он бросал на Тина, слыша, как тот ругается сквозь зубы, были полны недоумения.