Вспаханное поле

фермы и мельницы. В этих местах плуг уничтожил поля,

какими они были в дни его молодости. И это произошло не

вчера, а уже давно. Чтобы снова найти эти поля, он уез¬

жал на юг, в те края, где нет ни изгородей, ни межей

и где воцаряется могильная тишина, когда землю покры¬

вает снег. Там от холода у него и начался ревматизм,

который мучит его до сих пор. Он постарел, это верно.

Но, если бы у него прошла эта хворь, он мог бы помчать¬

ся туда опять, увидеть бескрайную равнину и такое же

бескрайное небо и снова лига за лигой скакать навстречу

ветру, наслаждаясь свободой, которую он всегда так лю¬

бил.

Сеферино заерзал в седле, и у него к горлу подкатил

ком. Он прищурился, словно его взор застлала пелена.

Им снова овладело беспокойство, не оставлявшее его всю

жизнь,— та самая жажда простора, которая томила его в

молодости. Мысль о том, чтобы еще раз пуститься в даль¬

ний путь, начинала преследовать его, как навязчивая идея.

Сеферино миновал изгородь и направился к усадьбе

уже не галопом, как бывало, а мелкой рысцой. Вдруг, оч¬

нувшись от задумчивости, он увидел Панчо и Пабло,

обходивших ряды кукурузы.

— Добрый день, Панчо... Добрый день, Пабло...

— Добрый день, дон Сеферино, — вежливо ответил

Пабло.

— Здорово... — угрюмо обронил Панчо и, глядя вслед

объездчику, который, снова погрузившись в свои думы,

продолжал ехать к дому, проворчал: — Этот все такой же:

перелетает с места на место, как пташка, да подбирает

зерна на жнивье, только бы не работать.

Пабло промолчал, и они пошли дальше, осматривая

кукурузу, чтобы выяснить, созрел ли урожай. Немного

погодя юноша окликнул фермера:

— Дон Панчо, гляньте, у нас вывесили флаг.

Панчо обернулся .и увидел, что над домом развевается

флажок.

244

— Да, нас зовут, — подтвердил он и, недоумевая,

прибавил: —Что бы это могло значить? Пойдем!

Он заподозрил, что флаг вывесили в связи с приездом

Сеферино, который, по всей вероятности, привез какое-

нибудь известие от сына. Одна мысль об этом приве\а

его в раздражение и заставила вспомнить старую обиду.

Внезапно послышался топот копыт, и тут же показался

Сеферино, мчавшийся вскачь по дороге, изо всех сил на¬

хлестывая свою клячу. Против ожидания Панчо он не

остановился и не сдержал лошадь, а только крикнул:

— Панчо!.. Ступай домой!.. Приехали выселять тебя

с фермы!

Он ускакал по направлению к Вильялобосу, не пере¬

ставая хлестать лошадь. Фермер ошеломленно посмотрел

ему вслед, не сразу поняв смысл его слов, а когда понял,

у него задрожали руки. Наконец он, а за ним и Пабло

пустились бежать к дому.

Пора было полдничать, и Мануэль, хотя и не испыты¬

вал голода, как обычно, вышел из мастерской перекусить.

До вечера ждать вестей с фермы было нечего, но из-за

матери он все еще чувствовал себя связанным с домом и

беспокоился о том, что там делается. Вот когда вернется

Хулия и они с Пабло поженятся, думал он, у него будет

спокойно на душе и он сможет, как Авелино, разъезжать

по селениям и городам без забот и угрызений совести. Он

в задумчивости остановился на тротуаре, щурясь от осле¬

пительно яркого солнца, не в силах прогнать воспомина¬

ние о том дне, когда он покинул ферму. Приближающийся

топот копыт не прервал его размышлений, он очнулся,

лишь услышав крик:

— Маноло!

Сеферино с невероятной в его годы и при его болезни

ловкостью соскочил со взмыленной лошади, едва держав¬

шейся на ногах.

— Приехали отбирать ферму у твоего отца!

Мануэль вздрогнул: минуту назад он как раз подумал,

что это может случиться.

— Вот упрямец, — пробормотал он. — Хотел бы я

знать, что он скажет теперь.

Дядя сообщил ему то, что знал.

— Когда я подъезжал к дому, навстречу мне попа¬

лась Клотильда. Она бежала сказать Панчо, что приехали

245

солдаты выселять их, и попросила меня съездить за

тобой.

Маноло решительным шагом вошел в мастерскую и,

заводя мотор грузовика, торопливо бросил Сеферино:

— Садитесь, поедете со мной.

Тот опасливо взглянул на машину и, с минуту поколе¬

бавшись, сел рядом с племянником, который вывел грузо¬

вик на улицу и, не смущаясь тем, что он еще не очень-то

опытный шофер, дал газ и поехал по направлению к фер¬

ме. Сеферино беспокойно ерзал на сиденье. Но, когда

машина развила скорость, его захватило ни с чем не срав¬

нимое ощущение быстрой езды, как это было когда-то

с Маноло в грузовике Авелино. У него порозовело лицо

и заблестели глаза. Он никогда не видел лошадей, спо¬

собных так мчаться. И, быть может, именно поэтому он

вспомнил о своем одре:

— Я и ре думал, что бедная кляча так взбодрится:

она дала все, что могла, и теперь ей конец. Видно, это

была породистая лошадь: когда я ее погнал, она забыла

про все свои хворости и болячки. Да и я сам забыл про

свой ревматизм.

В самом деле, он держался так, словно боль у него

как рукой сняло, и даже выглядел помолодевшим после

недавней скачки. Мануэль, поглощенный управлением

машиной и озабоченный случившимся, ничего не сказал.

Не сбавляя скорости, он проехал через ворота. Возле дома

раздался выстрел.

— Так я и знал, — пробормотал Маноло и нажал на