Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

— Про него плохо говорят, — вздохнула Жулань.

— А нечего хорошо-то говорить. Ничем не заслужил. Не серчайте уж, господин бессмертный, что о вашем брате-заклинателе сужу, да только не первый это случай.

Линьсюань без тени классовой солидарности махнул рукой, глядя туда, куда унеслись лихачи. Да уж, образчик нефритовый…

Оставшийся путь они с Жулань проделали в молчании. Дом, к которому они подошли, ничем не отличался от остальных в этом квартале — довольно большой, но не выдающийся, стена в полтора человеческих роста, тёмная черепица на виднеющейся из-за неё крыше, Стражи порога, вырезанные на створках ворот. У самого дома Жулань вдруг замедлила шаг и сжала руки, словно заколебавшись, а потом решительно взялась за дверное кольцо и постучала.

Ответа пришлось ждать примерно минуту.

— Кого там принесло? — не слишком ласково спросил из-за створок надтреснутый мужской голос.

— Дядюшка Пань! — крикнула Жулань в ответ. — Это я, Жулань!

Загремел засов, створка приоткрылась, и наружу выглянул пожилой седеющий человек с бородкой.

— Вторая молодая госпожа! — ахнул он, глядя на откинувшую вуаль Жулань. — Это и правда вы? Мы вас не ждали! Вы приехали навестить батюшку и матушку? А где же…

Он выглянул на улицу, явно пытаясь рассмотреть приличествующий случаю экипаж и сопровождение, но никого, кроме Линьсюаня не увидел.

— А супруг ваш подойдёт позже?

— Нет, он не придёт. Я приехала одна.

Мужчина захлопал глазами, словно вытащенная на свет сова.

— Не придёт? Как же так? А… — он посмотрел на Линьсюаня. — А это?..

— А это бессмертный мастер, который оказал мне милость и проводил меня до дома. Он будет нашим гостем. Дядюшка Пань, доложи обо мне батюшке и матушке. Я им всё объясню.

Дядюшка Пань открыл и закрыл рот.

— Вторая молодая госпожа, неужели вы овдовели?! — выдал он явно единственное пришедшее ему в голову объяснение.

— Нет, я не вдова, мой муж жив. Может быть, мы войдём?

— А, да, да, конечно, заходите, заходите… Простите этого старого Паня. Сей же час доложу вашему батюшке!

Створка открылась шире, и Линьсюань с Жулань, переступив через высокий порог, вошли в крошечный дворик, чтобы через другие ворота попасть во двор побольше. Дядюшка Пань, задвинув засовы, поспешил вперёд, бормоча и оглядываясь на ходу. Его любопытство можно было потрогать руками, и Линьсюань сдержал улыбку. А вот Жулань заметно волновалась, и заклинатель всё-таки не сдержался: тронул её за руку и на мгновение ободряюще сжал. Она удивлённо посмотрела на него, а потом благодарно улыбнулась.

Они прошли через ухоженный двор. Земля под ногами была посыпана песком, по углам двора росли деревья. К дверям главного дома вели пара ступенек, путники едва успели подняться по ним и переступить порог добротно обставленной комнаты, как из внутренних дверей быстрым шагом, почти бегом, вышли хозяева.

Линьсюань с интересом посмотрел на господина и госпожу Сун, ища в них сходство с дочерью. Долго искать не пришлось — пожалуй, высокий рост и впалые щёки Жулань унаследовала от отца, сухощавого моложавого мужчины с довольно густой для местного бородой. А вот брови и нос достались ей от матери. Более округлое лицо старшей госпожи Сун больше соответствовало здешним канонам красоты, и всё же общего в лицах у матери и дочери оказалось достаточно.

— Жулань?! Что случилось? Почему ты приехала одна, и где господин Е? С тобой всё в порядке? О… — господин Сун осёкся, когда жена что-то шепнула ему на ухо, и оба посмотрели на Линьсюаня. Заклинатель вежливо поклонился.

— Это бессмертный мастер Хэн Линьсюань из ордена Линшань, — представила его Жулань, когда хозяева вернули поклон.

— Для нас честь принимать столь прославленного мастера.

— Для меня радость познакомиться с достойным господином Суном и его добродетельной супругой.

— Мы люди ничтожные и не достойны ваших похвал, — и господин Сун, выполнив ритуал, снова повернулся к дочери. — Так что случилось? Или… быть может, нам стоит поговорить потом? Вы, должно быть, устали с дороги…

— Батюшка, мастер Хэн всё знает, — вздохнула Жулань. — Я ушла от мужа.

— Что значит — ушла?

— Я с ним рассталась и больше к нему не вернусь. Постараюсь получить развод.

Супруги Сун несколько секунд переваривали сообщение. Потом переглянулись.

— Что он сделал? — спросила госпожа Сун.

— Он угрожал мне мечом.

— Вы поссорились?

— Да. Или нет… Не знаю, можно ли это так назвать. Он был пьян… и выхватил меч.

— Кхм… — кашлянул Линьсюань, остановив открывшего было рот отца. — Простите, что вмешиваюсь, но слово «угрожал» не слишком подходит к ситуации. Господин Е не снизошёл до угроз. Он просто попытался её убить, и не подоспей этот Хэн, боюсь, ваша дочь в тот же миг ушла бы в большие ворота нового мира.

— Но… — господин Сун переводил взгляд с него на Жулань, — за что?!

— Я так и не смогла зачать ребёнка, — Жулань опустила взгляд. — Муж винил в этом меня.

— Вероятно, протрезвев, он пожалел бы о сделанном, — вставил Линьсюань. — Но кому от этого было бы легче?

— В таком случае, — на этот раз госпожа Сун опередила вновь зависшего супруга, — примите нашу благодарность за спасение жизни нашей дочери.

Она плавно опустилась на колени и поклонилась до земли, коснувшись лбом сложенных на полу рук. Чтобы, к счастью, сразу же выпрямиться.

— Мы ваши должники, и вы наш самый желанный гость, — она с достоинством поднялась. — Мы не смеем надеяться, что наше жалкое гостеприимство придётся вам по душе, и можем лишь молить о снисхождении.

— Да, — закивал немного пришедший в себя супруг, и тоже поклонился, правда, не преклоняя колен. — Это благословение Небес, что они послали вас на помощь нашей Жулань.

— Не стоит благодарности, я сделал лишь то, что сделал бы любой на моём месте.

— Скромность делает вам честь, бессмертный мастер. Сколь счастлив орден Линшань, имея столь великодушных мастеров.

— Не желаете ли отдохнуть и освежиться? — первую скрипку в этой партии упорно перехватывала жена. — Наш дом и наши слуги в вашем распоряжении.

— С большим удовольствием, — кивнул Линьсюань, решив, что родителям и дочери и впрямь нужно поговорить наедине.

Спустя минуту в доме поднялся небольшой переполох: готовили комнату и ванну для господина бессмертного. Честно говоря, Линьсюань не ожидал, что ради него натаскают и нагреют целую бадью воды. Но мыться на лодке было трудно, раздеться там негде, и мысль смыть с себя многодневный пот показалась слишком соблазнительной, чтобы отказываться. Мешочек-цянькунь позволял взять с собой любое количество багажа, так что вскоре заклинатель вымылся, переоделся в чистое и был вполне готов к новой встрече с хозяевами.