Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

— Завтра мы будем в Фэнчэне, — чтобы что-то сказать, произнёс он.

— Да, — согласилась Жулань. И добавила: — Уже пошёл восьмой месяц.

— Угу.

— До праздника Середины осени осталась неделя. Мастер Хэн… Вы отпразднуете его с нами?

— С удовольствием, если ваши родители не будут возражать.

— Ну, что вы, — с явным облегчением уверила его Жулань. — В нашем доме всегда рады гостям.

— Тогда я рискну их затруднить, — согласился Линьсюань и проглотил последний кусочек. Вкусный был пирожок.

Ночью пошёл дождь, и Линьсюань довольно долго лежал без сна, слушая, как капли шелестят по кожаной крыше надстройки и открытым частям палубы. К счастью, этот дождь был не таким сильным, как тот, под который они попали третьего дня. Тогда воду из лодки пришлось вычерпывать, и все они изрядно промокли.

К утру дождь закончился, хотя тучи так и не разошлись, но сквозь них просвечивало довольно жаркое солнце. А когда рассвело, пассажиры лодки увидели Фэнчэн.

Даже Линьсюань, видевший грандиозные архитектурные изыски своего мира, оказался впечатлён могучими стенами и башнями, что окружали огромный город по периметру. Башни в сечении были не круглыми и не квадратными, а прямоугольными, под обычными для этого мира вогнутыми крышами, из-за чего выглядели скорее встроенными в стену домами. Они возвышались над стеной на два-три этажа, и каждый этаж окружал карниз, крытый той же черепицей, что и крыша, из-за чего казалось, будто это несколько одноэтажных строений поставили друг на друга. Стена же была сложена из каменных блоков и выглядела совершенно гладкой. Плотно подогнанные и чуть ли не отполированные блоки не оставляли надежд даже самому опытному скалолазу подняться наверх без помощи сброшенной верёвки или приставленной лестницы.

В романе армия И Гусуня взяла Фэнчэн хитростью, изнутри, сумев договориться с городскими властями в тайне от Мэев. Неудивительно, думал Линьсюань, штурмовать такие укрепления — дело дохлое. Во всяком случае, если у тебя нет армии хотя бы тысяч так в тридцать человек и годика-другого в запасе.

Порт находился под стеной, из него в город вели широкие ворота. Лодочник уверенно направил своё судно к одному из причалов, видать, не в первый раз тут останавливался. Правда, все места оказались заняты, но хозяина лодки это не смутило. Окликнув человека на уже пришвартованной лодке, он бросил ему канат, и скоро два судна стояли бук о бок, а пассажирам вновь прибывшего пришлось перейти на соседнее, чтобы уже с него выбраться на причал.

— Ворота Золотого Света, — Жулань махнула рукой на возвышающиеся впереди створки и башню над ними. — От них не очень далеко до нашего дома.

— Тогда ведите, — улыбнулся Линьсюань.

Однако, прежде чем подойти к воротам, пришлось пройти процедуру регистрации приезжих, оказавшуюся, впрочем, такой же формальной, как и при въезде во владения Мэев. И миновать зону разгрузки судов, уворачиваясь от носильщиков и катящихся бочек, и пропустить целый караван запряжённых в телеги волов. Наверняка, если бы Линьсюань окликнул кого-нибудь из стражи, обильно встречавшейся в толпе, им бы помогли дойти быстрее, но заклинатель опять не стал злоупотреблять своим положением. У самых ворот им ещё пришлось пропустить носилки с какой-то важной персоной, судя по тому, как отсалютовала воротная стража. Линьсюань поднял голову. И на башне, и на стенах между зубцов блестели шлемы и наконечники копий. Фэнчэн снова и снова демонстрировал, что его голыми руками не возьмёшь.

Прямо рядом с воротами жонглёр в окружении реденькой толпы подбрасывал горящие факелы. Отстояв быстро движущуюся очередь, путешественники показали стражам полученное ещё на причале разрешение на вход, миновали высокую арку и довольно длинный тоннель и наконец вступили на мостовые Фэнчэна. Вокруг сновали люди, уличный шум не то, чтобы оглушал, но заполнял всё пространство широкой, прямой как стрела улицы. Слух выхватывал то низкий звон струн из приоткрытого окна двухэтажного здания, то возмущённый крик торговца за уличным прилавком, за что-то бранившего своего помощника, то радостный визг бегающих стайкой детей.

— Лепёшки! — закричали сбоку. — Свежие лепёшки!

Желудок откликнулся согласным урчанием, напомнив, что в последний раз они ели вчера вечером, но Линьсюань сдержался. Не стоит набивать сейчас живот, едва ли родители Жулань окажутся настолько невежливы, что погонят гостя прочь, даже не накормив.

Издалека донёсся глухой и гулкий барабанный бой, извещавший начало очередной стражи. От уличных жаровень пахло дымом, из-за угла потянуло конюшнями. То и дело раздавалось цоканье копыт, помимо ослов и волов навстречу попалось несколько лошадей, мимо даже проплыла пара верблюдов. Линьсюань проводил их взглядом, потом угадал улыбку Жулань сквозь вуаль её шляпы и несколько смутился.

— До сих пор видел таких только на картинках.

— А разве в Линьане их не было?

— Может, и были. Но раннее детство я плохо помню, а потом меня редко куда-то выпускали.

— Говорят, Линьань в упадке, — кивнула Жулань. — Может, купцы с Запада туда больше и не ездят. Вон там прямо — Западный рынок, но мы до него не дойдём.

Хорошо, когда собеседница так деликатна, с приливом нежности подумал Линьсюань. Сказал, что не люблю вспоминать прошлое, она и не расспрашивает. Иначе пришлось бы фантазировать, рискуя запутаться в собственных выдумках, ведь всё известное ему о прошлом настоящего Линьсюаня он уже выложил.

Они свернули с широкой улицы на улицу поуже, но всё такую же прямую, потом ещё на одну. Здесь было потише, над оградами и крышами зданий виднелись кроны деревьев. Прошагал мимо уличный патруль из четырёх человек в доспехах и с мечами, но без шлемов, только в шапках. Прошли небедно одетые женщины без шляп и зонтов, они с явным интересом поглядывали на Линьсюаня, перешёптываясь и прикрывая лица веерами, похожими на ракетки для настольного тенниса. На перекрёстке выступала гимнастка с рыжеватыми волосами, не слишком похожая на уроженку Центральной равнины. Два музыканта подыгрывали ей на поперечной бамбуковой флейте и губном органчике-шене. Его звук настолько напоминал звук гармошки, что Линьсюань сперва искренне удивился: откуда?.. И только потом разглядел в руках у музыканта инструмент, похожий на огромную курительную трубку, из чашки которой торчала связка бамбуковых трубочек разной длинны.

— Смотрите, Пятиярусная пагода! — указала Жулань. — Самая высокая в городе. А вон там — монастырь Нефритового Будды. В нём есть статуя Будды, вырезанная из цельного куска нефрита!

Линьсюань кивал, стараясь не показывать достойного последнего деревенщины любопытства. Между тем в дальнем конце улицы возник какой-то переполох. Он приближался, и вскоре до путников донёсся частый перестук копыт. До сих пор всадники, которых видел Линьсюань, ехали шагом, а то и вовсе шли пешком, ведя лошадей в поводу. Но эти мчались галопом чуть не во всю ширину улицы, и люди спешно разбегались в стороны, прижимаясь к стенам. Линьсюань с Жулань последовали общему примеру, и кавалькада промчалась мимо — молодые, богато одетые парни с развевающимися волосами издавали весёлые возгласы, наслаждаясь скачкой, и дружно расхохотались, когда один из них сбил прилавок с фруктами. Груши, яблоки и персики раскатились в разные стороны, торговец с руганью кинулся их собирать, а всадники с гиканьем завернули за угол, и оттуда сразу же раздался женский крик.

Когда Линьсюань добежал до угла, вокруг лежащей на камнях девушки уже собралась толпа. Приговаривая «Разрешите, позвольте», Линьсюань протолкался к пострадавшей, мужчина, которого он взял за плечо, возмущённо дёрнулся, но разглядел, кто перед ним, и молча посторонился. Заклинатель нащупал тонкое запястье, потом тронул венку на шее. Поднял глаза, столкнулся с полным отчаянной надежды взглядом пожилой женщины, стоявшей на коленях напротив, и медленно покачал головой. Женщина закричала, запричитала, раскачиваясь и заламывая руки.

Жулань ждала неподалёку. Линьсюань подошёл к ней. Они молча смотрели, как уносят тело, как под руки ведут следом рыдающую женщину.

— Кто это был? — спросил Линьсюань. — Мэи?

— Наверно, кто-то из младшего поколения. Я не знаю их всех в лицо…

— Мэй Юйфань это, старший внук главы Мэя, — хмуро объяснил какой-то мужчина рядом. — Дружки его и кузены. Любят поскакушки устраивать.

— «Юй» как «нефрит», и «фань» как «образец»? — уточнил Линьсюань.

— Угу, — мужчина смачно откусил от яблока, которое держал в руке.