Я, ты и наша тень

— Правда?

— Конечно. Очень своеобразная, но все же красота.

— Ой, — я даже захлопала глазками от умиления.

Лессир прищурился:

— Данай упоминал, что у вас иногда глаз дергается, может вам обратиться к лекарю?

Глаз дергается? Гм…

— Нет, спасибо, уж с этим я сама как-нибудь справлюсь.

— Что ж, ладно, как хотите. А то у нас есть замечательный лекарь, мог бы осмотреть…

— Нет!

— Хорошо, хорошо, понял. За своим здоровьем следите сами, — он миролюбиво пожал плечами. — Кстати, ужин начнется через полчаса.

— А-а-а… — с новой силой начала подвывать я, хватаясь за голову.

— Ну, сейчас-то в чем дело? Тала, может, я чем-то смогу вам помочь?

Я задумалась, почесала макушку, потом живот, снова макушку. Закатила глаза к потолку и, не придумав ничего лучше, попросила:

— Организуйте мне новое платье, сир. Пожа-алуйста!

* * *

О, да! Платье оказалось великолепным, потрясающим, неземным! С корсетом расшитым многочисленными жемчужинами, с пышными воланами на юбке и аккуратным декольте.

И только одна проблема заставляла меня реветь крокодиловыми слезами и яростно пинать ногами стены. Платье катастрофически мало.

В срочном порядке было отправлено за кем-нибудь, кто сможет решить сию проблему.

Не прошло и десяти минут, как одна миловидная тетенька с копной непослушных поседевших кудряшек, прицокивая языком, уже оглядывала мою круглую фигуру.

— Вам однозначно стоит похудеть, милочка, — вынесла вердикт дама. — Даже жаль платье портить. Вот, если бы животик был поменьше и без складочек, тогда еще можно было бы попробовать, а так… — она пожала плечами. — Да и бедра у вас, простите, обхватом с белоземского коня. Не должно быть так. Вот помню муж мой…

Я ошеломленно распахнула глаза.

— Зачем вы все это говорите?

— Милочка, я, конечно, понимаю, что вас сюда привезли чтобы вы стали лессиром, но где вы видели лессиров с такими формами? Лессиры — образец для всех.

— Кхм.

— Возможно, что у вас совершенно другое призвание. Подумайте над этим, милочка, — седовласая дама сочувствующе похлопала меня по плечу. — С вашими формами не с Тенями общаться стоит, а с кем попроще. Я вас не оскорбляю, душечка, нет-нет, что вы… Просто совет даю. А вы уж прислушайтесь, будьте так добры. Все-таки толстушечка, да среди лессиров… сами понимаете.

— Понимаю, — я небрежно скинула ее ладонь. — Ну что ж…Спасибо большое, тетя, но идите-ка вы отсюда… лесом, пока эта самая толстушечка не выставила вас вон пинком под зад! Поняла? Метелка тощая! — рыкнула я на нее, добавляя от себя еще несколько не совсем вежливых словечек и вспомнив, как вел себя Данай с Вуппом, высокомерно добавила: — Вон пошла!

Гостья едва не задохнулась от подобной наглости, но взяв себя в руки, всего лишь скорбно поджала губы и, взметнув полы длинных юбок, гордо вышла из комнаты.

— Гусыня в перьях, — хрюкнула я ей вслед, зло сминая ткань платья.

Что делать-то? Время ужина неумолимо приближалось.

— Хома? Хомка, где ты? Почему, когда надо тебя никогда нет рядом.

— Да тут я, тут, — Хомик запыхавшись, взобрался на кровать. — Человечка, ты совсем ничего без меня сделать не можешь?

— Хома, почему ты меня не защищал?

— От кого?

— Ты вообще видел, что тут сейчас происходило?

— Я уходил. Талочка, зато я увиделся со всеми Тенями лессиров! Они такие… такие…

— Хома, потом! Сейчас лучше скажи, что мне с этим делать? — я демонстративно потрясла платьем. — Тут ко мне тетка чванливая приходила, хотела помочь видимо, да не смогла, — мои губы сами собой расползлись в язвительной ухмылке.

— Приходила? Гордая седовласая дама? — пушистик пытливо заглянул в глаза. — Высокая, с локонами и привычкой поджимать губы?

— Да. Вредная такая.

— И? Что ты ей сказала?

— Эээ… Да так всего понемножку, — засмущалась я, не понимая его любопытства. — Называла только ласковыми словами, говорила только о возвышенном. Пожелала хорошей жизни, безболезненной смерти…

— Тала! — вскричал Хома, хватаясь лапками за голову. — Ты оскорбила мать лессира Нила?!

— Ой… так это была его мама?

Шаркнула ножкой и покраснела уже по-настоящему.

Ай, да я! Вот это шутница-удача повернулась ко мне причинным местом. Умудрилась обидеть мать правителя Лаэрда в первый же день. Талант.

Хотя я ведь даже не виновата. Ну вот ни капельки. Она сама меня оскорбила. Вот так.

Высоко вздернув нос, и полностью уверившись в собственной невиновности, я взялась за проклятое платье.

— Тала, тебе оно надо? — хмуро вопрошал Хома, взирая на мои тщетные попытки влезть в одеяние.

— Не могу я идти в старом.

Наряд трещал по швам.

— Почему?

— Оно некрасивое.

— А это важно?

— Очень. Интересно, если вот тут немножечко растянуть, не порвется? Хм… порвалось.

— Тала, старое платье добротное, и оно тебе впору! — пытался воззвать к голосу разума Хома, все еще обиженный за оскорбление ее высокомерного величества матушки-королевы.

— Оно не новое, а значит некрасивое. Понял? Чувствуешь женскую логику? Ой, — вдруг расстроилась я, — пуговичка отлетела почему-то… Что теперь делать?

— Ой, не смеши мои щеки, человечка! А у тебя есть логика? Уверена? — пристал надоедливый грызун. — Да плюнь ты на пуговицу, она не спасет.

Кинув взгляд, содержащий все мои мысли по поводу мужской непонятливости, на бедного пушистика, отвернулась к стенке и взяла в руки ножницы и иголку.

— что ты делаешь?

— Шить буду.

— Сама?

— Угумсь.

— Ну-ну…

Я фыркнула и принялась за дело.

Так. Вот тут надо ножничками — чик. И тут. И вот здесь немного. Хотя… Нет, ну вот в этом месте точно надо!

Чик… Чик… Чик, чик!

Фух, утомилась. Пора примерить.

Довольная улыбка расползлась до ушей.

— Хома, гляди!

— Ну и? — Хомка тяжело вздохнул, и приступил к осмотру с самого подола. — Где воланы?

— На юбке что ль? Так больно пышно было, а я и так, твоими стараниями, впечатляющих размеров. Без них похудее, — я втянула пузико, дабы показать насколько худее смотрюсь.

— А жемчуг где? что ты с корсетом сделала?

— Так корсет не застегивался. А значит, не нужен. И без него красивая, — решительно заявила я.