За легкой тенью лета

— Любовь тоже не ерунда!

— Не ерунда, — согласилась Катя. — Но, пока человек жив, все можно исправить.

— Ваша подруга была замужем?

Катя шла впереди по узкой тропинке, вопрос прозвучал в спину.

— Да.

— Как ее звали?

— Лика.

Наконец-то тропинка кончилась, стало можно идти рядом. Как ни странно, к пруду Настя повернула правильно, налево.

— А… муж сильно переживает?

Тихо дрожал полуденный воздух. От пруда послышались детские голоса.

— Наверное. Когда уходит человек, с которым живешь, это всегда больно. Хочешь искупаться? У тебя есть купальник? Здесь хорошая вода.

— Не хочу. Спасибо вам.

— Не за что.

Настя мялась, не решаясь еще что-то спросить. Спросить ей хотелось, это было заметно.

— Первая электричка пойдет в начале второго. Во сколько точно, не помню.

Девушка наклонилась, сорвала травинку и, не поднимая глаз, прошептала:

— Ваша подруга сама утонула?

— В каком смысле? — удивилась Катя.

— Ну… Это был несчастный случай?

— Разные слухи ходят, — Катя, вздохнув, неодобрительно покачала головой. — Я обычно сплетни не слушаю. Закончится следствие, узнаем. Найдешь обратную дорогу?

— Найду.

У калитки поселка Катя обернулась. Настя успела дойти до берега и сидела в траве. На Катю она не смотрела, глядела на воду.

* * *

— Это Борис, — представилась трубка. — Я вас ни от чего не отрываю?

— Не отрываете, — заверил Тихон. — Здрасте.

— Здравствуйте. Мы с Кирочкой подумали… Нам бы хотелось сходить на могилу… Лика где похоронена?

— Здесь. На кладбище около дачи. И Всеволод Сергеевич там же.

— А дача у вас?..

Тихон объяснил, как проехать, и предложил:

— Я вас встречу и провожу.

— Спасибо. Мы в выходные приедем. В другие дни я не могу, работаю. Вас это не затруднит? — забеспокоился родственник.

— Нисколько не затруднит, — успокоил Тихон. — Я пока здесь живу.

— Тогда, если не возражаете, в субботу.

— Хорошо.

В субботу так в субботу. Тихону, в отличие от Бориса, на службу ходить не надо, для него все дни выходные.

Тихон сунул телефон в карман, поднялся в кабинет тестя. Ноутбук открывать не стал, сел в компьютерное кресло и уставился в окно.

Аслан купил дом, когда-то принадлежавший агроному, у которого соседи брали крысиный яд…

Тихон понятия не имел, как зовут рабочего-азиата, который часто попадался ему в поселке. Лицо было знакомое, и он с рабочим здоровался. Впрочем, по поселку Тихон ходил нечасто, и здороваться приходилось редко.

Но когда Александра зло и неохотно описывала ему, как Лика едва не наехала на ребенка, он сразу понял, о ребенке какого рабочего-азиата идет речь.

День тогда был хмурый, дождливый. Работа двигалась плохо, он с неудовольствием смотрел на холст, когда расслышал, что снизу доносятся злые голоса.

Злые голоса его сильно удивили. Он не припоминал, чтобы Лика когда-нибудь переходила на крик.

— Ты всегда ко мне цепляешься! — кричала Лика. — Не хочешь у меня работать, не работай! Строишь из себя святую, а на самом деле!..

— Бессердечная ты! — шипела Александра.

— Не твое дело! Ты мне никто!

Женщины одновременно увидели спускающегося по лестнице Тихона и замолчали.

Александра налила ему и Лике чай, Лика вежливо поблагодарила.

Его родители ссорились часто и самозабвенно. Мама кричала, швыряла вещи, папа вяло огрызался. Иногда молча одевался и уходил из дома, грохнув дверью.

Ссоры ничего не значили. Папа возвращался через полчаса, насмешливо чмокал маму в нос, а она виновато тыкалась ему в плечо.

— Что случилось? — спросил Тихон, когда Александра ушла.

— Ничего, — удивилась жена. — Что ты имеешь в виду?

— Ты так кричала, что наверняка перепугала всю улицу.

— Ерунда, — весело засмеялась Лика. — Не обращай внимания.

Жена, отставив чашку, побежала к лестнице, но он успел заметить, что она заплакала.

Черт его знает, почему он тогда попытался выяснить, что произошло, у жены с Александрой. Он в то время мало думал о Лике и торопился к Насте.

С Александрой удалось поговорить на следующий день.

Тогда он и узнал, в чем заключалась несостоявшаяся авария, после которой жена рыдала в машине. Еще узнал, что пожилая женщина, выдернувшая ребенка из-под машины, ночью умерла от сердечного приступа. В том, что приступ был вызван пережитым стрессом, Александра не сомневалась. Еще Тихон узнал, что женщина была матерью рабочего-узбека.

В общем-то, в произошедшем никто не был виноват. Он не сомневался, что Лика соблюдала правила движения, она никогда их не нарушала. Если кто и был виноват, то, скорее, бабушка, не уследившая за внуком.

Лика не была виновата, но Тихон, подкараулив узбека у магазина, попытался всучить ему сто тысяч, полученных за две недавно проданные небольшие картины.

Денег узбек не взял. Он смотрел мимо Тихона и сжимал бледные сухие губы.

Тихон после этого долго чувствовал себя идиотом.

Солнце выползло из-за рамы, засветило в глаза.

В комнате было жарко. Тихон встал, открыл окна настежь. Вяло подумал, что стоит включить кондиционер, но снова опустился в кресло, зажмурив глаза от солнца.

Прошлой осенью тесть приглашал узбека укрепить край крыльца. Парень работал, когда Тихон и Лика приехали на выходные. Еще он что-то делал тогда в кухне. Им удалось сеть за стол, только когда рабочий ушел.

Получалось, что и достать яд, и подсыпать его в коньяк возможность у Аслана была. Яд мог остаться где-нибудь в сарае от прежних хозяев. А проникнуть летом в дом больших проблем не составляло, там всегда были открытые окна.

Непонятно только, зачем ему это было нужно. Парень не производил впечатления мстительного идиота.