Второе пришествие

Во время одного репортажа Введенский увидел Бурцева, который давал журналисту интервью. Введенский внимательно его прослушал и понял, что текст тщательно препарировали, вырезали многие острые и важные моменты. Введенский слишком хорошо знал своего друга, чтобы поверить, что он мог говорить так невнятно и примиряюще. Если убирать одни слова и оставлять вне контекста другие, искажение смысла можно добиться кардинальное.

А дальше случилось нечто такое, что вызвало у Введенского почти припадок - на экране промелькнула Вера. Длилось это не более трех-четырех секунд, но и этих мгновений хватило, чтобы он почувствовал, как происходит с ним что-то неладное. Он бросился на кровать и забился в истерике. Длилась она недолго; Введенский затих и стал смотреть в потолок. Он не пытался понять, что с ним только что произошло, в чем причина столь острой реакции на появление возлюбленной. Так ли это сейчас важно. Без всякого анализа ясно, что с ним творится что-то не то, что он совершил поступок, который выбросил его из какой-то колеи, по которой он двигался, в другое пространственное измерение. И ему в нем плохо, если он впадает в такое состояние при виде любимой женщины. Надо что-то срочно делать, вот только что?

Введенскому очень захотелось куда-то немедленно уехать, оставаться в квартире не было сил. Но вот куда? К отцу, вдруг пришло решение. В детстве, когда он сталкивался с неразрешимым вопросом, всегда шел к нему. И часто отец находил нужный ответ. Вот и сейчас он отправится к нему. И уже минут через десять он уже ехал в направление города, где тот жил.

Введенский опасался, что в связи с событиями в столице, могут перекрыть дороги. Но хотя полицейских было значительно больше, чем в обычные дни, ехать в любое направление можно было свободно. По крайней мере, пока. Он мчался по шоссе и думал обо всем, что произошло в последнее время: о встрече с Иисусом и апостолами, о расколе в церкви в связи с предпринятыми действиями епископом Антонием, о своих сложных взаимоотношениях с Верой. Странно то, что все эти события совпали по времени, произошло за один короткий период. Может ли это быть случайностью? Ум подсказывает ему: нет, не может. Они связаны между собой незримой, но твердой нитью. И властно диктует ему, что он должен что-то сделать, как-то измениться, отказаться от многого из того, что для него было важно еще недавно. Но вот от чего именно? До конца он понять никак не может, что-то мешает ему, словно какая-то вуаль застилает глаза. Он как будто бы находится в зоне, из которой есть один выход, но найти его никак не удается. И это кажется ему и странным, и обидным. Ведь он как никто другой предпринял огромные усилия, чтобы изменить себя, свое мировоззрение. Он вел большую научную работу, написал книгу. Даже Иисусу она понравилась. А ведь он высший судия.

Введенский задумался об Иисусе. Почему он как обычный смертный отправился к Бурцеву, на баррикады? Ведь Он мог одной лишь силой мысли все изменить. Он, Введенский, никогда до конца не понимал Его странного поведения, где человеческого было намного больше, чем божественного. Это какой-то непонятный эксперимент, который оказался необходимым Богу. Мы-то думали, что Он всеведущ и всемогущ, Ему все абсолютно подвластно. А Иисус доказывает прямо противоположное. И может быть, это как раз и является главной загадкой божественного проявления? Что-то мы люди, не поняли в этом вопросе, чересчур просто к нему отнеслись. Эта ошибка имеет гигантские последствия для человеческих созданий, мы неправильно выстраиваем свои отношения и с Ним, и с друг с другом. Смешно думать о том, что религия обладает монополией на абсолютную истину, если ее нет даже там, в глубине мироздания. В этом-то и, возможно, заключается ключевое понятие: Бог - это не истина, а лишь возможность ее не только постижения, но и творения. Человек вовсе не лишен на это лицензии, она ему выдана - твори, создавай, познавай. Но он упорно не желает этого делать, ему хочется найти остров, на котором ему будет безопасно, комфортно и все знакомо. Изучить его один раз - и можно пользоваться полученным знанием вечно. Но так не бывает, во Вселенной отсутствует даже возможность такого постоянства, она подвержена бесчисленным изменениям, как у любого живого организма. И у человечества нарушена синхронность с ней. Ему надо что-то срочно менять, дабы восстановить ее. Вот Иисус и появился здесь с этой целью - помочь людям найти в себе силы это сделать.

Мысли наплывали и наплывали на Введенского, и с какого-то момента он даже не знал, что с ними делать - так их было много. Ему даже захотелось избавиться от них, по крайней мере, от какой-то их части или хотя бы на какое-то время, так как не был в состоянии переварить весь этот поток. И когда он увидел знакомую стелу с названием города, то обрадовался. Теперь появилась возможность хотя бы немного отвлечься.

Дома кроме отца он застал епископа Антония. Священнослужители сидели за столом и что-то оживленно обсуждали. Встретили они его радостно и шумно, оба были явно возбуждены.

– У вас что-то случилось?
– поинтересовался Введенский.

– Да, - подтвердил отец, - мы вчера провели учредительную конференцию нового движения "Обновление христианского духа". Такое название оно получило. С ним согласилось девяносто процентов делегатов.

– Почему такое необычное название?
– поинтересовался Введенский.

– Мы много спорили о нем. Сначала хотели учредить новую церковь, но дискуссия показала, насколько это бессмысленное занятие, - пояснил епископ Антоний.
– Через какое-то время она бы не слишком отличалась от уже существующей. Так было уже тысячи раз. Не изменив сам дух учения, невозможно создать и принципиально иную организацию. Христианство требует обновление не организационно, ему требуется другая духовная основа.
– Епископ Антоний на несколько мгновений замолчал.
– Разве не для этого Он пришел снова на землю?
– посмотрел он на Введенского.
– Разве не для этого Он явил чудо, воскресив меня?

– Думаю, для этого, - подтвердил Введенский.

– Вот потому мы и приняли такое решение. Хотя убедить многих оказалось невероятно сложным делом. Твой отец выступал три раза.

– Четыре, - уточнил Отец Вениамин.

– Причем, это были большие выступления, а не какие-то реплики. Впрочем, как это обычно бывает, целая группа откололась от нас, провела свою учредительную конференцию, на которой создала новую церковную организацию. Они ее назвали: "Новое православие".

– Боюсь только, что это не новое, а старое православие, - заметил отец Вениамин. - У меня возникло даже подозрение, что эти люди были засланы специально на наш съезд, чтобы его расколоть. И частично это им удалось, они увели за собой несколько десятков наших потенциальных сторонников.

– Кто же их заслал?
– спросил Введенский.

– И ты еще спрашиваешь. Я почти уверен, что это происки Чарова. Он мастер на такие штуки, - сердито произнес отец Вениамин.

– В любом случае, - пожал плечами епископ Антоний, - сорвать наши планы им не удалось, движение учреждено.

– А он выбран его руководителем, - произнес отец Вениамин.

– И что же дальше?
– спросил Введенский.

– Дальше самое сложное, - вздохнул епископ.
– Мы создали комиссию. С полным основанием могу сказать, в истории церкви такого еще не бывало. Ее задача, по крайней мере на первом этапе проанализировать весь многовековый опыт христианства. Наша цель такова - понять, в чем кроится причины выхолащивания учения, почему оно становится по своей сути прямо противоположной заявленным идеалам. Без этого невозможно двигаться дальше, иначе с большой вероятностью можем оказаться в том же болоте.
– Епископ Антоний посмотрел на Введенского, но обратился к его отцу.
– Как ты думаешь, стоит ли твоему сыну говорить об этом?

Отец Вениамин посмотрел на Марка.

– Полагаю, он должен об этом знать, - улыбнулся отец Вениамин.

– Согласен, - кивнул головой епископ Антоний.
– На нашей учредительной конференции очень активно обсуждали твою книгу, Марк. Ей была даже посвящена целая секция. Она вызвала много споров, не все были с ней согласны. Но и польза дискуссия немалую принесла. Некоторые даже говорили, что для них твоя работа стала новым откровением, новой благой вестью, навела на многие важные размышления. Так что, как видишь, не зря ты старался.

Введенский почувствовал волнение. Он не предполагал, что его книга будет иметь такой резонанс. Когда он ее писал, подобных мыслей у него как-то особо не возникало. Он вообще мало думал, что будет потом, после того, как ее завершит. И потому слова епископа Антония вызвали у него некоторое удивление. С другой стороны, у каждой книги своя судьба, которая часто не зависит от автора и даже не может им предвидится. Вот она и живет своей жизнью, а он зачастую об этом ничего не знает или узнает уже постфактум.

– Это приятно слышать, - ответил Введенский.
– Значит, все же прожил жизнь не напрасно.

Отец Вениамин внимательно посмотрел на сына.

– Марк, у тебя что-то произошло. У тебя глаза очень беспокойные.

Введенский встал, включил стоящий в углу телевизор. Он не сомневался, что будут показывать кадры противостояния власти и оппозиции. Так оно и случилось. К его облегчению, он быстро понял, что с последнего просмотра им новостей, кардинальных изменений не произошло.

– Вы смотрите эти кадры?
– спросил он священнослужителей.

– Смотрим, когда есть время, - ответил епископ Антоний.
– Мы считаем эти процессы аналогичными тем, что происходит в церкви. Мир требует перемен.

Отец Вениамин подошел к сыну.

– Твои переживания связаны с этими событиями?
– обнял он его за плечи.

– Да, - не сразу отозвался Введенский.
– Там Вера. И Иисус вместе с апостолами - тоже. Только не со всеми. Четверо откололись.

– Вот что тебя гложет, что ты не с ними.

– Да, папа.

– Почему?

– Я решил, что мое место не там.