За СССР. Старик на ринге

— Маша! — снова вмешалась Елена. — Прекрати!

— Всё в порядке, — успокоил её Воронин. — Она правильные вопросы задаёт. — Он посмотрел на внучку. — Если проиграю, но останусь на ногах, это тоже будет победа. А если упаду... что ж, падать не стыдно. Стыдно не вставать.

Разговор постепенно перешёл на другие темы. Елена рассказывала о своих учениках, Наталья — о работе в институте, Юрий — о новом проекте. Воронин слушал, иногда вставляя замечания, но больше наблюдал за своей семьёй с тихой радостью. Вот она, его главная победа — эти люди, его кровь и плоть, его наследие.

Когда ужин подходил к концу, Елена вдруг рассмеялась.

— Что? — спросил Воронин.

— Вспомнила, как ты ответил тому наглому американцу, — сказала она. — "Когда я стоял под Сталинградом, никто не делал ставок, сколько я продержусь..."

— А он прямо позеленел! — подхватил Алексей. — Я думал, он под стол залезет!

— Ты ему врезал словами сильнее, чем кулаком, — добавил Юрий, обычно молчаливый. — Сегодня ты этому Джексону тоже покажешь.

— Не говорите ерунды, — отмахнулся Воронин, но было видно, что ему приятно.

День продолжался. Семья Ворониных смеялась, спорила, вспоминала. И среди этого шума и веселья старый боксёр чувствовал, как наполняется силой. Не физической — её уже не вернуть — а той особой силой, которая идёт от любви близких, от их веры в тебя.

Когда все начали выезжать для последних приготовлений. Остались Воронин и Алексей, старик сказал внуку:

— Спасибо, Алёшка. За всё.

— За что, деда? — не понял тот.

— За то, что согласился быть моим секундантом. За то, что поддерживаешь меня в этом безумии. За то, что собрал сегодня всю семью.

Алексей только улыбнулся и крепко обнял деда.

— Давай готовься, — сказал он. — Сегодня важный день.

Глава 8

Церемония взвешивания была назначена почти перед боем в главном зале Дворца спорта «Лужники». За два часа до начала вокруг здания уже собралась толпа — журналисты, болельщики, просто любопытные. Многие держали самодельные плакаты: «Воронин — наша гордость!», «Ветеран, покажи класс!», «СССР победит!»

Внутри зала установили помост с весами, расставили стулья для прессы, натянули баннеры спонсоров. Представители Спорткомитета нервно проверяли каждую деталь, опасаясь международного скандала.

Воронин приехал заранее. Алексей сопровождал деда, неся спортивную сумку с вещами. Их встретил Коробов, выглядевший одновременно взволнованным и торжественным.

— Всё готово, Михаил Петрович, — сказал он. — Пресса уже здесь, американцы тоже скоро подъедут. Постарайтесь быть... дипломатичным.

— Я всегда дипломатичен, — хмыкнул Воронин. — Когда нужно.

Их провели в раздевалку — просторное помещение с деревянными скамейками, шкафчиками и душевыми кабинками. Воронин сел, чувствуя внезапную усталость. Вчерашнее волнение и бессонная ночь брали своё.

— Как себя чувствуешь, деда? — спросил Алексей, доставая из сумки вещи.

— Нормально, — ответил старик. — Колени ноют немного, но это обычное дело. — Он помолчал. — Знаешь, Алёшка, странное ощущение. Как будто снова молодой, перед важным боем. То же волнение, та же сосредоточенность.

— Ты и есть молодой, — улыбнулся внук. — Душой.

Воронин только махнул рукой, но улыбнулся. Он начал переодеваться, медленно снимая костюм и надевая спортивные брюки и футболку. Алексей помогал ему, стараясь не показывать тревоги при виде старого, покрытого шрамами тела деда.

Когда пришло время выходить к весам, Воронин на мгновение задержался у зеркала. Из отражения на него смотрел пожилой, но всё ещё крепкий мужчина с прямой спиной и ясными глазами. «Ну, старик, — мысленно сказал он сам себе, — последний бой. Держись».

В главном зале их уже ждали. Американская делегация прибыла — Джексон в окружении своей команды стоял у помоста, беседуя с официальными лицами. Увидев Воронина, он кивнул в знак приветствия.

Публика, допущенная на церемонию, отреагировала на появление советского ветерана по-разному. Кто-то аплодировал, кто-то с недоумением разглядывал пожилого человека, который должен был противостоять молодому чемпиону. Иностранные журналисты обменивались скептическими взглядами, советские — демонстративно выражали уважение.

Церемония началась с официальных речей. Представитель Международной федерации бокса говорил о значимости поединка для развития спортивных связей, о важности честной борьбы. Коробов перечислял заслуги обоих боксёров, особенно подчёркивая военные награды Воронина. Тренер Джексона, Билл Хейман, отметил уникальность ситуации и выразил уважение к советскому спорту.

Наконец, настал момент взвешивания. Первым на весы поднялся Джексон. Он снял футболку, продемонстрировав великолепно развитую мускулатуру. Весы показали 102 килограмма. Публика одобрительно загудела — американец был в отличной форме.

Затем настала очередь Воронина. Он медленно снял футболку, и многие в зале невольно ахнули. Тело старого боксёра, несмотря на возраст, сохраняло следы былой мощи — широкие плечи, мускулистые руки. Но более всего поражали шрамы — десятки шрамов от пуль, осколков, ударов, покрывавших его грудь и спину. Это было тело не просто спортсмена, но воина, прошедшего через настоящий ад.

Весы показали 87 килограммов. Разница в весе была значительной, и это заставило публику снова загудеть — теперь уже встревоженно.

— Пятнадцать килограммов форы, — прокомментировал один из американских журналистов достаточно громко, чтобы все услышали. — Плюс сорок лет разницы. Это не бой, это избиение.

Воронин, услышав эти слова, спокойно повернулся к журналисту.

— Молодой человек, — сказал он по-русски, и переводчик тут же начал переводить, — на фронте я весил ещё меньше, а немецкие танки были куда тяжелее вашего чемпиона. И ничего, справлялся.

Зал одобрительно зашумел, многие захлопали. Даже некоторые иностранные журналисты не сдержали улыбок — старик явно умел держать удар не только на ринге, но и за его пределами.

После взвешивания боксёры должны были встретиться лицом к лицу для традиционной фотосессии. Воронин и Джексон встали друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Разница в росте и массе была очевидной — американец возвышался над советским ветераном как скала.

Фотографы щёлкали затворами, выкрикивая просьбы: «Ближе! Посмотрите в камеру! Покажите кулаки!» Боксёры послушно выполняли указания, сохраняя профессиональную невозмутимость.

И тут один из американских журналистов — тот самый рыжий, который задавал провокационные вопросы на пресс-конференции — крикнул: