Второй Год

Я никак не могла закончить эту мысль и остаться в здравом уме, поэтому подавила эмоции и сосредоточилась на атланте, нахожившемся рядом со мной. Боль от удара молнии утихала по мере того, как моя собственная сила возрастала, защищая меня.

Я обняла Ашера, стараясь быть нежной, удивляясь, что все еще не могу дотянуться до его широких плеч. Он буквально угасал, но каким-то образом все еще умудрялся цепляться за жизнь. Рыдания вырывались из меня, несмотря на все мои усилия сосредоточиться только на Ашере, а не на моей собственной боли.

«Я люблю тебя, Ашер». Мои волосы упали на нас обоих, скрывая наши лица от наших друзей за пределами резервуара. Какая-то часть меня понимала, что они кричат и пытаются добраться до нас, но здесь я была словно в маленьком коконе. Ничего не существовало.

Я склонила голову к его плечу и была удивлена тем, каким теплым он все еще казался. Будто… что-то сильное все еще билось в нем… несмотря на все, что у него украли.

Вода скрыла мои слезы, но они все равно были. Я почувствовала, как горят веки, когда провела рукой по щеке Ашера и вниз к подбородку. Он был почти не похож на Ашера, но это не имело значения. Я почувствовала, как наша связь, сильная и уверенная, забилась в моей груди.

На секунду у меня появилась надежда.

Жар охватил меня, и я отчаянно искала способ спасти его.

Только для того, чтобы понять, что жар исходил не от меня.

Это был жар Ашера.

Мгновение спустя все стало ослепительно ярким.

Затем он взорвался.

16

Прошло два дня, прежде чем энергия в баке иссякла настолько, что они смогли добраться до меня. Я почти ничего не помнила, только то, что пребывала в каком-то полукататоническом состоянии, голова была погружена в бесконечный круговорот воспоминаний. Ашер… взрыв… божественные стрелы… моя собственная мучительная боль.

После этого я оказалась в доме Атлантов, и сначала, когда они попытались поместить меня в комнату Ашера, я начала кричать и биться так сильно, что в конце концов они просто уложили меня на диван, и кто-то стоял рядом со мной на страже, пока я плакала, всхлипывала и кричала, пока не уснула. Джесси был единственным, кто мог утешить меня, обнимая своим огромным телом, удерживая меня вместе, пока я рассыпалась в мелкую пыль, оставшуюся после смерти Ашера.

Некоторое время спустя, возможно, через несколько дней или дольше — время для меня не имело значения — я обнаружила, что мои слезы наконец высохли. Тело просто не могло больше плакать. Я лежала, уткнувшись головой в грудь Джесси. Я думала, что он спит, но когда его рука поднялась и запуталась в моих волосах, нежно поглаживая, в глубине моего тела поселилась пустота. Его прикосновения были приятными, но это были не те прикосновения, в которых я нуждалась. Это были не те прикосновения, которых я жаждала.

— Не могу поверить, что его больше нет, — прошептала я, это были первые слова, которые я произнесла за последние дни, голос охрип от слез и бессилия. — Ашер был таким сильным. Он всегда был таким уверенным. Я никогда не думала, что он может…

Я не могла этого сказать. Быть убит. Умереть. Уйти. Слова были слишком постоянны для меня, и хрупкая опора на мое здравомыслие защищала меня всеми возможными способами.

— Нам нужно искупаться, — тихо сказал Джесси, ерзая на диване и увлекая меня за собой. Я не могла вспомнить, когда в последний раз что-нибудь пила или ела, или принимала душ, так что плавание, вероятно, было больше для него, чем для меня. Но я поняла, что соглашаюсь.

— Было бы неплохо поплавать.

Когда я поднялся на ноги, у меня подкашивались ноги, и внезапно мне сильно и быстро захотелось в туалет, поэтому я бросилась в ванную, успев как раз вовремя. Джесси ждал меня прямо за дверью, выражение его лица было суровым, когда он встретился со мной взглядом.

— Переживал, что я там покончу с собой? — Я безвкусно пошутила, в мой голос прокрался черный юмор.

От моего внимания не ускользнуло, что после Ашера меня ни разу не оставляли одну.

— Ты этого не сделаешь, — уверенно сказал он, его тон был тяжелее обычного. — Ты же знаешь, что это последнее, чего Ашер хотел бы от тебя. Он надерет тебе задницу, если ты хотя бы подумаешь об этом.

Я знала это, но от этого мне не становилось легче жить с ноющей болью в груди.

— Время ничего не исправит, — сказала я, зная, что это правда. — Ашер был всем для меня. Мне все равно, что скажет судьба, я чувствовала, что мы с ним — настоящая пара. Я чувствовала это.

Джесси не стал спорить, он просто откинул назад мои спутанные волосы, заправляя их, как мог, за уши.

— Да. Вы, ребята, были настоящими партнерам. И я не уверен, как можно выжить без своей второй половинки, но мне нужно, чтобы ты попыталась. Ради меня.

— Ради всех нас, — сказал Аксель, и у меня на глаза снова навернулись слезы, когда я обернулась и увидела, что он стоит в коридоре, а Кэлен и Рон стоят прямо за ним.

Я закусила губу, чувствуя вкус крови, и использовала боль, чтобы не разбиться на миллион кусочков. Не в буквальном смысле, конечно. Но в эмоциональном.

— Давайте поплаваем, — выдавила я из себя, и мы впятером направились к бассейну. Я не заметила, который час, когда проснулась, но было явно очень раннее утро. Солнце еще не взошло, но на горизонте уже виднелась полоска света.

Вода сделала именно то, на что надеялся Джесси: у меня прояснилось в голове. Я сосредоточилась только на том, чтобы плыть вперед и назад, снова и снова, напрягая все силы, пока не прошел час, и я не была совершенно измотана и не смогла проплыть еще один круг.

— Давай, милая, — сказал Джесси, дождавшись меня в конце. Остальные ребята уже сидели за столом, перед ними была разложена еда. — Тебе нужно поесть. — Даже сверхъестественные существа не могут существовать бесконечно без топлива.

Поднимаясь по лестнице, я еле держалась на ногах от усталости.

— Сначала я хотела бы немного поспать, — сказала я, слишком много воспоминаний о завтраке за этим столом навалилось на меня.

На лице Джесси появилось упрямое выражение, в глазах вспыхнул гнев.

— Ну уж нет. Ты поешь перед сном. Это, блядь, приказ. Если ты не хочешь позаботиться о себе, а Ашера здесь нет, чтобы сделать это, тогда это ложится на меня.

Я немного поворчала в ответ, и это было шокирующе — чувствовать что-то еще, кроме горя.

— Мне не нужно, чтобы кто-то заботился обо мне. Ашер ушел, а я все еще здесь. Я все еще функционирую.

Едва ли.

— Докажи, — сказал Джесси, еще более ворчливо, чем я. — Съешь немного гребаной еды.

Что-то щелкнуло внутри меня, и я кивнула. Я провела слишком много дней в водовороте горя, слишком много дней была оболочкой человека, едва функционирующей. Как бы ни было больно, я должна была начать жить заново, потому что если бы я этого не сделаю, какой, черт возьми, был смысл в том, что Ашер спас мою жизнь?