Янтарь и Лазурит

— Просто глаз? — переспросила Кохаку и изогнула брови от удивления. — Летающий в воздухе?

— Нет… — задумчиво произнесла принцесса Наюн. — У него была красная голова, наверное… длинная и узкая.

— Больше ты его не видела?

— Я не знаю… Мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит.

Девочка хныкала и едва сдерживала слёзы, поэтому Кохаку прижала её к своей груди и погладила по голове и спине, успокаивая. Но успела она узнать не всё, что хотела.

— А потом он оказался у принцессы Сонён?

— Я не знаю… — принцесса Наюн всё-таки расплакалась. — Принцесса Сонён закричала, что у неё кто-то сидит в одежде, и убежала из своих покоев, тогда ваш евнух позвал монаха.

— Принцесса Наюн, — вдруг подал голос Рури, внимательно осматривающий ширму, расписанную цветами, — здесь ничего не проливали?

Девочка перестала плакать и взглянула на монаха, хлюпая носом.

— Как… как вы узнали? — удивилась она и отодвинулась от Кохаку. — Там же не осталось пятен?

— Запах, — немногословно ответил Рури.

— Я разбила чайник с цветочным чаем… — виновато произнесла принцесса Наюн.

— Как и принцесса Сонён! — воскликнул евнух Квон, словно эта информация стала для него открытием. Должно быть, Рури уже задавал тот же самый вопрос сегодня, а значит, подозревал, за кем они охотятся.

Кохаку была знакома лишь с небольшим количеством нечисти, в основном она знала обитателей Чигусы: успела подружиться в детстве со всем островом; а вот по Сонгусылю почти не путешествовала. Если в её три-четыре года старшие лисы брали всех младших и странствовали с ними по разным поселениям Чигусы, знакомили с разными народами и существами, то здесь, будучи принцессой, большую часть времени Кохаку была вынуждена находиться во дворце. Хотя её и тянуло на свободу и она часто сбегала в город, она редко покидала пределы Сонбака, поэтому не знала большой мир — соответственно, была плохо знакома с населявшей его нечистью.

Кохаку убрала руки от принцессы Наюн, приблизилась к Рури и ширме и, решив говорить официально, задала вопрос:

— Монах Шуаньму, вы уже догадываетесь, кто угрожал принцессам Наюн и Сонён?

Он наконец-то поднял голову и взглянул в её глаза.

— Нет.

Не этот ответ она ожидала услышать. Получается, Рури оказался либо внимательным благодаря своему драконьему нюху, либо везучим, раз узнал о пролитом чае.

— Подождите, — Кохаку решила уточнить, — принцесса Сонён пролила чай на одежду, и существо появилось там?

— Да! — радостно-испуганно воскликнул евнух Квон. — Тоже цветочный.

Кохаку не хотела ломать голову на бессмысленные размышления, лучше сразу вступить в схватку с существом.

— Так давайте прольём ещё цветочный чай и призовём его.

— Принцесса Юнха! — в ужасе воскликнул евнух Квон и схватился руками за лицо.

— Я лучше призову противника и сражусь с ним лицом к лицу, чем буду ломать голову и гадать, что за невидимая опасность угрожает моим близким.

— Принцесса Юнха, а если вы пострадаете?

Он так отчаянно заходил из стороны в сторону, что чуть не запутался в своей зелёной одежде и не споткнулся.

— Евнух Квон, — Кохаку тепло улыбнулась, — я ценю твою заботу, но жертвовать собой не собираюсь, так что не переживай так.

— Вот вы так говорите, принцесса Юнха, а потом сбегаете из дворца, и где мне вас искать только?

На мгновение ей даже стало жаль его. Как и каждый раз, когда она залезала в свои покои через окно, а евнух Квон в слезах и переживаниях бросался ей на шею и плакал от счастья, что никто её не убил и не похитил. Он всегда, как верный пёсик, сидел в её комнате и дожидался, когда она вернётся. Если принцессы не было слишком долго, то он поднимал на уши весь дворец и лично отправлялся на поиски. Однажды Кохаку за это прилетело, поэтому она начала оставлять для него записку с одним-единственным словом «ушла».

— Но я же до сих пор жива.

— И это великая удача!

— Ладно, неважно, принесите кто-нибудь цветочный чай. — Кохаку обернулась к младшей принцессе. — Принцесса Наюн, ты останешься с нами?

— Я… я…

Она испуганно юркнула за спину Рури, в ком, должно быть, увидела своего спасителя.

— Если боишься, можешь переждать в моих покоях, евнух Квон проводит тебя.

Карие глаза девочки просияли от счастья.

— Спасибо большое, принцесса Юнха.

Евнух Квон спрятал руки в рукава и сложил их перед собой, вежливо опустил голову, приглашая её последовать за ним.

— И чай не забудьте! — крикнула им вдогонку Кохаку. — Ой, я же отправляла Хеджин за едой.

В предвкушении встречи с неким следящим существом она совсем потеряла чувство голода и страха, любопытство заглушило все остальные чувства, даже мысли о Рури. Однако теперь, когда они остались наедине, Кохаку вспомнила о колокольчике фурин, спрятанном в её розоватом чогори, поднесла руку к груди и нащупала твёрдый предмет, нежно погладила и взглянула на монаха.

Он даже не смотрел в её сторону, а стоял у ширмы с опущенной головой, уже некоторое время не сдвигаясь не на шаг. Кохаку даже забеспокоилась, дышал ли он, поэтому приблизилась и, слегка наклонив голову, заглянула в его лазурные глаза. Он моментально отвёл взгляд в сторону.

Кохаку доброжелательно улыбнулась и попыталась сделать успокаивающую интонацию:

— Рури, ты чего?

Видимо, ночь полнолуния повлияла не на одну неё.

Он покачал головой.

— Так и будешь молчать?

— М.

Когда пришло осознание, что смущалась не она одна, Кохаку вдруг осмелела и смогла говорить свободнее. Кроме того, фурин у её груди придавал храбрости.

— Я тебя расстроила?

Она вмиг поймала на себе удивлённый и даже испуганный взгляд Рури. Лазурные глаза забегали по её лицу и вновь зацепились за ширму, словно там был изображён слишком важный рисунок.

— Рури… — Она прикусила губу. Кое о чём Кохаку задумалась только сейчас. — Прости меня. Я поддалась чувствам и позволила себе позабыть, что ты монах и не можешь вступать в отношения с женщинами.

Она видела, как изменилось лицо Рури: его взгляд бегал из стороны в сторону, брови подёргивались, губы сжимались. Он словно пытался подобрать нужные слова, но не выходило, пока в итоге не выдал тихое:

— Ничего.

Получается, Кохаку неправильно поняла ситуацию. Всю неделю она гадала о том, как теперь будут развиваться их отношения, размышляла, что испытывает к ней Рури и какие чувства у неё самой. Для неё Рури всегда был ближайшим другом детства, а теперь, когда они встретились вновь, Кохаку осознала, что не хотела расставаться с ним ни на миг. Эту неделю она сходила с ума. Не представляла, что делать, если он решит уехать в Цзяожи — мчаться за ним или страдать в одиночестве в Сонгусыле?

Она полагала, что раз он ответил на поцелуй, то мог испытывать к ней симпатию. Неужели он просто не хотел её расстраивать? Но зачем тогда сделал для неё этот фурин?

Кохаку встряхнула головой и выдавила из себя улыбку.

— Забыли, давай ловить это существо.

В этот самый миг в покои вошла Хеджин с подносом в руках. Кохаку сразу заметила, как из стоявших на нём пиал поднимался пар.

— Принцесса Юнха, я принесла еду и цветочный чай.

— Хеджин-а, что бы я без тебя делала!