Выживший. Чистилище

Мороз повернулся к Северцеву, что-то негромко ему сказал и тот скомандовал:

– 11-й отряд, направо! За мной шагом марш!

Первым делом нам устроили шмон. Пока один вертухай заглядывал мне в рот и задний проход, второй потрошил узелок. Заглянув в него, что называется, не отходя от кассы, я не досчитался последнего шматка сала и двух пачек папирос.

– Начальник, че за беспредел?!
– возмутился я.

– Ты у меня сейчас договоришься, вообще без штанов останешься, - пообещал упитанный отморозок с кубиками лейтенанта в петлицах.

– Хоть бы одежонкой какой потеплее снабдили, - подал голос один из ждавших шмона зеков.
– В нашей-то и окочуриться недолго.

– На вас, троцкистов недобитых, еще и обмундирование переводить? Ничего, так походите.

– Какой я тебе троцкист, начальник, я честный урка!

– Знаем мы вас... Давай сюда свой вещмешок, проверим, что там у тебя лишнего завалялось.

Перед помывкой нам выдали по алюминиевой миске, ложке и кружке. Предупредили, что все подотчетно, не приведи Бог потерять, или, что еще обиднее, стать жертвой вора. Поэтому все по очереди тут же найденным тут же гвоздем выцарапываем на посуде свои инициалы и номер отряда. Я вообще полностью написал имя и фамилию, а то мало ли КК в отряде, всех еще не знаю.

В бревенчатую баню нас заводили тремя партиями, потому что весь этап она не могла вместить ни при каких условиях. Мыться приходилось в потемках, и под окрики то и дело заглядывавшего с улицы вертухая, требовавшего ускорить процесс. Мол, не дома, нечего намываться. Я оказался во второй партии. Дорвавшись до горячей воды и мыла, принялся за процесс с удовольствием.

– Жаль, веничков не выдали, - прокричал Федька Клык, демонстрируя свои уркаганские наколки.
– А ну-ка, Витек, поддай жарку, плесни на камни!

В предбанник я вышел одним из последних, и не обнаружил своей кепки.

– Какая сука... Эй, але, это же моя кепка!

Головной убор я увидел на одном из харьковских зеков, который вышел из моечной раньше меня и уже успел одеться, готовясь выйти на улицу. Урка, нагло щерясь, притормозил:

– Было ваше - стало наше. Ты фраер, а я блатной.

И с этими словами вознамерился покинуть помещение. Я настиг его одним прыжком и в полете так впечатал ногой в спину, что блатарь просто влип в дверной косяк. Не иначе, зашел лбом, потому как медленно сполз вниз в бессознательном состоянии.

Кепка вернулась к законному хозяину. Конечно, не для местных морозов, надо бы со временем разжиться ушанкой, особливо если и впрямь отправят лес валить. Но все же лучше, чем с непокрытой головой.

Харьковчанина кое-как привели в чувство. Как раз вовремя - заглянул конвойный.

– Ну вы че, урки и враги народа, долго еще?

– Все уже, начальник, - пробурчал Федька Клык, покосившись на харьковчанина.

Тот, пошатываясь, прошел мимо вертухая.

– А ну стоять! Что это за ссадина на лбу?

– А это он, гражданин начальник, в потемках поскользнулся, - под смешки остальных прокомментировал Клык.

– Аккуратнее надо... Давай, шевели лаптями, встал тут.

Еще минут десять-пятнадцать ждали на морозе, пока помоется третья партия. Затем нас строем отвели в столовую, где мы с удовольствием покидали в себя по миске пшенной каши на прогорклом масле с куском селедки, залив ее неким напитком, по недоразумению именовавшимся чаем. Да, соскучились наши желудки по горячей пище.

После этого нас опять же строем отконвоировали в одноэтажный барак. По виду, недавно выстроенный, возможно, специально для новой партии заключенных, свежеотесанные бревна еще пахли смолой. Вот только проконопачены они были так себе, я видел местами щели невооруженным глазом. Ладно, как-нибудь займемся дырами, а пока хотелось выспаться за весь этап.

Не знаю, случайно это получилось или на каком-то подсознательном уровне, но я бросил свой изрядно похудевший за время этапа и шмона узелок на нары, определившие условную границу между блатными и политическими, как бы подчеркнув, что то ли я и с теми, и с теми, то ли наоборот - ни с кем. Как бы там ни было, в тот момент мне было по барабану, куда падать, так сильно хотелось нормально выспаться. Как раз прозвучала команда: 'Отбой', и я, запрыгнув на свои верхние нары, тут же забылся глубоким сном.

Глава X

Утро началось с вопля дневального: 'Отряд, подъем!' Дневальным по отряду еще с вечера назначили недалекого запорожского крестьянина Митяя Жадуна - довольно щуплого малого лет двадцати пяти от роду и на вид слегка глуповатого. Или простоватого, это как поглядеть.

– Митяй, мать твою, хорош орать, - огрызнулся спавший через проход от меня Федька Клык, нехотя выбираясь из-под относительно теплого одеяла.

Мда, свежо, если честно. Тепло было только в радиусе нескольких метров от весело гудевшей огнем печки-буржуйки, притулившейся в начале коридора у входной двери. Рядом была сложена явно уменьшившаяся по сравнению с вечером кучка дров. Отопление, как я понимаю, тоже на совести дневального. Как-то я вчера пропустил момент с выбором Митяя на эту должность. Он что же, всю ночь за печкой присматривал, полешки подкидывал?

Однако, как бы там ни было, о централизованном отоплении здесь явно не имеют представления. Эх, сейчас бы зарядочку хорошую для сугрева, а потом жахнуть полулитровый стакан круто заваренного чая на целебных травах.

Почти все уже на ногах. Хотя вон Витек под своей шконкой так крепко дрыхнет, что один из блатных поднимает его пинком сапога в бок. Витек с перепугу подпрыгивает и под смех сидельцев бьется кумполом о дощатый настил нар первого яруса.

– Стройся!
– продолжает добросовестно надрываться Митяй, когда в дверях появляется подтянутый и вполне бодрый с морозца начальник отряда в сопровождении вооруженного винторезом сержанта.

– Ну что, орлы, выспались? Представляю, как после такого этапа хорошо спится, - улыбается Северцев.

Он отнюдь не производит впечатления садиста в погонах, вполне доброжелательный на вид тип. Впрочем, не будем раньше времени расшаркиваться, вполне вероятно, что под овечьей шкурой скрывается санитар леса.

– С вечера я успел изучить ваши дела, кто кем был в прежней жизни, - продолжал между тем капитан.
– Учитывая, что среди вас действительно нет специалистов нефтяного и угольного промыслов, а некоторые и вовсе вели веселую жизнь, грабя, насилуя и убивая людей, будем подыскивать вам и соответствующее занятие. Не в том смысле, конечно, что вы продолжите грабить и убивать, - поправился капитан под смешок уголовников, - а в том, что начнете трудиться на благо советского общества. Труд когда-то сделал из обезьяны человека, надеюсь, что и из вас он сделает достойных членов общества.

– Ага, уже бегу, бля, с киркой подмышкой, - раздался негромкий, но отчетливый комментарий с противоположного от меня конца строя.

– Кто это сказал?
– голос Северцева тут же обрел жесткость.
– Шаг вперед.

Из строя с ленцой вышел Копченый и нагло уставился на стоявшего перед ним капитана.

– Фамилия?

– Ну Козьев.

– Без 'ну'!

– Козьев, гражданин начальник.

– Статья и срок?

– Ты ж смотрел мое дело, начальник...

– Статья и срок, Козьев!
– повысил голос Северцев.