За легкой тенью лета

К тому же для женщины яд лучше подсыпать в сахар, а не в коньяк.

Версия не казалась реалистичной, но отбрасывать ее Тихон не стал.

Черт его знает… Восток — дело тонкое.

Аслан не взял денег, но отомстил, увидев Лику одну на пруду?..

Тоже сомнительно. Но и эту версию отбрасывать не стоит.

Из окна донесся шум поезда. Первая электричка после перерыва. Если Настя еще здесь, сейчас должна уехать.

Странно, ему казалось, что он самозабвенно любит Настю, а сейчас ее было совсем не жаль. Ему казалось, что он совсем не любит Лику, но жену он постоянно жалел.

Он ее любил, только не понимал этого.

Тихон встал, задернул занавеску, чтобы солнце не светило на экран, и открыл ноутбук. Что-то мешало хорошо видеть экран. Он не сразу понял, что это слезы. Когда он плакал в последний раз, Тихон не помнил.

* * *

Миша стоял за калиткой, прижавшись к кустам сирени.

— Сфоткал? — оглянувшись, деловито спросила Катя.

Муж молча протянул ей телефон.

Снимков было много. Катя выбрала один из тех, где они с Настей обходили поселок.

— Зачем тебе это? — недовольно спросил Миша.

— Надо!

— Катя! — он дернул ее за плечо. — Что ты хочешь делать с фотками?

— Еще не знаю.

Вообще-то, она уже знала. Прежде всего нужно выбить из Аслана, куда он возил Лику перед майскими праздниками.

— Ты всерьез полагаешь, что девчонка могла утопить Лику?

— Вряд ли, — признала Катя. — Но она могла кого-нибудь нанять. Она влюблена в Тихона по уши. Ты не представляешь, как мне ее жалко!

— Поделись с Иваном. Помогать полиции гражданский долг каждого, — пошутил он.

— Пока не хочу. Миш, мне правда ее жалко. Похоже, Тихон ее бросил.

Катя сунула телефон мужа в карман шорт, достала свой, набрала Аслана и через несколько секунд быстро заговорила в трубку.

— Аслан, привет! Мне нужно тебе кое-что сказать! Прямо сейчас. Ты где?

— Говори. Я тебя слушаю. Внимательно.

Слушать ее он желанием не горел.

— Мне нужно кое-что тебе показать. Пожалуйста, Аслан. Я отниму у тебя две минуты.

— Через пять минут подойду к магазину, — после небольшой заминки согласился Аслан.

— Отлично! — обрадовалась Катя и зашагала по дорожке. — Мишенька, не обижайся, я одна с ним поговорю.

— О чем? — зло спросил муж.

— Сначала поговорю, потом расскажу!

Около лица закружила муха. Катя махнула на нее рукой, но муха не отставала.

— Сейчас только я знаю, что ты дурочка, а теперь все будут знать.

— Миша… — Катя резко остановилась. Муж едва на нее не налетел. — Лику убили, понимаешь? Делать вид, что ничего не произошло, это просто… подлость какая-то.

— Никто не делает вид, что ничего не произошло!

Миша злился, Катя виновато тронула его за руку.

— Если у тебя есть подозрения, поделись с Иваном.

— Когда будут настоящие подозрения, поделюсь. Как ты думаешь, почему Тихон бросил Настю?

— Понятия не имею!

— Миш, если ты сам следишь за Тихоном, это нормально, да? А когда я…

— Я за тебя боюсь, Кать, — перебил он. — Правда. Это может быть опасно, понимаешь? Это не женское дело.

— Я буду докладывать тебе о каждом шаге. Обещаю.

Катя, вздохнув, снова пошла по дорожке. У развилки муж свернул к дому. Он шел не оборачиваясь. Злился на Катю.

Она портит ему отпуск.

Аслан уже стоял у крыльца магазина. Катя, подойдя к нему, молча достала Мишин телефон, показала фото Насти.

Аслан равнодушно посмотрел и отвернулся.

— Лику убили, — убирая телефон, вздохнула Катя. — Иван об этом не распространяется, но я знаю, что убили. Мне он об этом сказал.

Глаза у Аслана были красивые, с длинными ресницами. Странно, что она раньше этого не замечала.

Красивые глаза были непроницаемы.

— Я Лику бог знает с каких лет знаю. Знала. Мы ссорились, мирились… У нее впереди была целая жизнь, а кто-то ей эту жизнь прожить не дал. — У уха зажужжал комар, Катя хлопнула себя по уху. — Я хочу, чтобы мерзавец, который это сделал, сидел в тюрьме. Помоги мне.

— Ты думаешь, мерзавцы, которые совершают преступления, все сидят в тюрьмах? — Аслан улыбнулся. Глаза у него перестали быть безучастными, они сделались насмешливыми.

Зубы у него были белые и ровные. Можно позировать для рекламы зубной пасты.

— Нет, я так не думаю, — признала Катя.

— Они редко сидят в тюрьмах, — Аслан перестал улыбаться. — Лика попросила меня забрать ее в десять. Я подъехал, она через пять минут вышла. Поехали в Москву. Стояли около художественного училища. Я тогда не знал, что это училище, потом по поисковику посмотрел. Вышел ее муж…

— Тихон, — подсказала Катя.

— Его возле училища девушка ждала. Долго, минут двадцать. Ходила туда-сюда по тротуару.

— Эта девушка? — Катя потрясла телефоном.

— Эта. На ней плащ был длинный. Дождик моросил, но она капюшон не поднимала. Ликин муж вышел, сел с девушкой в машину. Я хотел поехать следом, но Лика сказала, чтобы ехали домой. Она очень бледная была, я боялся, в обморок упадет.

Аслан замолчал.

— А потом? — поторопила Катя.

— На следующий день она меня нашла и расплатилась. В тот день забыла.

Из магазина вышла пожилая женщина. Аслан и Катя вежливо поздоровались.

Когда Катя от женщины перевела взгляд на Аслана, глаза у него снова были безучастные.

— Больше я ничего не знаю, — не глядя на Катю, сказал он и зашагал к выходу из поселка.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Скорее всего, Аслан этого уже не слышал. Он шел быстро.

* * *

Обычно работа помогала привести мысли в порядок. Тихон посмотрел на холст, на кисти. Трогать их не стал, сел на плетеный стул. Тот был шаткий, ему нередко казалось, что он способен раздавить его своим весом. Впрочем, он редко садился на этот стул, на нем любила сидеть Лика, наблюдая за его работой. Раньше любила. Потом почувствовала, что работать ему нравится в одиночестве, и перестала надоедать своим присутствием.