Второй Беличий Песок

Уже выйдя из избы, они основательно ослушались вокруг - цокалище в тёплое время года было совсем другое, нежели в холодное. Практически всё оно утопало в зелени кустов, и сейчас - в белых и сиреневых облаках цветов на кустах, отчего в воздухе недвусмысленно висел постоянный запах. Возни наблюдалосиха исчезающе мало, особенно в сравнении с зимой - взять хотя бы и лосиху, которая лопала ивняк на центральной дороге и никому этим не мешала, потому что просто никто и не проходил мимо. Цявканье неслось только из открытых настижь окон центризбы, да ещё раздавались звуки ударов по металлу где-то подальше, а в остальном стояла очень даже недурственная тишина.

Само собой, эта тишина была не глухая - такой в Лесу не бывает никогдища вообще. По траве и кустам перелетали мошки и пчёлы, в кронах деревьев возились птицы, а в сухой траве подлеска - мыши и прочая мелочь. На самых густых ёлках мелькали рыжие хвосты белочи, а если подойти близко к муравьиной куче - слышно и то, как насекомые копошатся. И это всё, следует цокнуть, в полном отсутствии ветра. Когда же воздушные волны переливались по ковру древесных крон, возникал восхитительный шум, являвшийся лучшей музыкой для беличьих ушей. Ситрик и Макузь порой останавливались и вращали раковинами, когда налетал мощный порыв ветра.

Окончательно убедившись, что хвойничек зелёный, грызи уселись на одной из многочисленных свободных скамеек, перекусили, и стали приступать к дальнейшему, зачем собственно они сюда и... хотя после всего услышанного оба прекрасно понимали, что это стоило бы сделать и просто так, смеха ради. Потому как смех - это то, что трудно переоценить. Из цявканья Лайсы они знали, что начали ли работу в Керовке, или нет - неизвестно, потому как Лайсе это было попуху. По крайней мере в Понино на заливных огродах скорее всего уже вовсю возились, потому как там надо соблюдать сроки.

– Кстати знаешь что йа заметила?
– цокнула Ситрик, качая лапкой, - Сдесь в околотке полно грызей, которые ходят не на полной лапе.

– Это как?
– прикинул Макузь.

– Вот так, - белка встала, поднялась на пальцы лапок и прошлась туда-сюда.

– Интересное наблюдение, - согласился грызь, - Йа как-то не расслушал. А Лайса на полной лапе ходит?

– Как ей удобнее. Слышимо, она и так и так может.

Это было давно известно - в зависимости от условий, в которых жил грызь, развивалась привычка ходить или на стопе лапы, или только на пальцах, как волк, кпримеру. Никакой особой разницы, кроме как для обуви, это не вызывало, и если уж белка приучилась ходить на неполной лапе, то привыкнуть к другому было довольно сложно, и главное незачем.

– Хм, - почесал ухи Макузь, - Йа думал, это от мягкости грунта, по коему грызо ходит. По этой логике возле болот они должны бы наступать на всю лапу, чтобы меньше проваливаться.

– Логично, хотя оно и не так, - хихикнула Ситрик, - Слышимо, тут дело в том что земля постоянно сырая и холодная, поэтому когда стоишь на одних пальцах, меньше теряешь тепла... Ну что, пошли в?

– Пошли в, - согласился грызь, соскребаясь со скамейки.

Сейчас, уже практически летом, тропы по колотку были куда как сподлапнее для прохода и проезда с тележкой, так что никакейших затруднений не возникало. Пожалуй, по хорошей тропе грызи дошли до Сушнячихи раза в два быстрее, чем осенью в распутицу. Вокруг теперь простирался не прозрачный лес без листвы, а море разливанное оной, которое было не только приятно уху, но и могло скрывать животных навроде тигров или камульфов, не к обеду будет цокнуто. Вслуху этого Макузь и Ситрик не забывали о мерах предосторожности как при ходьбе, так и при сидении или ночёвках. Как все знали, этот сезон не самый опасный в это плане - после спячки вылезают всякие енотные собаки, сурки, хомяки и так далее, на которых куда легче охотиться крупным зверям. Тем не менее, чтобы берёг хвост - нужно известно что.

– Пааагрызище размером с тайгу!
– запевала Ситрик, размахивая хвостом, - Оно случилось, и ни гу-гу!

– Паагрызище не меньше горы!
– подхватывал Макузь, - Довольны и зяблики, и бобры!

Погрызище - оно как гузло!

Не село на тебя, так считай - повезло!

Погрызище с лося высотой!

Уши открой, насладись красотой!

Допеть фольклор до последних куплетов у них не получилось до самого конца пути, потому как постоянно сбивались на смех. Также по пути были встречены несколько пушей, чьи уши были подвергнуты эт-самому. Выяснилосиха, что трое вышли из своих дальних углов в Понино, как они это обычно и делали, содить и ростить, а один тащил железные петли как раз в Керовку. От Дутыша грызи узнали, что таровщики начинают возню по прежнему сценарию, так что всё в пух - отцокавшись, тот упилил вперёд, потому как не тащил больших рюкзей с запасами корма.

В самой Сушнячихе тоже сезон был не в разгаре, возились разве что возле склада, который тут заменял сразу все лавки - для начала работ в топях требовалосёнок завезти корма, инструменты и некоторые расходные материалы. Что сделали в Сушнячихе Макузь и Ситрик, так это... ну нашлись, понятно. В нулевую очередь они отсурковались и дали отдыха лапчонкам, которые слегка давали о себе знать после длительных походов. Сделав эти действия, с утречка они отправились дальше и достаточно быстро были уже на месте, таращась ушами на деревянную платформу - ту самую, что слыхивали ещё зимой. Сейчас пруд окружали кусты, покрытые мелкой свежей листвой, но сама вода оставалсь непроницаемо чёрной, с синей масляной плёнкой на поверхности... собственно, плёнку уже сцеживали. Один из грызей плавал по пруду кругами на плотике и снимая плёнку, процеживал воду через фильтры, таким образом получая искомое. Остальные же, в количестве два хвоста, были замечены за ремонтом платформы - пуши корячили туда свяжие брёвна взамен сгнивших.

Появление двух грызей, которые ранее не появлялись, вызвало подъём хохолов - да собственно они и не собирались прятаться - грызи, а не хохола.

– Эй грызо!
– цокнул низкий широкий белкач, похожий серостью пуха на скворка, - Вы знаете, куда зашли?

– Знаем, в место!
– хором ответили те.

– В запятую. Йа имею вслуху, что дальше только топи, если что.

– А мы дальше и не собирались.

Был взварен и испит чай, в ходе чего - ну если точнее, то "одновременно с ходом чего" - выяснилось, что в Керовке натурально присутствуют три хвоста - Курдюк, Выдрыш и Тирита. Они собственно присутствовали тут регулярно, с тех пор как построили избу и платформу, и за лето обычно добывали некоторое количество тара, чем намеревались заняться и теперь.

– Да уж чистое дело, не хвост пинать сюда притащились, - фыркнул Курдюк, - Сейчас-то оно ещё в пушнину, потому как не холодно и топить не надо, а так дров не натаскаешься с берега. Ну а потом ещё, имею предуцокнуть с семью буквами "Ъ", скоро пойдёт гнус.

– Самое что мне интересно, - признался Макузь, - Так это сколько вы добывали за лето тара?

– Бочек двадцать, - пожала плечами Тирита, - Это которые по двести зобов.

– Прилично!
– цокнула Ситрик.

– На троих конечно, - улыбнулся Выдрыш, - Да и перетаскать приходится на себе по десять зобов, так что считай только ходок туда-сюда - восемьсот, так что каждый день по две на хвост. И это, как ты понимаешь, в очень среднем.

– А у вас какие идеи есть по поводу?
– приподняла хохолок Тирита.

– Выше ушей идей, - признался Макузь, - Но чтобы не цокать голо, нужны факты. Значит, около четырёх тонн тара... А вы замечали, падает ли его уровень на дне?

– Замечали, - кивнул Курдюк, - Он не падает вообще.

– Чем вы это объясняете?

– Да мы не особо и объясняем, гыгы... Ну, скорее всего - натекает из болота, учитывая то, что мы черпаем достаточно медленно для целого пруда.

– А если быстро вычерпывать, может понизиться?
– допытывался Макузь.

– Кажется да, - не особо уверенно цокнул Курдюк, - У нас как-то такое было, но точно не цокну.

– А зачем это?
– фыркнула Тирита, - Неровен час с таром что случится, перестанет итти!

– Ну это уж уши на отрыв даю, что не престанет, - хмыкнул Макузь, - Это затем, чтобы замерить, насколько понижается уровень и с какой скоростью идёт восстановление оного. А исходя из этого можно будет цокнуть об общем количестве тара в болоте.

– Ну, допустим ради науки мы могли бы упереться, - цокнул Выдрыш, мотнув хвостом, - Но куда деть выбраный тар, у нас тут две бочки под него, и то одна негодная.