Январский гром
Шрифт:
Перед самой войной выпустили маленькой серией, всего чуть больше десятка бронеавтомобилей, БА-11, который считают одним из самых совершенных советских пушечных бронеавтомобилей. Но все его достоинства «нивелировались» всего одним, но существенным недостатком — он не имел полного привода. Война ясно показала, что без привода на переднюю колесную пару броневикам нечего делать на поле боя, максимум ездить только по хорошим дорогам, каких в богоспасаемом отечестве нашем было мало вплоть до недавнего времени. А многие проселки до сих пор помнят нукеров Батыя и улан Мюрата…
Глава 34
—
— Григорий Иванович, оставим эвфемизмы — я прекрасно знаю, что вы свели в тяжелые танковые дивизии прорыва по три полка КВ, добавив мотопехоту и артиллерию. Да, по вами введенному штату там даже чуть больше «климов», чем полагалось на танковую дивизию по довоенным штатам — что-то около восьми десятков, как мне сказали.
В голосе начальника Генерального штаба прозвучал смешок, казалось, что ситуация маршала Шапошникова только забавляла, что было непривычно. Но голос дальше прозвучал вполне серьезно:
— Товарищ Сталин одобрил ваше нововведение, и по моему представлению приказал именовать впредь ваши «группы» 1-й и 2-й танковой дивизиями, а их командирам присвоить звания генерал-майоров. Так что поздравьте товарищей Орленко и Полубоярова. Я вас, голубчик, прекрасно понимаю, отдать пять танковых бригад и два полка, фактически два мехкорпуса, чтобы за две недели те понесли тяжелые потери, было нелегко. Не умеют воевать наши генералы, так что будет лучше, если дивизии КВ останутся при вас, Григорий Иванович. Вы найдете им должное применение, с максимальной полезностью для идущего наступления. К тому же тяжелые танки нужно приметь массированно, как делаете вы, а не полками, и даже не ротами, как происходит на других фронтах. К тому же КВ на долгих маршах несут большие потери, чем от огня противника. Вы это прекрасно понимаете, что нельзя сказать о ваших коллегах.
— Спасибо, Борис Михайлович, — произнес Кулик, а что ему оставалось делать — все хитрости «шиты белыми нитками», и в Генштабе это хорошо знали, только промолчали, чтобы резервы не выгребли в очередной раз. А может сам Сталин «закрыл глаза» на своевольство маршала Кулика, прекрасно понимая, что у того под боком Кировский завод, где можно обеспечить нормальный ремонт вышедшим из строя тяжелым танкам. Скорее всего, так оно и есть, слишком добродушно говорил начальник Генштаба, по своей должности легковерным не являющийся.
— Как вы оцениваете ситуацию, Григорий Иванович? «Январский гром» ведь удался на первом этапе, судя по числу привлеченных батарей?
— Полностью, Борис Михайлович, когда против тебя выставили больше двухсот тяжелых батарей, ни одна пехота в полевых укреплениях не удержится. Так что сейчас нужно только продолжать наступление, хотя и без поддержки артиллерии флота и большей части железнодорожных установок. Но резервы у нас есть, танки имеются, хотя не в таком количестве, как было запланировано. А потери не столь ощутимые, как мы с вами ожидали. Так что «Январский гром» принес определенный для нас результат.
Кулик старался говорить обтекаемо, стараясь не выдавать бурливших внутри эмоций, чтобы не «сглазить». Но он мог оценить две операции под одним названием, и та, что произошла в сорок четвертом году иной реальности, по своей огневой мощи вряд ли превосходит эту, скорее всего несколько уступает. Просто потому,
что фронт не понес значительных потерь до этого, и за три месяца «затишья» количество орудий только увеличилось, и при этом смогли накопить «приличный случаю» запас снарядов.— Немцы отступают, это верно, но выйдя из-под огня нашей тяжелой артиллерии, уже действуют организованно. Судя по всему, две дивизии из 38-го корпуса отходят к Нарве, и сражение дадут в Кингисеппе, или Ямбурге. У них по Нарове сейчас нет укрепленного рубежа…
Кулик осекся — линию «Пантера» немцы стали возводить только после зимнего контрнаступления, когда осознали, что восточный фронт «зашатался». После Сталинграда уже занялись строительством всерьез, и наступавшая в начале 1944 года Красная армия проломить оборону оказалась не в состоянии. И пришлось «увязнуть» в позиционных боях, медленно «прогрызая» один рубеж за другим, неся при этом огромные потери. Но сейчас этого можно избежать, благо укрепленной линии нет и в помине.
— Главные силы 18-й армии — я имею в виду 50-й моторизованный корпус, 28-й и 1-й армейские корпуса отойдут на Лужский рубеж, только встанут с южной стороны. А вот 38-й корпус закроет нам путь в Эстонию, заняв позиции по Нарове — немцев надо упредить.
— Что вы предлагаете, Григорий Иванович? Можно начинать высадку воздушного десанта — я вас правильно понимаю?
— У меня в резерве 5-й воздушно-десантный корпус, полностью пополненный до штатов после летних боев. У бригад было три месяца на подготовку — проверка показала, что все могут прыгать с парашютами, а учения проводились несколько раз. Предлагаю совершить выброску всего корпуса с ленинградских аэродромов с использованием всей транспортной авиации. Одну бригаду за Лугой, в тылу 38-го корпуса, другую к западу от Нарвы, чтобы захватить город, а третью ближе к Кунде, чтобы воспрепятствовать переброске подкреплений. План я вам отправлял для ознакомления, в него можно только внести коррективы, если численность группировки транспортной авиации будет увеличена. Операция разработана совместно со штабом воздушно-десантных войск, генерал Глазунов у меня здесь, в Ленинграде. Но силы транспортной авиации недостаточны — у меня только тридцать два самолета ПС-84, которые осуществляют полеты на Моонзунд, часть из них неисправны. Да соберем больше сотни Р-5 и У-2 для доставки грузов и вывоза. Главное захватить аэродромы — тогда можно будет перебросить по воздуху подкрепления, и перебазировать истребители для прикрытия. Но нужно не менее семидесяти транспортных самолетов, чтобы за пять вылетов перебросить весь корпус. Если у немцев возникнет сумятица, то конно-механизированная группа генерала Баранова сможет прорваться в Нарву.
— Я вам предлагаю задействовать еще один корпус — 4-й, генерала Левашова, который пока может быть у вас в резерве. На Западном фронте от высадки десантов решено отказаться. Можете рассчитывать на прибытие полка ТБ-3, там три десятка самолетов. Отправим дополнительно ПС-84, в том числе с ГВФ — около сорока-пятидесяти машин, но не меньше, указание Ставкой дано. Больше не можем, у нас попросту нет транспортных самолетов, пытаемся заказать их у союзников. Но одно обещаю твердо — потери в самолетах будут восполняться, В течение двух недель к вам будет отправлено дополнительно еще три десятка машин. Товарищ Сталин лично будет следить за проведением вами воздушного десанта.
Кулик от этих слов моментально подобрался — он знал, что Ставка и Верховный главнокомандующий очень бы хотели увидеть успешный воздушный десант. Долго мучился, оценивая риски — но его буквально подталкивали к принятию этого неимоверно трудного и рискованного решения…
Тяжелые ТБ-3 в годы войны использовались как транспортные самолеты, способные перевезти и сбросить две дюжины парашютистов. Или на внешней подвеске доставить дивизионную пушку со снарядами, либо плавающий танк. Вот только из восьми сотен построенных самолетов этого типа в годы войны действовали крайне немногие — время их давно прошло…