Янтарь и Лазурит

Рури прошёл мимо нескольких дверей и, наконец, остановился у предпоследней.

— Сюда.

— Спасибо, Рури, доброй ночи, — с улыбкой пожелала Кохаку, на что её друг кивнул и зашёл в соседнюю напротив.

В проходе она заметила Ю Сынвона и евнуха Квона, последнему помахала и вдруг зевнула. Верховая езда утомляла. Только Кохаку собралась приотворить дверь, как до неё донеслись слова молодой госпожи Ли:

— И что они нашли в этой Кон? — говорила она с возмущённой интонацией. — И монах, и генерал глаз отвести не могли от этой девицы!

— Верно-верно, госпожа! — поддакивала ей служанка. — Пусть одного заберёт себе, а второго — нам.

Послышался стук — должно быть, эта Ли хлопнула рукой по полу и айкнула от боли.

— Ну уж нет! Обоих нам!

Может, сразу себе? У Кохаку складывалось плохое мнение об этой молодой госпоже.

Врываться к Рури и Ю Сынвону не хотелось — и не оставлять же Хеджин одну? — поэтому ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и всё-таки зайти в комнату.

— А! — пискнула молодая госпожа Ли, издалека завидев каса-обакэ с высунутым языком. — Он… останется здесь?

Она испуганно смотрела на Дзадза, пока её служанка молчала и не решалась подать ни звука.

— Не выгонять же его под ливень.

— Разве он не зонт?

— Дева Ли, а вы все зонты храните на улице?

Некоторое время она держала рот открытым, но не сумела подобрать нужные слова, затем и вовсе накрылась одеялом и отвернулась в сторону.

Кохаку расположилась на свободной постели, продолжая обнимать Дзадза. Она не убрала мокрое полотенце со спины, а накрылась одеялом и заснула вместе с ним, так и не услышав, когда вернулась её служанка Хеджин.

Постоялый двор Ханыльсан располагался у подножия самых низких гор невдалеке от единственной тропы. Скорее, эти горы даже больше походили на холмы, которые тянулись через весь Сонгусыль.

Караван проснулся с первыми лучами солнца, плотно позавтракал и незамедлительно двинулся в путь. Как ни старались Рури и евнух Квон вести себя тише, если верить их же словам, генерал Ю всё равно встал вместе с ними и посчитал своим долгом составить торговцам компанию. Он прибыл на собственной чёрной лошади, идеально сочетающейся с его чёрным нарядом, однако его не сопровождал ни один оруженосец или воин. Генерал приехал совершенно один.

Кохаку не понимала, зачем Ю Сынвону потребовалось так далеко проехать в одиночестве. Следил ли он за ней? А может, появились другие аккымы, из-за которых он и оказался здесь?

Она легонько дёрнула поводья, направляя собственную лошадь дальше от повозки с Рури и слугами, и приблизилась к Ю Сынвону.

— Генерал Ю, вы так и не рассказали, какими судьбами здесь оказались.

— Милейшая дева Кон, — ответил он, растягивая лицо в улыбке, затем чуть наклонился к ней и понизил голос. — Увы, это не моя тайна.

Всё-таки аккымы! И как она сразу не догадалась? Слишком удивилась вчера неожиданной встрече и сделала неправильные выводы.

— Фня?

Дзадза не понимал, о чём они разговаривали, но тоже хотел взаимодействовать с ними. Кохаку улыбнулась и погладила красную бумагу; зонтик стоял на её седле, иногда перепрыгивал ей на колени, но спотыкался и чуть не падал. К счастью, ловкая Кохаку успевала его поймать, поэтому он смирился со своей участью и на время остался в седле, откуда было сложнее свалиться.

Только Кохаку собралась притормозить и вновь скакать на коне рядом с повозкой, как заметила, что Ю Сынвон сам замедлился и занял её место рядом с Рури! Его чёрная лошадь шла к нему почти вплотную: если бы Рури откинул голову назад, то определённо бы столкнулся с ней.

— Монах Шуаньму, а из какого дерева вы высекли свои чётки?

Мало того, что генерал Ю невозмутимо общался с её другом детства, ещё и уважительно, но и Рури отвечал совершенно спокойно и даже подробно!

— Из какого-то чёрного, не помню.

Немного проскакав на лошади, Кохаку вдруг осознала, о чём именно они говорили. Рури сам высек свои чётки?! Это было каким-то важным обрядом монахов? И почему проклятый Ю Сынвон об этом знал, а она, подруга его детства, нет?

Кохаку понять не могла, что произошло прошлой ночью, раз эти двое ни с того ни с сего так сблизились. Не мог же Ю Сынвон поделиться своей тайной не только с ней, но и с Рури? Но ведь с ними ещё находился евнух Квон, вряд ли бы он открылся обоим… Кохаку уже начинала жалеть, что не согласилась разделить с ним покои.

Вместо бессмысленной злости и нелепых догадок, она чуть натянула поводья и поравняла шаг собственного коня с вороной лошадью генерала. Дзадза внезапно перепрыгнул на колено Ю Сынвона и принялся с любопытством разглядывать его своим золотистым глазом. Потрясающе — теперь и каса-обакэ решил отвернуться от неё! Хорошо, что она с торговцами ещё сблизиться не успела, а то и они бы сейчас следовали за великим генералом Ю. Краем глаза она заметила, что молодая госпожа Ли заинтересованно поглядывала в сторону юношей, поэтому Кохаку тем более постаралась собраться с мыслями и успокоиться, пока буря неуместных эмоций не вышла из-под контроля.

С другой стороны, а с какой это стати она должна добиваться их внимания? Кохаку фыркнула про себя, оставив Дзадза с Ю Сынвоном, а сама обогнула повозку и подъехала к молодой госпоже Ли, которая скакала с противоположной стороны.

— Дева Ли, расскажите, как вам красоты Сонгусыля? Слышала, Цзяожи более лесистая страна, а у нас тут одни горы.

— Я никогда не бывала в горах, здесь очень красиво! — неожиданно восторженно среагировала молодая госпожа, отчего Кохаку чуть не поперхнулась. — Скучно, когда окружают одни деревья.

Почему все сегодня вели себя слишком странно?!

— Если позволите, мне показалось, что я вам не понравилась.

— Ну… — молодая госпожа Ли запнулась. — Монах Сюаньму сказал, что вы его близкий друг. А ещё вы не боитесь нечисти, берёте её на руки… это вызывает восхищение.

Все определённо спятили…

Молодая госпожа Ли даже фамильярничать перестала, а обращалась к Кохаху уважительно.

— В Цзяожи не так много нечисти?

Кохаку была уверенна в обратном: в Цзяожи водилось гораздо больше нечисти, чем в Сонгусыле.