Заклинатели войны

Остаётся то, чему с детства уделял довольно много времени (правда, без удовольствия, по приказу отца).

Умение владеть оружием.

Года четыре назад Стайни горя бы не знал. Каждый, кто мог держать меч, нашёл бы место в одном из многочисленных отрядов.

Но война кончилась. Выжившие ополченцы разошлись по домам. В каждом замке, в каждой крепости остались отряды – но туда уже не возьмут случайного бродягу.

Стайни вспомнил, как однажды к ним в замок забрёл крепкий парень и стал проситься в отцовскую дружину.

«Я прошёл войну, – говорил парень. – Дайте мне оружие – и сами увидите, чего я стою».

Отец отказал парню, даже не проверив, что тот умеет. А на недоумённый вопрос маленького Мэршана ответил: «Настоящий боец в самой тяжкой нужде не продаст оружие. И в самом глубоком запое не пропьёт меч...»

Может, тот парень тоже был беглым?..

А теперь, вероятно, ещё и спрашивают, в чьём отряде ты служил раньше. И проверяют, врёшь ты или нет...

Ладно, хватит себя жалеть. Надо что-то делать.

Стайни уже решился подойти к гадалке, но опоздал: возле старухи остановился молодой шаути:

– Скажи, добрая женщина, тебя ли зовут Гекта?

Выглядел шаути презабавно: штаны и рубаха не сочетались по цвету, к тому же штаны были коротки и открывали босые ноги до икр. А огромная шляпа, что красовалась у него на голове, выглядела воспоминанием о довоенных временах – такие фетровые чудовища тогда ещё носили. В довершение всего ему были явно великоваты башмаки...

Впрочем, не Стайни сейчас придираться к чужой одежде. Сам-то он, чтоб избавиться от камзола, по которому его могли искать, спёр по пути чьи-то тряпки, вывешенные для просушки, и порядком потрепал их, ночуя в придорожных кустах до самого Энира...

Старая женщина подняла на шаути спокойный взгляд. Ответила приветливо:

– Да, я – Гекта.

– Как хорошо, что ты жива! – заулыбался шаути во весь большой толстогубый рот. – Я – Эшшу. Меня прислала тётушка Зари, твоя подруга. Она сказала: если Гекта жива, отдай ей вот это...

Стайни не мог ошибиться! Он чётко разглядел, как с тёмной ладони парня на сухую ладонь старухи скатилась огромная жемчужина.

Гекта ни о чём не спросила. Бросила жемчужину в свою миску, легко покатала миску за края – и драгоценный подарок скрылся, утонул в бобах и камешках.

– Что ещё велела передать Зари?

– Чтобы ты, если получится, помогла мне. А если не получится, то жемчужина всё равно твоя.

– И какая помощь тебе нужна, Эшшу?

– Сам не знаю, добрая женщина. Я только что с корабля. Мне нужно где-то жить и как-то добывать еду.

– Друзья, родичи тут есть? Приходилось прежде бывать на Фетти?

– Нет, добрая женщина.

– А хорошо говоришь на языке вайтис. Как на родном. Обычно те, кто с Ойшои, коверкают фразы. А ты... тебя жрецы учили, так?

Шаути явно смутился:

– Да. Я был жрецом, но... прогневал старших. И меня выгнали.

– Понятно. – Старуха подалась вперёд – так заинтересовал её разговор. – Ты только что с корабля. Привёз ценный подарок от Зари для Гекты. И не удосужился проверить, та ли я женщина, которой надо отдать жемчужину.

– Но ты же сама сказала... – удивился шаути.

Стайни с трудом сдержал смех. Да, этому парню действительно нужна помощь!

Гекта словно прочла его мысль:

– Да, Эшшу с Ойшои, тебе и впрямь нужна помощь... Деньги есть?

– Вот! – схватился Эшшу за мешочек на шее.

– Погоди! Не развязывай кошелёк! Ты бы ещё вздумал вытряхнуть монеты на ладонь... Помни: за тобой всегда следят чужие глаза!

Стайни отвёл взгляд и кинул в рот ещё кусочек сушёной рыбы – увы, последний.

– Отойди в сторонку, – учила старуха приезжего чудака. – Незаметно вынь из кошелька немного меди. И ступай вдоль крепостной стены вон туда, пока не дойдёшь до рынка. – Жёлтая старческая рука указала направление. – На краю рынка увидишь навес из пальмовых листьев. Под ним продаёт жареную рыбу крепкая такая бабёнка с ножевым шрамом через всё лицо. Это Муйси Меченая, у неё самая вкусная чернокрылка во всём Энире. Возьмёшь у неё две большие рыбины, и пусть в листья завернёт. Только не давай ей больше трёх «окуней» – тех, что с круглой дыркой... Раз был жрецом – может, разбираешься в наших монетах? Знаешь, с какой дыркой «окунь» ценнее?

– Знаю, добрая женщина. С квадратной.

– Хорошо, хоть это понимаешь... А если Муйси заломит цену и начнёт врать, будто её чернокрылка от всех болезней целебная, а потому дорогая, то скажи этой нахалке, что старая Гекта сама к ней зайдёт отведать целебной рыбки. Тогда Муйси заткнётся... Купишь рыбу – неси её сюда. Это будет наш ужин. Сегодня ночуешь у меня, а завтра поглядим...

Стайни подумал, что у бабки большая семья: одной чернокрылки хватило бы накормить двух крепких парней.

И второй раз Гекта словно прочла его мысли:

– Чует моё сердце: будут у меня сегодня ещё гости. А если ошиблась я, старая, то мы эту рыбу завтра доедим... Ступай!

Шаути исчез, а Стайни подумал: вот сейчас и подойти к старухе!

И снова опоздал.

Пьяница, что дрых в двух шагах от Стайни, зашевелился, поднялся на ноги. Судя по виду, был это морячина со зверобойного судна – здоровенный такой дядя с обветренным лицом и тусклыми глазами.

И тут же выяснилось, что очнулся он не только что. Успел услышать и разобрать слова, не ему сказанные.

Не обращая внимания на Стайни, он шагнул к гадалке, навис над нею, словно глыба, которая вот-вот обрушится.

– Тебе, помело ты старое, жемчуг не по рылу, – сказал он тихо, но внушительно. – Если не хочешь, чтобы тебе шею свернули, гони жемчужину. И чтоб без крику, заклюй тебя Чёрный Страус!

Вот он, удачный способ познакомиться с Гектой! Спасти её от грабителя... Стайни замешкался, оценивая: справится ли он с могучим зверобоем, который наверняка хорошо владеет длинным ножом – вон, в ножнах на поясе!

У самого Стайни нож тоже был, но резня и трупы на пристани вроде ни к чему...

А старуха без испуга, даже с лёгкой усмешкой ответила грабителю:

– Жемчужина? У меня-то? Ну бери, коль углядел...

Морячина перевернул миску, принялся рыться в рассыпанных по покрывалу камешках и бобах. С губ его сорвалось грязное ругательство.

Ого! Ведь Стайни тоже следил за гадалкой. Когда же она успела перепрятать жемчужину?

Гекта заговорила ровно и ласково:

– Померещилась тебе жемчужина вместо медяка, да? Ой, худо дело! Ты же болен! Говорят, с таких вот видений начинается «гнилая напасть»!