За легкой тенью лета

— Пока не о чем. Миш, пожалуйста, Ивану пока ничего не говори.

— Не скажу, но…

— И Катю попроси.

Тихон вернулся на веранду, сунул телефон в карман, опять легко сбежал по неудобным степеням и сел в машину.

Поток в Москву шел слабый. Стоять пришлось только уже в черте города.

* * *

На крышу дома села сорока, повертела длинным хвостом. Вторую такую же Катя увидела на яблоне. В Подмосковье сороки попадались редко, а в Москве не появлялись совсем. Кажется, по приметам они приносят хорошие вести. Катя замерла в шезлонге, стараясь не спугнуть хвостатых птиц.

Жаль, что не вовремя зазвонил телефон. Едва ли звонок помешал сорокам, но они вспорхнули, улетели.

— Привет, мам, — ответила Катя.

— Папа со Славиком поехали в зоопарк. Что-то они долго, я уже беспокоюсь.

— А ты почему не поехала?

— Мне не нравятся львы за стеклом машины, — фыркнула мама. — Львы должны сидеть за забором, как в московском зоопарке.

Послышался тихий клекот, сороки переместились недалеко. Катя повертела головой, но птиц не увидела.

— Ты не представляешь, кого мы вчера встретили!

— Кого? — улыбнулась Катя.

— Антонину Ивашову! Помнишь такую даму?

— Нет.

— Она иногда к нам заходила, когда ты была маленькая. У Ивашовых участок был недалеко от конторы. Потом они его продали. Тоня вышла замуж за человека, которому в нашем поселке бывать не по чину. Не уверена, что миллиардер, но миллионов у него, должно быть, немерено. Кривицкий! Слышала про такого?

— Нет.

— В список «Форбс» он вряд ли входит, но ворюга тот еще! Одно время губернатором где-то был, потом от политики отошел. Про него иногда по телевизору упоминали как про бизнесмена. Теперь он в Израиле! Умеют люди вовремя спрыгнуть! Простым россиянам счета открыть не дают, а те, у которых миллионы, везде устраиваются.

— Черт с ним, — засмеялась Катя.

— Тоня со своим Кривицким сидели в кафе за соседним столиком. Причем она меня первая узнала. Кивнула, про тебя спросила. А с мужем не познакомила.

— А тебе хотелось с ним познакомиться?

— Единственное, чего мне хочется, это чтобы у вас все было хорошо! В общем, Тоня со своим миллиардером сидели скромненько в обычном кафе.

— Ты же сказала, что он недотягивает до миллиардера!

— Не важно! Ой! — вздохнула мама. — Я ее не видела лет двадцать. Мы с ней особо никогда не дружили, но в молодости в одной компании собирались. У них с Пашей Ермаковым одно время любовь была. Павла-то ты должна помнить, они с Всеволодом к нам часто заходили. Они были компаньоны.

— Помню, конечно.

— Когда-то в Павла все девочки были влюблены.

— И ты? — улыбнулась Катя.

— Я всегда была влюблена в твоего папу и ни в кого больше! — засмеялась мама. — Нет, правда удивительно. Ничего особенного в Павле не было, парень как парень. А душа компании! Когда мы студентами были, он ни на кого, кроме Тони, не смотрел. Но Тоня всегда знала, чего хочет. Сначала вышла замуж за какого-то помощника депутата, на даче перестала появляться. Павел сильно переживал, хоть и не подавал вида. Он тогда Эллу к нам в компанию привел. Элла в него была влюблена без памяти. Но я всегда знала, что добром это не кончится. Я Эллу жалела.

— Ты у нас очень проницательная! — пошутила Катя.

— Так и вышло! Тоня с первым мужем развелась, и Павел снова переметнулся к ней. Но и Элла долго страдать не стала, вышла за Всеволода. Севке она нравилась. Я сразу заметила, что он к ней неровно дышит.

— Вот видишь, как хорошо все закончилось!

— Через год Тоня захомутала своего Кривицкого и исчезла навсегда. Но к тому времени у нас всех уже появились семьи, дети, и компания распалась. — Мама вздохнула. — Как же некоторые умеют устраиваться! Вот Антонина… Не красавица, не великого ума, а ухитрилась пробиться в почти высший свет.

— Не завидуй!

— Я не завидую. Я просто удивляюсь. — Мама помолчала. — А Всеволод всю жизнь дочери посвятил. Не женился. По-моему, это достойно уважения.

— В последнее время у него появилась дама, — улыбнулась Катя. — Помнишь Аслана, рабочего-узбека?

— Не помню.

— Аслан хороший парень, уже лет пять в поселке работает. Так вот, Всеволод Сергеич ухаживал за матерью Аслана. Это если верить Надежде Эдуардовне.

— Ей можно верить. Наденька мне сто очков вперед даст, — засмеялась мама. — Ой, ну наконец-то!

В трубке послышался шум, голоса.

— Привет, мам! — закричал Слава.

Катя, улыбаясь, поговорила с сыном. Отложила телефон и поискала глазами сорок. Тех не было.

В траве тихо стрекотал кузнечик. Несколько раз в ближнем лесу прокуковала кукушка и смолкла.

* * *

Двенадцатиэтажный панельный дом находился в неплохом месте. Дома здесь располагались редко, были окружены зеленью, а прямо напротив начинался большой парк.

Тихон пешком поднялся на второй этаж, позвонил в дверь. На площадке перед квартирами стояли самокаты, детская коляска и велосипед не из дешевых. Видимо, район в целом и дом в частности были спокойными, и краж хозяева не опасались.

Дверь распахнулась через несколько секунд. Невысокая женщина лет пятидесяти посмотрела на него с веселым удивлением. На ней был длинный халат-кимоно и пушистые тапочки, неуместные при такой жаре. Волосы с сильной проседью ровно пострижены у шеи.

— Извините, эта квартира принадлежит моей жене, — промямлил Тихон.

Хотел поправиться, сказать, что Лике квартира принадлежала десять лет назад, но не успел. Женщина побледнела, отшатнулась. На секунду закрыла глаза и тихо спросила:

— Вы пришли нас выгонять?

У нее было бесцветное не запоминающееся лицо и очень светлые испуганные глаза.

— Нет-нет, — заверил Тихон и едва не перекрестился для убедительности. — Я просто хочу поговорить.

— О чем?

Кажется, испуга в глазах стало меньше.

— Лика умерла. Вы знали Лику?

— Боже мой! — она на секунду отшатнулась, схватилась руками за шею. Медленно перекрестилась. — Как же это?.. Она приезжала пару месяцев назад. Не казалась больной.

— Она утонула. Пошла плавать в пруду около дачи и не вернулась.

— Кошмар! — дама горестно покачала головой. — Теперь квартира принадлежит вам?

— Сейчас она никому не принадлежит. Вы родственница Лики?

Женщина повернулась, прошла в квартиру. Тихон, не дожидаясь приглашения, вошел следом.

В квартире стояла мебель позднего советского времени. На потолке такие же старые светильники.

Женщина молча прошла в комнату, села за стоящий в углу стол. Тот был накрыт темной бархатной скатертью.

Тихон огляделся и уселся на длинный диван.