Я, Дракон...

Гэндальф не стал спорить. Я же задумался кое над чем и хлопнул себя по лбу.

– У меня только что возникла очень интересная идея для артефакта. Займусь им на досуге. Итак, Митрандир, гномы хотят вернуться в Эребор?

– Мечтают.

– Я им не мешаю. Пусть идут сколько хотят – пока они не доставляют мне проблемы. Я слишком беспокоюсь за Торина – он может быть подвержен тому же недугу, что и его отец и дед.

– Разве нет способа его от этого исцелить?

– Способы можно придумать, конечно, но это заложено в нём самом. Саурон использовал его родню с помощью кольца, оно повлияло и на Торина тоже, так как он был рядом. Он разжёг их алчность к золоту до неадекватных размеров, сделав зависимыми от золота, они теряли разум от него.

– А ты?

– Для меня золото ничего не значит. Я уже говорил – богатство моего города не в золоте и серебре – оно в технологиях. Секретах и социальных инновациях, которые мы внедряем. Я, кстати, очень хотел бы перейти на выплату пенсий для пожилых – обязательная выплата всем старше пятидесяти лет, по старости. Но к сожалению, это пока с нынешним уровнем развития технологий сделать очень и очень трудно.

– Торин может быть поражён драконьим недугом.

– К дракону его страсть к золоту не имеет никакого отношения, в этом будь уверен. Если это магия – то я хотел бы лично с ним поработать. Я неплохой менталист, и могу хотя бы определить проклятие, а возможно и снять его.

– Снять проклятие? – Гэндальф поднял левую бровь на три четверти больше чем обычно, – ты уверен?

– Да, если проклятие основано на магии Саурона – то оно не этериальное – а это значит – питается конкретной энергией тьмы, и зависит от неё. Чтобы его разрушить нужно локализовать и уничтожить эту энергию. Некоторые простые контрпроклятья могут снимать проклятия с вещей и людей, но возможно понадобится сильная промывка с помощью магии света. И есть ещё много тонкостей в профессии разрушителя проклятий. Предлагаю устроить Торину медосмотр. Иначе шиш ему с маслом, а не Аркенстон.

– Согласен.

Спорить с драконом в его логове было неразумным даже для Гэндальфа.

– У меня есть ощущение, что вы ожидали драки со мной. Наивные. И как гномы собирались меня побеждать?

– Этого я не знаю.

– Это останется самой неразрешимой загадкой истории. Неужели они настолько отчаялись, что готовы все помереть? Не похоже, гномы как гномы. Да и немногие пошли за Торином – больше похоже на то, что весь этот его поход сюда – следствие его болезни.

– Многие думают так же, как и ты.

– Ну а какой здравомыслящий гном полезет на дракона? Золото, презренный металл, отравляет его разум не меньше, чем Саурон с его кольцом. Золото – его прррелесть, – фыркнул я, – ладно, пусть идёт в своё королевство и делает что хочет. Хотя мне не нужны здесь конкуренты, если честно – наше маленькое государство только начало вставать на ноги, и обилие тут трудолюбивых гномов, желающих самим торговать, приведёт к конфликту. Который закончиться может точно так же как и сто лет назад – ни Эребор, ни Дейл отсюда никуда не съедут.

– Это торговый спор?

– Именно.

– Но может быть и союз.

– Союз может быть в том случае, если гномы проявят желание работать вместе с нами. Так уж получилось, что наше государство чуть более прогрессивное, чем у гномов. У нас всё вот это, – обвёл я рукой площадь, по которой мы шли, – если бы гномы захотели работать на нас – было бы замечательно.

– Но…

– Но они скорее всего не захотят.

На улице мы увидели двоих эльфов. Я их сразу признал – уже по запаху узнал. Леголас, сын Трандуила, и рыжая девица с ним рядом – они оглядывались по сторонам и кого-то искали.

– Уважаемые эльфы, ищете кого-то? – подошёл я сзади.

Леголас обернулся и посмотрел на меня. Я ему улыбнулся ровным рядом острых зубов. Он отшатнулся.

– Мы…

– Мы ищем гномов, – сказала девушка, – вы их не видели?

– Гномов? Видели. Они у меня дома обитают, или в гостинице. Вот, Олорин, позволь тебе представить моего знакомого, Леголас, это сын Трандуила.

– Да, мы кажется виделись, но тогда ты, Леголас, был ещё совсем крохой, – Гэндальф оперся о свой посох, – Я Гэндальф.

– Очень приятно, – Леголас поклонился, – мы потеряли группу гномов, которые направлялись сюда.

– О, вы легко их найдёте. А почему вы вообще их ищете?

– Нам приказано привести их обратно к владыке Трандуилу.

– Их? – я выгнул бровь, – а у владыки Трандуила просто адамантитовые яйца, скажу я вам, – хмыкнул я, заметив, как порозовели щёчки рыжей эльфийки, – посылать людей в моё королевство, чтобы схватить на моей земле этих гномов… да ещё и одного гномьего короля, который по понятным причинам пользуется дипломатическим иммунитетом. Согласно нашим законам.

Эльфы слегка стушевались.

– Если владыке трандуилу так охота – он должен знать, что у нас всё делается по закону. И по нашему закону, экстрадиция, то бишь выдача преступников, совершивших преступления в других государствах, возможна только если подать соответствующие документы, и экстрадицию можно произвести через суд. В противном случае – если они не совершили преступлений на нашей земле – то они не могут быть осуждены, презумпция невиновности.

– Я говорила, что это бессмысленно, – шепнула девушка на эльфийском своему другу.

– Попробовать стоило.

– Так вы пойдёте или нет к гномам?

– Да, мы пойдём, – поспешно и резко ответила девушка.

– Прошу прощения, мы не представлены друг другу.

– Это Тауриэль, капитан стражи, – представил её Леголас, – Тауриэль, это милорд Смауг, дракон, и Митрандир.

– О, – она удивлённо на меня посмотрела, – вы не похожи на дракона.

– Сочту это за комплимент, прекрасная юная леди, – вежливо сказал я, – пойдёмте.

– Постойте, там с гномами был один раненый, – остановила она нас, – что с ним?

Ах, сколько беспокойства, сколько…

– Мистер Кили, – кивнул я, – он находится там же где и остальные. Ему была оказана срочная медицинская помощь. Как вы знаете, наверное, наш город славен своей социальной медициной. Сейчас он в порядке, если не считать сердечных ран от расставания с вами. Но увы, исцелить их в нашем госпитале не могут.

Девушка слегка порозовела.

– Я не… ничего такого. Что вы такое вообще говорите?

– Мне показалось, что вы к нему неравнодушны. Хотя могу предостеречь вас от скоротечных решений и союзов. Гномы, люди, хоббиты, имеют неприятное свойство – они меняются со временм. В двадцать лет человек это один человек, в тридцать – уже совсем другой. В пятьдесят – уже совершенно не похож на себя молодого. А в восемьдесят-сто ему уже конец. Вот так вот, – развёл я руками, – влюбляться в подобных можно, но опасно. Да и этот ваш владыка, как его там, который не даёт эльфам прожить свою долгую бессмертную жизнь из-за какой-то влюблённости – немного напрягает.