Вспаханное поле

уняв их, подошла к приезжей.

— Добрый вечер! Что вам угодно?

Дон Ахенор продолжал курить, безразличный ко все¬

му. Не слезая с козел, девушка сказала, запинаясь от

смущения:

— Простите за беспокойство... Я Клотильда, работаю

в селении... Не знаю, говорил ли вам обо мне Сеферино.

— А зачем бы он стал мне о вас говорить?—сухо

промолвила Марселина. — С какой это стати?

От этого резкого ответа девушка совсем смешалась и

умоляюще посмотрела на дона Ахенора, но тот был, по-

видимому, поглощен созерцанием своей сигареты с длин¬

ным столбиком пепла. Тогда она взглянула на Панчо и,

словно ободренная приветливым видом юноши, пояснила:

— Не думайте, что я какая-нибудь... Я приехала

спросить, не знаете ли вы чего-нибудь о Сеферино.

Марселина, тронутая искренностью, звучавшей в го¬

лосе девушки, смягчилась.

— Нет, мы о нем ничего не знаем, — ответила она.

Клотильда проговорила с нескрываемым беспокойством:

— Наверное, он заболел и не может вернуться... Если

вы не возражаете, я еще раз приеду справиться... Я слу¬

жу у Альваресов, тех, что держат кожевню.

Она взялась за вожжи, собираясь ехать, но Марсели¬

на властным жестом остановила ее.

— Скажи-ка, уж не вскружил ли тебе голову Сефери¬

но?.. Отвечай!

б*

67

При этом неожиданном вопросе девушка залилась кра-

ской и снова посмотрела на дона Ахенора, который теперь

с интересом разглядывал ее; Панно деликатно отошел в

сторону.

— Что ж, он говорил, что любит меня... и я ему пове¬

рила. Ведь он такой хороший!

— Ах, вот как! Хороший! — визгливо рассмеялась

Марселина.— И это ты рассказываешь мне? Ну и ну!

И, так как Клотильду это, по-видимому, задело, доба¬

вила без обиняков:

— Он уехал тайком и кто его знает куда — ищи вет¬

ра в поле. У меня только один сын, но я его не жду. Для

него чужой скот дороже родной матери.

В этих словах прозвучала ее тайная обида на сына.

— Послушай, дочка, — продолжала она сурово, — ядам

тебе совет: не гоняйся за гуляками, ищи себе серьезного и

работящего мужчину. Я знаю, что говорю. Если не хо¬

чешь хлебнуть горя, забудь Сеферино.

Услышав этот совет, девушка поборола робость и,

вскинув голову, твердо сказала:

— Я не из тех женщин, которые гоняются за мужчина¬

ми, мне вполне достаточно одного. Я буду ждать вашего

сына, пока он не вернется!

— Дело твое,— проворчала Марселина.— Мне-то что!

И, оборвав разговор, она ушла в ранчо. Клотильда

тряхнула вожжами и поехала в селение.

Дон Ахенор и Панчо смотрели ей вслед, пока шарабан

не скрылся из виду.

Солнце нещадно палило, превращая степь в настоящее

пекло. Днем равнина пламенела в его ослепительном свете,

горели выгоны, пересыхала река. Ночью стояла невыно¬

симая духота, и раскаленная почва не остывала до утра,

как тлеющие в золе угли. При малейшем дуновении ветра

поднимались густые облака пыли. Родники иссякли, слов¬

но пересохло даже самое нутро земли. Днем и ночью шли

стада, которые перегоняли в менее пострадавшие от засу¬

хи районы, где еще были водопои. Когда такое стадо оста¬

навливалось передохнуть у грязного русла реки, непода¬

леку от почтовой станции, погонщики приходили на ранчо

напиться. Один из них передал Сории привет от Сефери¬

но, который теперь работал в какой-то асьенде на юге, и

рассказал, что среди индейцев свирепствует эпидемия

68

оспы. Потрясенный картиной засухи и мора в местах, ко¬

торые он оставил позади, погонщик, прощаясь с доном

Ахенором, сказал:

— Кто знает, уж не наступает ли конец света.

Потом гурты перестали проходить, и только трупы

издохших от жажды животных обозначали их путь. Земля

потрескалась. Лопались сухие коробочки репейника, и в

воздухе носились его легкие семена. Огромными стаями

улетали птицы. Серым саваном все покрывала пыль. Дон

Ахенор вспоминал слова погонщика и думал: уж не на¬

ступает ли и впрямь конец света?

Он был не склонен ломать голову над вопросами, не¬

доступными его пониманию. Даже о смерти он не заду¬

мывался. Но он верил в злую силу — Мандингу, а из су¬

ществования Мандинги заключал, что существует и бог.

Он представлял себе бога владельцем имения, которым в

отсутствие хозяина управляет Зло. Поэтому, считал он,

люди должны сами, как могут, бороться с бедствиями, по¬

лагаясь только на свое мужество и ловкость и не ожидая

помощи ни от бога, ни от властей, будь то полицейский

инспектор, алькальд, мировой судья или командующий

округом.

За долгие годы полной опасностей военной жизни

Сория усвоил всякого рода суеверия как догматы религии,

и теперь, когда, думая о засухе, он смутно припоминал,

что сказал доктор Вильялобосу в день гибели пегого, сло¬

ва Лескано звучали для него такой же непреложной исти»

ной, как если бы их произнес полковой священник во

время мессы.

Горе тому, кто отнимет землю у другого, — у него ее

тоже отнимут!

По милости бога или Мандинги, все равно, солнце сжи¬

гало травы, осушало реку и колодцы, чтобы заставить

гринго уйти с земли, которую они отняли у исконных

жителей. Эти мысли разжигали его яростную ненависть к

пришельцам.

— Пусть наступит конец света! — говорил он, посы¬