За последним вздохом

Киллорен потом еще погеройствовал в битве в Каз Модане и погиб уже на исходе Второй войны. Его вдова осталась с двумя детьми, получала от короны пенсию, но расходы Лордерона на содержание орков в лагерях медленно пожирали всю казну, и пенсия вскоре превратилась в одно название.

Кольтира знал, что не в последнюю очередь именно из-за непомерно высоких поборов на содержание орков Квель’Талас и вышел из Альянса. Словом, люди есть люди. Так себе союзнички оказались. И соседей защитить не смогли, и даже, оказывается, своих вдов и сирот без поддержки оставили.

Семья героя продала дом в столице. Они купили небольшую ферму и скотину, и это стало их единственным источником пропитания. Тассариан утверждал, что они никогда не голодали, но для этого приходилось много работать. Так они и жили в безвестности, пока Тассариана не призвали на войну - плыть с принцем Артасом в Нордскол. Артас товарища по детским играм вспомнил, узнал в лицо. Узнали его и приятели отца, Фалрик и Марвин. А когда Тассариан еще и хорошо показал себя в Нордсколе, капитан Фалрик взял его под покровительство.

Тассариан утверждал, что не был обижен на друзей отца за то, что бросили его семью. Хотя, на взгляд Кольтиры, следовало бы. Видимо, не такими уж и близкими или не такими уж и надежными друзья были. А Тассариан капитану Фалрику наоборот, был очень и очень благодарен за тренировки. Киллорен, обладая великолепным даром мечника, который продемонстрировал на мосту у Перекрестка Корина, и сына своего, разумеется, фехтованию учил. Но не доучил, слишком рано умер. Тассариан не забывал его науку, отрабатывал уже выученные приемы до совершенства, но новым ему на ферме обучиться было негде.

И когда пришло его время идти служить, капрал, отвечавший за их отделение, попался тупой. Он посмотрел на этот не слишком широкий диапазон приемов у сына героя, на простодушное лицо Тассариана и, проведя ему испытание с подвохом, благополучно зарубил все его надежды стать хорошим бойцом и офицером. Сказал, что он старательный, но в нем нет необходимых для продвижения по службе качеств. “Нужна особая искра, а в тебе ее нет”, - прямо так и заявил. То ли от глупости, то ли от зависти, но отвел ему роль исполнителя, и Тассариану пришлось смириться.

Поэтому слова капитана Фалрика, что сын Киллорена может достичь его уровня, надо просто его доучить, стали для Тассариана новой надеждой. Капитан учил его новым приемам, в том числе и всякого рода подлянкам, и даже основам тактики.

Кольтира не знал, каким бойцом и лидером Тассариан был раньше, но результат работы капитана Фалрика все равно был впечатляющим. Не особо полагаясь на импровизацию, лейтенант предпочитал уделять максимум внимания подготовке операций, хотя в постоянно сходу бросающийся в бой армии Плети это не всегда получалось. Но все равно он достигал успеха. А еще он умел наводить порядок и дисциплину среди рыцарей смерти без лишних конфликтов и в целом производил впечатление очень надежного человека, которому можно поручить сколь угодно ответственное и сложное дело и не волноваться за результат. Так что теперь Тассариан был на хорошем счету у высших чинов Плети и лично Артаса не только за родство с героем и давнее знакомство с королем, но и за личные заслуги и навыки.

Услышав эту историю про капрала, объявившего Тассариана безнадежным, Кольтира стал лучше понимать мотивы его поступков. Например, почему лейтенант так долго пытался расшевелить его самого в период отупения после перерождения в немертвого: не хотел уподобляться тому типу, походя поставившему на нем крест.

И почему Тассариан сейчас так ответственно подходил к его обучению: ему было с кого брать пример, капитан Фалрик до сих пор регулярно находил время потренироваться с лейтенантом.

А еще Кольтира стал понимать, почему Тассариан в принципе сделал его рыцарем смерти, всего лишь увидев непривычную тактику: искал в других ту самую “искру”, которой, по словам капрала, не было в нем самом. Была ли она в Кольтире - не понятно, упырь знает того типа, что он там подразумевал под “искрой”. Командовать Ткачу Смерти доводилось, и для этого требовались знания, выдержка и много еще чего, что и у самого Тассариана было.

Словом, история вышла информативной. И хотя Тассариан за все свои и предка заслуги титулом пожалован не был - пока не был, - Кольтира считал, что регалии, особенно эльфийские, его особо впечатлять не должны.

– Ну, жил… Но это было так давно… - протянул лейтенант.
– А почему ты раньше об этом не говорил?

– Мой дед погиб всего полтора месяца назад, если тебе так интересно, - холодно отозвался Кольтира, которому это разговор уже порядком надоел.

– А откуда ты… - Тассариан замолчал, сощурился: сам понял. Он смотрел на Кольтиру каким-то очень странным взглядом, значения которого понять не получилось.
– Здесь погиб?

Кольтира кивнул.

– Это ты его…?
– тон у Тассариана был тоже странный и непонятный, но не жалостливый, и только поэтому Кольтира не устроил с ним ссору из-за столь наглого вопроса.

– Нет. Просто видел потом его тело, - отрывисто произнес эльф.
– И я не намерен обсуждать эту тему больше.

Тассариан понял, наконец, что уже достал своим любопытством, кивнул ему и Сапфириэль и удалился в ту же сторону, куда направились Насс и Стефан. Кольтира, все еще злой на Сапф за длинный язык, не стал ее упрекать, чтобы не разругаться. Завел нейтральный разговор о рунических мечах.

Эльфы с людьми в Плети мало контактировали, но кое-какая информация о рунах до них каким-то образом дошла, так что Сапф имела представление об их полезности. У нее уже был меч, но она не выгравировала на нем ни одной руны - просто еще не научилась.

У Кольтиры были по одной на перчатке и нагруднике, а на клинке он выгравировал три, и оставалось место еще для трех, но из известных ему от Тассариана ни одна не казалась подходящей. У лейтенанта в основном были руны с разными темномагическими эффектами, которые хороши против живых врагов, но мало полезны в схватке с таким же рыцарем смерти. Раз Кольтире важнее защищаться от своих же, то способность управления кровью ему нужна больше: там чары и на живых, и на немертвых действуют одинаково. Руны Льда тоже нужны: именно их Кольтира мог активировать с наибольшей мощностью, а при правильном использовании они опасны как для живых, так и для нежити - могут сковать и обездвижить.

Подождать проще, чем переделывать, тем более, что лейтенант обещал поспрашивать у некромантов какую-нибудь книгу на эту тему. Вот Кольтира и не торопился заполнять клинок символами. Эх, раньше надо было думать! До того, как они оказались в Нордсколе. Понятное дело, никто из Культа Проклятых сюда библиотеку не притаскивал!

Обойдя угол огромной квадратной площадки, огороженной неизвестного происхождения веревками на костяных колышках, Кольтира вывел Сапф к участку открытого пространства, где он обычно тренировался в стрельбе. Огляделся по сторонам, ругая себя за трусость. Он вправе ходить где и с кем хочет! Даже сейчас, когда остальные эльфы не намерены встревать в любую драку на его стороне.

Кольтира заметил вдалеке макушки Тассариана, Стефана и Насса, которые все еще ходили тут по каким-то своим делам. Увидел одного орка из новеньких - Кольтира запомнил его в клыкастое лицо, но не знал по имени, - который был, вроде бы, смирным. Вдали еще были рыцари смерти, но люди с такого расстояния точно ничего не увидят. А эльфы сами не полезут - разве что только потом выскажут что-то Сапф, но бывшая жрица уверяла, что все будет в порядке.

Кольтира надел тетиву и протянул лук и колчан Сапф. Она наложила стрелу, подняла лук, натянув тетиву наполовину и, изогнувшись всем телом, кокетливо улыбнулась: