За спиной

– Да вроде… Да. Мы поговорили. И она извинилась. Виктория извинилась передо мной. – Голос у Джеммы стал резким, как будто она вызывала его на спор.

Данн поговорил с двадцатью тремя людьми, которые знали Викторию и Теодору в то время, и все они более или менее сходились на том, что Виктория ни за что на свете не стала бы извиняться перед Теодорой.

– Одна свидетельница утверждала, что слышала, как Виктория плакала и умоляла вас прекратить. Что прекратить?

– Этого никогда не было. Кто бы это ни был, она ослышалась. Или, может… может быть, она слышала, как Виктория разговаривала с кем-то еще…

– Она видела вас обеих. Вы наваливались на Викторию сверху, на кровати. И тогда Виктория сказала ей, что всё в порядке.

– Ну… вот видите? Она наверняка ослышалась. Мы просто разговаривали. И Виктория извинилась.

– Ладно. И что потом?

Джемма стиснула зубы.

– Это… это все, что я помню. По-моему, в какой-то момент кто-то меня ударил. Не знаю почему. А потом я убегала по лесу… И за мной гнались собаки.

– Собаки?

– Собаки Виктории. У нее было две собаки. Они гнались за мной.

У Хауэллов и вправду было две собаки, но одна из них была довольно старой. И они всегда казались дружелюбными, когда он заходил к ним домой после убийства. Данн просто не мог представить, чтобы они гнались по лесу за юной девушкой.

– У Виктории под ногтями нашли вашу кровь и ДНК, – заметил он. – А у вас на руке было несколько длинных царапин. Вы помните, как это вышло?

– Нет… я… я вам еще тогда говорила. Я этого не помню.

– Вы помните, что делали в спальне ее родителей?

– В… спальне родителей?

– Именно там ее и нашли. И люди видели, как вы обе входили в ту комнату. Они сказали, что это вы затащили ее туда.

– Нет. – Она медленно покачала головой. Вид у нее был измученный.

– Вы помните, как на вас оказалась куртка Виктории?

– Нет. – Джемма умоляюще посмотрела на него. – Хотя… Зачем мне это было делать? Зачем брать ее куртку? В этом нет никакого смысла.

Вместо того, чтобы давать ему ответы, она ожидала ответов от него. Это не слишком его удивило, особенно зная то, что тогда случилось с ней. Но все равно немного разочаровало. Данн надеялся, что спустя столько времени наконец сможет составить четкое представление о той ночи.

Что ж, время еще было.

– Увы, – сказал он. – Но я тоже совершенно не представляю, зачем вы ее взяли.

На какое-то время Джемма уставилась в пол. Данн уже собирался встать, когда она вдруг произнесла:

– Вы сказали, будто не думаете, что это моих рук дело.

– Совершенно верно, я так не думаю.

Она встретилась с ним взглядом, и он вновь увидел перед собой Джемму Фостер, а не Теодору Бриггс.

– Почему? – спросила она, и ее голос стал резче.

Данн приподнял брови.

– Вы бы предпочли, чтоб я надел на вас наручники?

– У вас есть все эти улики. Целая гора улик, как вы некогда изволили выразиться. Викторию пырнули моим ножом. У нее под ногтями нашли мою ДНК. Свидетели утверждают, что она умоляла меня прекратить… Так почему же вы думаете, что это не моих рук дело?

– Ну… – Данн немного помедлил. Он хотел привлечь ее на свою сторону, искал ее содействия. Но она уже раз солгала ему. Ему нужно было знать правду. – Есть и еще кое-что.

– Еще кое-что?

– Кое-какие дополнительно факты, которые я знаю о той ночи. И не все там стыкуется между собой.

– Например?

Он скрестил руки на груди.

– Зачем вы на самом деле пошли на эту вечеринку?

Джемма отвела взгляд и медленно выдохнула.

– Я уже это говорила.

– И зачем вернулись сюда? От Ричарда я знаю, что у вас собственная семья в Чикаго.

Она прочистила горло.

– Мне нужно было оставить все это позади. Навсегда.

Еще одна ложь. Данн вздохнул и встал.

– Ладно. Спасибо, что поговорили со мной.

Джемма по-прежнему не смотрела на него.

– Теперь вы меня арестуете? – Голос у нее ощутимо дрожал.

– Пока что нет. – Он достал одну из своих визиток и положил ее на стол. – Если вспомните что-нибудь еще, что захотите мне рассказать, дайте знать. И не уезжайте из города. Оставайтесь в этом доме, пока мы со всем этим окончательно не разберемся.

– Хорошо. Вам, наверное, следует знать, что Рик Питерс узнал меня сегодня вечером.

Черт… А значит, к утру уже все без исключения будут знать, что она здесь. Шеф потребует ее задержания. И долго табанить с этим не выйдет.

– Это для вас все здорово усложнит. Дайте знать, если вам понадобится моя помощь.

– Хорошо.

Данн направился было к двери, но тут оглянулся на нее.

– Знаете, Донна никогда не думала, что это ваших рук дело. Сказала, что у вас для этого кишка тонка.

Джемма вроде даже не услышала его. Он вышел за дверь.

Попрощавшись с хозяевами дома, Данн вышел и направился к своей машине. Открыв багажник, достал портативный GPS-трекер, который недавно купил. Машина Джеммы стояла всего в нескольких ярдах дальше по улице. Он небрежной походкой подошел и присел за ней – в таком месте, где из ее окна не было видно, что он делает; Данн убедился в этом еще в ее комнате. Он быстро прикрепил маячок под задним бампером, а затем выпрямился. Оставалось надеяться, что она его не обнаружит.

Вернувшись к своей машине, Данн сел за руль, заехал за угол и припарковался на другой стороне улицы, откуда ему был хорошо виден дом.

Теодора уже раз ускользнула от него. Он не собирался допустить, чтобы это повторилось. Если сегодня она решит так поступить, то окажется за решеткой. Конечно, у него был GPS-трекер в ее машине, но он не хотел рисковать. Лучше все-таки подождать здесь – на случай, если она и вправду решит сбежать.

Отвинтив крышку термоса, Данн налил себе кофе. Ночь обещала быть долгой.

Глава 41

Джемма никак не могла уснуть. Если быть честной хотя бы с самой собой, она этого и не ожидала.

После ухода Данна Джемма позвонила Бенджамину. Лукас, конечно, уже спал, но, по крайней мере, она могла узнать, как прошел его день. Они играли в пятнашки в садике, и он, как видно, упал и расцарапал коленку, но Бенджамин сказал, что ничего страшного. Потом они ездили домой к его родителям. Натан тоже был там, хотя Бенджамин так и не понял, вернулся ли он насовсем или просто на ужин. Как бы там ни было, Лукас с Натаном играли в шахматы, и Лукас был в полном восхищении, потому что «съел» у Натана ладью. Она могла представить себе его улыбку, когда это произошло, – чудеснейшую гордую улыбку с чудеснейшим румянцем. И даже прослезилась. В тот момент Джемма прослезилась бы от чего угодно.