Я, Дракон...

– Не читай мне лекции, дракон!

– Почему бы и нет? Ты не в том положении, чтобы качать права, я напомню тебе об этом. И потом – куда вам столько золота? – я вернул внимание к своей рыбе, – знакомы ли гномы с таким явлением как инфляция?

– Думаю, нет, – сказал аккуратно Балин.

– Это превосходство денежной массы над товарной, которая ведёт к удешевлению денег. Проще говоря – избыток денег при недостатке товарно-материальных ценностей и услуг, то есть рабочей силы. Богатства гномов так велики, что вам попросту некуда их тратить – тогда в чём их смысл? Они просто лежат в горе и никак не используются, выведены из оборота. Если бы вы использовали деньги для финансирования промышленных производств и услуг, то в конце концов могли бы использовать своё золото – но без товаров, которые можно на него купить – это просто бесполезный жёлтый металл, к тому же ещё и проклятый.

– Я не понимаю о чём ты, – сказал Торин.

– Тогда я поясню на примерах, – я сложил руки в замочек, расправившись с рыбёшкой, – допустим, у тебя есть рынок – и объём товаров в нём, производства – мастерские, домны, мануфактуры и прочее – всё совместно производит товар на сто тысяч золотых монет в год – это валовый внутренний продукт, или ВВП страны. От объёма ВВП зависит благосостояние государства – и наоборот, это метод исчисления промышленной и экономической силы государства. Допустим, тебе вдруг захотелось собрать армию – для этого ты берёшь из своей сокровищницы золото и покупаешь товары – все, которые могут произвести кузни и прочие мастерские. Однако, объёмы производства не могут быть наращены мгновенно – их объём всё ещё соответствует ста тысячам золотых. И когда появляется спрос – невидимая рука рынка регулирует цены на продукт, кривая цены начинает расти вверх, торговцы, видя, что их товар хорошо покупают – вынуждены поднять цены – потому что спрос превышает предложение. На всех товара не хватит, и появляется возможность поднять цены не уменьшая при этом продажи.

Гномы слушали. Я улыбнулся и продолжил:

– Таким образом цены начинают расти вверх – торговцы поднимают их не только из алчности – происходит обесценивание денег. Ведь объёмы денежной массы общие на всю страну – и когда товаров производится мало, а денег много – соотношение товарной и денежной массы саморегулируется торговцами – золото не является ценностью само по себе – это лишь выражение определённой ценности, люди просто договорились о том, что золото будет общей валютой и всё. Цена на него может падать так же, как и на любой другой металл. А вместе с ценой – начинается волатильность валюты – то есть колебание покупательной способности золота. И вот уже твои великие сокровища не стоят почти ничего. Потому что тебе нечего на них купить – у тебя нет промышленности, способной эффективно реализовать этот финансовый потенциал.

Я взял вилку и аккуратно отрезал кусочек брокколи.

– Что вы на меня все уставились? Я премьер-министр этой страны – я должен разбираться в финансах и экономике. Тем более что ценность всего золота эребора сейчас ниже, чем ценность Дейла и его промышленности. Ты будешь этому удивлён, Торин, но это так – наши сталелитейные печи, стекольные мануфактуры и их оборудование – стоят неизмеримо больше, чем всё золото Эребора.

– А почему? – спросил Бильбо.

– Технологии, мистер Бэггинс, технологии. Сталелитейные печи, которые у нас есть – производят большое количество дешёвой стали – на данный момент мы производим до тонны стали в час. В час, мистер Бэггинс. Это восемь тысяч тонн в год. И мы продолжаем наращивать нашу промышленность – наша следующая цель это цифра в десять тысяч тонн годового производства сталей. Причём, мы производим восемнадцать марок различных сталей, от высокоуглеродистых и легированных – до гвоздевой пластичной стали и пружинной, эластичной. Мы производим сельхозинвентарь, плуги, различные метизы – начиная от садовых ножниц и заканчивая военной фурнитурой для всадников и доспехов для лошадей, которые покупают в Рохане.

Бильбо покачал головой:

– Довольно развитая промышленность. Вы должно быть делаете на этом хорошие деньги.

– Не то слово, мистер Бэггинс. Дейл и раньше был торговым городом, сейчас это крупнейший производитель металла во всём средиземье.

– Откуда вы берёте руду? – спросил Балин, – можно поинтересоваться?

– Мы договорились с Даином, из железных холмов. Он конечно тот ещё отморозок, но конкурировать с нами в металлургии им не по силам – поэтому они поставляют руду в Дейл, а тут мы уже делаем сталь. Тем более, что мы помогли гномам железных холмов с некоторыми механизмами – насосами и лебёдками для шахт, и с провизией – они последние несколько лет значительно жирнее живут, продавая нам руды. На данный момент сталь и железо начинают дешеветь – это процесс небыстрый, но грозящий нам техническим прогрессом. И не только в военном деле, конечно же.

– А как, например? – спросил Бильбо.

– Ну например… вы ведь видели в городе повозки?

– Даже прокатились на одной из них до госпиталя.

– Рама повозки сделана из конструкционной стали, пружинные рессоры обеспечивают мягкость её хода, а нагрузить на неё можно очень прилично – гораздо больше, чем на деревянную. Опорные роликовые подшипники из закалённой стали обеспечивают ей очень высокий КПД и низкие потери мощности. Повозки требуют металла, по четыреста килограмм на каждую – зато по прямой лошадь их тащит гораздо легче, и внутри намного меньше трясёт, чем в телеге. Впрочем, главным потребителем металла стала железная дорога.

– Прости?

– Железная дорога. Это два таких рельса, по которым двигаются вагончики с рудами. Железнодорожный путь проложен от Эребора до железных холмов. Хотя правильнее сказать от Железных холмов – до Дейла. Движение стальных колёс по стальным рельсам – имеет минимальное сопротивление. Туда вагоны тащат волы, под небольшим уклоном – а обратно они едут уже гружёные, благодаря небольшому уклону, своим ходом, забитые до отказа рудой. Так мы доставляем руды из железных холмов в Дейл.

– Гениальная идея. Сам придумал?

– Нет, это из нашей академии наук предложение прислали. И мы сочли, что стоит немного ужаться в расходах и торговле, но построить стратегически важную дорогу. Сейчас мы совместно с гномами железных холмов обсуждаем проекты по колонизации Ангмара, вот где прибыля.

– Это проклятое королевство, – сказал внезапно помрачневший Гэндальф.

– Богатое рудами и прочими природными ископаемыми. Хотя да, сейчас там живут только орки и гоблины, а сам Ангмар уже превратился в руины. Шахты его заполнены тёмными тварями. Дейл богатый город, но нам нужно не только железо – медь, олово, цинк, никель, нам так же очень нужен свинец. Их нет в железных холмах, к сожалению – а ближайшие месторождения – находятся в Ангмаре. Я провёл геологоразведку – по моим оценкам, Ангмар начали разработку полутора-двух процентов ценных руд на их территории. То есть там их очень много, и большая часть ещё даже не начинала разрабатываться.

– Зачем тебе это? – мрачно спросил Торин.

– Похоже, кроме золота тебя ничего не волнует? – выгнул я бровь, – золото на хлеб не намажешь, и телегу им не отремонтируешь. Лес не нарубишь и землю не вспашешь. А цветные металлы необходимы для всего этого. Любовь гномов к золоту совершенно неадекватна, – посмотрел я на Гэндальфа уставшим взглядом, – если бы они с тем же рвением стремились создавать индустрию, добывать руды и мастерить механизмы, как и положено гномам… Но вместо этого этим должны заниматься драконы! – возразил я, – мне кажется, или должно быть наоборот?

Повисло молчание.

– Мы поняли тебя, о Смауг Ужасный.

– Разве я так плох собой? – спросил я у Бильбо, – мне показалось, что я пользуюсь популярностью у прекрасных дам Дейла.

Бильбо отвернулся, а Гэндальф хихикнул.

– Всё равно не понимаю.

– Торин, я объяснил уже проще некуда. Золото значит для вас, гномов, всё, обложитесь хоть в три слоя и этажа этим золотом и радуйтесь – в то время как только мы можем снарядить армию, построить железную дорогу, или ввести всеобщее начальное образование среди детей и пенсии по старости. Потому что у нас есть богатство куда большее, чем золото. Это промышленность и бюрократия. Социальный прогресс, который вам, гномам, и не снился. Вы примитивны в своих действиях, хотя не только вы – эльфы и люди мало чем отличаются. Даже у эльфов нет никакой прогрессивной мысли на этот счёт.

– Почему же? – спросил Гэндальф, – эльфийские королевства очень даже развиты.

– Развиты? – я выгнул бровь, – и как они преувеличивают своё интеллектуальное и культурное богатство? Я не заметил в эльфийских королевствах ничего, что об этом свидетельствует. Когда-то мне пришлось для библиотеки договариваться о покупке книг и сведений у них – так у них не было даже примитивной каталогизации информации. Не говоря уже о полноценной библиотеке!

Мой раздражённый и огорчённый тон был слишком явен.