Январский гром
Шрифт:
Положив телефонную трубку, маршал на минуту задумался — на губах искривленная улыбка застыла. Достал пачку папирос, закурил и уставился взглядом на карту. Так он мог сидеть перед ней по четверти часа, и было видно, что обдумывает ситуацию. Затушив окурок в пепельнице Кулик с иронией в голосе хрипловато произнес:
— Лед тронулся, господа присяжные заседатели, у Лееба на самом деле не оказалось чемодана с резервами. И если старик в течение суток не отдаст приказа на отступление, будет ему хороший такой «котел» на целый корпус с приданными частями. Теперь нам главное не наделать ошибок. Ладно, мы с тобой люди не пьющие, а за Маркианом Ватутин присмотрит, и если тот «взбрыкнет», немедленно
Кулик усмехнулся, и Андрей Александрович прекрасно понимал ситуацию. Ему уже передали, что генерал-полковник Еременко бахвалился остановить «подлеца Гудериана», причем дважды. Первый раз пропустил, и результатом стало окружение Юго-Западного фронта, второй раз расплатился потерей двух армий уже своего Брянского фронта, отчего в сердцах Сталин его «брехуном» назвал. И вот сейчас получил «ударную» 27-ю армию, большую, из девяти дивизий, но вместо корпусов сформировал невнятные «группы», тасовал соединения, пытался всеми управлять единовременно. В общем, повторял свои прежние ошибки, хорошо только, что против него действовал всего один-единственный германский армейский корпус.
— Скажу честно, Андрей — мы пока обозначили сильную фланговую угрозу, только обозначили — сил взять в окружение вся 18-ю германскую армию, у нас нет. Ты прекрасно знаешь, что мы планировали нанести ряд локальных ударов с окружениями нескольких соединений противника на разных участках фронта. Нельзя оставлять в собственном тылу сильные вражеские группировки, их надо немедленно уничтожать. С одной, даже парой окруженных дивизий вполне можно справиться, сдавить в «тисках» и вульгарно задолбить артиллерией. Без подвоза боеприпасов и продовольствия, без присылки подкреплений и вывоза раненых, ни одна дивизия не сможет долго сопротивляться, это не корпус, и тем более не армия.
Маршал тяжело вздохнул, посмотрел на Жданова покрасневшими глазами — он не спал несколько дней, тем не менее, был как всегда энергичен. Андрей Андреевич сам удивлялся такой поразительной работоспособности. Да и здоровьем вроде лучше стал после приезда молодой жены — за сердце не хватался и ноги не приволакивал уже. Хотя с супругой виделся урывками — все время безжалостно отбирала война. Но то, что Ольга Яковлевна на Григория Ивановича благотворно подействовала, было очевидно. К тому же девушка была энергичной и желала учиться на врача — он ее и устроил в отделение кардиологии ВМА, как раз к тем докторам, что присматривали за маршалом. Так оно спокойнее, когда жена знать будет причины болезней мужа, и в случае непредвиденного, сумеет оказать помощь. А маршал Жданову был очень нужен, он теперь понимал, где просчитался…
— Но если окружим под Демянском группировку, то вряд ли ее сможем уничтожить, зато добьемся главного.
— Ты так спокойно говоришь о таком, Григорий? А зачем же тогда старательно пытаешься немцев там окружить и Маркиана подгоняешь?
— Все просто — имея окруженную группировку, противник станет предсказуем, это раз — он будет ее стараться деблокировать. Местность для танков неприятная, а потому туда можно и нужно стянуть артиллерию — пусть долбятся, «спасатели». В позиционной войне они понесут серьезные потери, это война на истощение, в которой у нас преимущество.
— А что тогда «два»? Или есть еще и «три»?
— Имеется, как же без этого. Окруженную группировку нужно снабжать по воздуху транспортными самолетами, а это дорого, очень дорого — авиационный бензин сам из скважины не бьет. А мы побольше истребительных полков стянем и начнем изматывающую войну в воздухе — пусть
наши «соколы» воевать учатся, охотниками себя почувствуют.Кулик замолчал, снова поглядел на карту и тяжело вздохнул. Видно, что какая-то мысль терзала маршала, он не мог сосредоточиться. Странно, но Григорий Иванович неожиданно закончил:
— Если у нас пойдет «мясорубка», то Гитлеру станет не до Кавказа. Вот это и есть «три» — не пустим мы его к Сталинграду, нам увозить оттуда на восток заводы совсем ни к чему, производство танков и пушек неуклонно растет. И это уже играет свою значимую роль. Посуди сам — не случилось эвакуации столицы, и вот польза — радиостанции исправно поступают, да самолеты. Заработали предприятия Ленинграда — наш фронт обеспечен не так как другие, намного лучше по полковым пушкам и минометам. Пулеметы и автоматы начали поступать, и не десятками в день, уже три сотни разных стволов выходит. Опять же — только у нас столько КВ, две дивизии «сколотили», и они себя хорошо показали. И самолеты начали выпускать, и «полтинники» в день уже парами делать будем, а не по одному. «Облегченные» КВ пошли серией, производство «гадюк» восстановили. Так что отбросим немцев к Пскову — о таком успехе я не мечтаю, буду радоваться, если к Лужскому рубежу фашистов отожмем, оттесним. Но хочется мечтать о большем, к тому же есть силы, чтобы помыслы в жизнь претворить.
— Мне бы и самому хотелось, — Жданов сглотнул, голос осел, — все лето нас били, били, надо же и реванш взять… Красная армия наступала всю зиму 1941–1942 гг., стараясь прорвать блокаду Ленинграда. И добилась немалого, казалось, еще немного и будет долгожданный успех, придут победы. Но все оказалось тщетно по одной причине — Ленинград, изможденный голодом. бездействовал. Ошибки, допущенные командованием в августе 1941 года напрямую сказались на долгом периоде в девятьсот дней и ночей…
Глава 32
— Маршал, вы встали на неправильную сторону истории, и этого не следовало делать ни вам, ни вашей стране, которой мы сочувствуем. И то, что вы прислушались к нашим словам, и отвели свои войска к старой границе, позволяют нам надеяться, что когда наступит мир, то большевики продиктуют вашей стране, как побежденным, более мягкие условия мира, и вы не разделите печальную судьбу Германии.
Маннергейм внимательно слушал невзрачного господина, прибывшего к нему из Стокгольма с письмом от президента США Франклина Рузвельта, которое было своего рода верительной грамотой. А три дня тому назад с ним имел беседу английский посол в Хельсинки, объяснивший, почему Великобритания и ее доминионы пока не объявили войну Финляндии, но могут это легко сделать, если президент и правительство Суоми не прислушаются к доводам премьер-министра Уинстона Черчилля.
— И что же ждет страну после вашей победы?
В голосе маршала сарказма не прозвучало, ни малейшей ноты — он был военный, причем окончил Николаевскую академию Генерального штаба, и какую роль экономика играет в «войне моторов» прекрасно понимал. Как и то, что Германия войну точно проиграет — воевать с коалицией сразу трех государств, одно из которых имеет многомиллионную армию, а две первые в мире флоты, которые намного сильнее флотов всех стран мира вместе взятых, а также развитую промышленность и огромные территории, является безумием. А если учесть, что США с Британией начинают вооружать Советский Союз, и зная природную стойкость русских солдат, конечный исход похода вермахта на восток уже ясен. Повторяется история с Наполеоном — мороз все расставил по своим местам.