Вырождение международного правового порядка? Реабилитация права и политических возможностей

На самом деле, утверждение Пашуканиса идёт гораздо дальше и выглядит следующим образом:

«Но, в то время как цивилистика, имеющая дело с основным первичным правовым слоем, широко и уверенно пользуется понятием субъективных прав, в теории публичного права применение этого понятия порождает на каждом шагу недоразумения и противоречия. Поэтому система гражданского права отличается простотой, ясностью и законченностью, в то время как теории государственного права изобилуют натянутыми, искусственными, односторонними до уродливости построениями. Форма права с её аспектом субъективной управомочности рождается в обществе, состоящем из обособленных носителей частных, эгоистических интересов» 112 .

112

Пашуканис (1980), с. 94.

Ясно, что Пашуканис был знаком с работой «К еврейскому вопросу» Маркса, и надо сказать, что выше процитированный отрывок весьма напоминает то, что Маркс говорил о «правах человека»:

«…Ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т. е. как индивида, замкнувшегося в себя, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого» 113 .

113

Маркс, Энгельс, т. 1, сс. 401—402.

В следующем же абзаце Маркс иронически говорил о загадочности того, что во французских Декларациях 1791 и 1793 гг. «…наконец, не человек как citoyen, а человек как bourgeois считается собственно человеком и настоящим человеком» 114 .

Ограничения Пашуканиса

Я — тоже большой поклонник ранних трудов Пашуканиса, но сильно сомневаюсь, что его работа по товарной теории права действительно может послужить основанием для новой теории международного права. Мьевиль сам в нескольких пунктах признаёт ограничения и противоречия Пашуканиса. Вот — некоторые важные недочёты.

114

Маркс, Энгельс, т. 1, с. 402.

Во-первых, теория Пашуканиса настаивает, что никакого права, как он его определяет, не было прежде развития товарной формы, появившейся лишь с развитием капитализма. Это либо ошибка, либо замкнутый круг, определение, зависящее от самого себя. Мьевиль не пренебрегает этой проблемой, и убедительно критикует Пашуканиса за то, что тот упускает различие между логическим движением от простого к капиталистическому товарному обмену и историческим движением от обмена товарами в докапиталистических обществах к таковому при капитализме 115 . Мьевиль вынужден заявить: «История развития юридической формы может быть развита с помощью теории Пашуканиса» 116 . Крис Артур отмечает эту проблему с другой точки зрения в своём «Введении»:

115

Mieville (2005) pp. 96–97.

116

Mieville (2005) p. 97.

«Трудность, происходящая из марксистской точки зрения, состоит в том, что буржуазный режим есть режим товарного производства, принявшего всеобщий характер; то есть, он рассматривает рабочую силу как товар и выкачивает из наёмных работников прибавочный труд. И всё же Пашуканис ссылается на товарообмен, не учитывая различные производственные формы, которые может вовлекать производство для рынка…» 117 .

Иначе говоря, Пашуканис не смог принять во внимание всю человеческую докапиталистическую историю.

117

Arthur (1983) p. 29.

Во-вторых, Мьевиль, как мне кажется, недостаточно внимателен к критическим замечаниям Боба Файна, которые затрагивают самое ядро этого своеобразного переприсвоения Пашуканиса. Для начала, как указывает Файн, «Притом, что Маркс возводил право к отношениям товарного производства, Пашуканис возводит его к товарному обмену» 118 . Это, согласно Файну, ведёт Пашуканиса к явно неверному заключению:

«Вместо рассмотрения и содержания и формы права как определённых и изменяемых развитием производственных отношений, Пашуканис обособил право от его содержания и свёл весьма различные формы права, выражающие качественно различные общественные отношения, к единственной, статической и иллюзорной „юридической форме“» 119 .

118

Fine (2002) p. 157.

119

Fine (2002) p. 159.

А всякая «юридическая форма» должна быть буржуазна. Как объясняет Файн, это привело Пашуканиса в 1924 г. к утверждению, что Советский Союз новой экономической политики (НЭП) ещё не готов к отмене права, и что, так как право во всяком случае буржуазно, не может быть такой вещи, как пролетарское право. Более того, по сути Пашуканиса сама логика его позиции обязывала видеть переход от капитализма к социализму просто как замену товарного обмена плановым производством, то есть, замену буржуазных (юридических) форм социалистическими (техническими формами) 120 . Таким образом, как указывает Файн, в 1929 г. он принял взгляд Сталина, что коммунизм достигается через первый пятилетний план 121 . Мьевиль читал Файна 122 , но, кажется, полностью упустил суть его критики.

120

Fine (2002) p. 167.

121

Fine (2002) p. 168.

122

Mieville (2005) p. 101, notes 122, 123.

В-третьих, воспроизведение и обсуждение Мьевилем короткого очерка Пашуканиса относительно международного права 123 от 1925 г. не учитывает не только факта интеллектуальной развития Пашуканиса до его смерти от руки Сталина в 1937 г., но, что ещё более важно, образа, которым траектория этого развития уже была определена ранним приспособлением Пашуканиса к советскому техницизму. Действительно, этот очерк вошёл в трёхтомную «Энциклопедию государства и права», выпущенную по инициативе и под редакцией Стучки. Вклад Пашуканиса был вполне совместим со всей линией и политикой Стучки. Но причины того были гораздо глубже, чем простая готовность к послушанию, которая всё равно была не в характере Пашуканиса. Как поясняет Файн, «Пашуканис не только инвертирует описанные Марксом отношения между правом и бюрократией, он утратил всякий вид демократического характера Марксовой критики государства, согласно которой его отмирание должно быть результатом его всё более радикальной демократизации» 124 .

123

Mieville (2005) pp. 321–335; Пашуканис (1925), кол. 858—874.

124

Fine (2002) p. 169.

Официальная траектория Пашуканиса

Пашуканис был надёжным верноподданным режима — скорее по убеждению, нежели под каким-то давлением. Так что к 1932 г. Пашуканис, к тому времени главный редактор официального журнала по вопросам права «Советское государство», был способен воздать хвалу письму Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма» 125 . Главный труд Пашуканиса по международному праву, «Очерки по международному праву», появился в 1935 г. 126 А через два года он был мёртв, после того, как «Правда» объявила 20 января 1937 г., что он оказался врагом народа,— всего через два месяца после того, как он был назначен режимом контролировать пересмотр всей системы кодексов советского права. Анализ Майкла Хэда ведёт к критической оценке наследия Пашуканиса:

125

Пашуканис (1932).

126

Пашуканис (1935).

«Он предложил глубокое проникновение в экономические корни правовой формы, даже демонстрируя ряд фундаментальных неясностей в марксистской экономике. Однако он был слабее в отношении идеологической и репрессивной роли права и государственного аппарата. А ключевые аспекты его теории отвечали интересам нарождающейся сталинистской бюрократии, к которой он присоединялся против Левой оппозиции» 127 .

Действительно, специалисты вроде Кристины Сипноуич, представляющей Пашуканиса как ортодоксального марксиста, связывая «Маркса и Пашуканиса» 128 , и Ронни Уоррингтона 129 , считавшего Пашуканиса, вслед за американским специалистом Робертом Шарлетом, ортодоксальным «старым большевиком» 130 , упускают степень, до которой теории Пашуканиса неумолимо приводили его к поддержке политики Сталина.

127

Head (2004) p. 272.

128

Sypnowich (1990) p. 8.

129

Warrington (1981) p. 181.

130

Это, как показывает Майкл Хед, совершенно неверно — Пашуканис, как и Вышинский, был меньшевиком и присоединился к большевикам только в 1918 г.— см.: Head (2004) p. 274.

Как я показываю ниже, Пашуканис также полностью упустил революционный контекст в своём анализе международного права. Кроме того, его осуждение в 1937 г. и после смерти, в течение всего сталинского периода, основывалось на утверждении, что он не указывал, что «международное право должно определяться как классовое право в терминах столь простых и выразительных, чтобы не допустить никакого недоразумения» 131 .

Согласно американскому специалисту Хазарду, советский читатель предполагался советской ортодоксией способным найти «простое доказательство утверждения теоретика, что внешняя политика формируется в целях межклассовой борьбы, а международное право, будучи инструментом этой политики, не более чем отражение классовых конфликтов, взывающих к своему разрешению» 132 .

131

Hazard (1938) p. 246.

132

Hazard (1938) p. 246.