Закон дороги

**** **** ****

Одри не хотела отпускать Хранительницу к пациенту одну, но выбора не было. За домом тоже кто-то должен присматривать, иначе жди незваных гостей от заклятых друзей. Магия-магией, а живого человека некоторые больше боятся. Деревенской колдунье скучно не было — дома всегда найдутся дела, да и Орданн должен был скоро вернуться. Надоест же ему когда-нибудь сидеть во дворце в обнимку с пыльными фолиантами!

Странно, будто балконная дверь скрипит… Одри своими руками ее утром закрывала! Надо пойти посмотреть, решила она, только кинжал прихватить на всякий случай, а то мало ли что. Эх, ступеньки-то деревянные, не выдали бы, если кто чужой там наверху. Ну что за жизнь такая пошла! От любого шороха за оружие хватаемся… Так и есть, дверь балконная настежь, двое гостей непрошенных за гардинами спрятались. Ну и птичка у них, аж мороз по коже, такое страшилище. С людьми-то я как-нибудь слажу, спокойно подумала деревенская колдунья, а вот с тварью этой…На бестолковую курицу она совсем не похожа, вон глазищи-то какие злые да умные. Было бы неплохо, если бы она трусливой оказалась. Может, и уберется сама куда подальше, пока я гостей дорогих потчевать буду по-нашему, по-крестьянски, чтобы знали, куда лазить можно. Ну как, милые, хорошо ли вам, когда каменный пол прямо под вами в вязкую смолу превращается? А вот я вас еще занавесочками спеленаю, чтобы не было охоты руками размахивать и слова разные говорить. Погрузились по пояс? Ну и хорошо, пусть камень застынет. После с вами разбираться буду. Что ж ты не летишь отсюда, птица, а ну кыш! Чего клюв-то разинула…

Одри ничего не услышала, но в голове будто ударил огромный колокол, голос которого буквально разрывал, разламывал кости черепа. Последним усилием она сотворила «дыхание зимы», швырнула его в крылатую тварь, и потеряла сознание. Нашли ее Габриэль и Тила, вернувшиеся с ночного дежурства. Их весьма удивили непонятные находки у себя дома: две замотанных в портьеры, глухо мычащих фигуры, по пояс вмурованные в пол, неизвестная птица, превращенная в кусок льда, и беспомощная колдунья. Крылатая кошка быстрым взмахом лапы отбила замороженной твари голову.

— Немые грифы чрезвычайно живучи и очень опасны. Их крик не слышен обычным ухом, но он причиняет боль и от него мутится разум, — пояснила она.

— Значит, эта птичка все же успела спеть свою последнюю песенку, — сказал Габриэль, ласково гладя Одри по голове, — ничего, сейчас мы спросим, кого это принесло по наши души. Эй, вы, слышите? — обратился он к плененным лазутчикам.

— Я думаю, допросить этих мы всегда успеем, никуда они не денутся. Боюсь, что не только на меня они напасть решили, — тихо сказала очнувшаяся Одри, — понимаешь, я, бестолочь деревенская, Тайри одну к пациенту отпустила. Тут, конечно, два шага до таверны ступить, но мне следовало бы догадаться…

— Что за таверна?

— «Три якоря». Летим?

— Может, все-таки, пару слов спросим сначала? А если их тут без нас свои уберут, мы так ничего и не узнаем. Или ты умеешь допрашивать трупы?

Одри подошла к одному из лазутчиков, сорвала с его головы ткань и увидела стремительно покрывающееся черными пятнами лицо. Пленный умирал, глаза уже подернулись дымкой, а из уголка рта бежала тонкая струйка темной крови.

— Поздно, Габриэль. Мы и так ничего не узнаем. Только вот… — она сорвала с шеи умирающего медальон с каким-то странным знаком и сунула в карман, — потом разберемся. Тила, тебе не тяжело будет нести двоих?

Кошка лишь презрительно фыркнула в ответ.

**** **** ****

Улицу точно вылизали, и это настораживало. Здесь обычно бывает многолюдно даже рано утром, но сейчас куда-то подевались двое вечно пьяных нищих, денно и нощно околачивающихся возле «Трех якорей», исчезла свора бродячих собак, постоянно столовавшаяся у мясной лавки напротив. Даже птиц, и тех не слышно! А вот тому серому-полосатому, кажется, все нипочем. Хорош, хорош котяра, упитан и вальяжен, Тайри таких уважала. Надо же, и уселся прямо у нее на пути. «Милейший, вы не скажете, что означает эта тишина и ваши многозначительные взгляды? — вслух спросила кота целительница. Нет, свежей рыбы для вас у меня нет…». Предупредить, что ли, меня пришли, ваша лохматость? Ну спасибо, спасибо. Как говорит наш Габриэль, предупрежден — значит, вооружен. Кот зевнул и принялся вылизываться, как будто ничего и не было, а Тайри на всякий случай сотворила круговую защиту — «кокон», спрятала в рукаве серебряный стилет — один из тех, что принадлежал когда-то Гаю. Она ведь так и не смогла расстаться с его любимым оружием — метательными ножами, и взяла его с собой, когда уходила на Ллир.

В полутемном зале таверны было почти пусто: прятался за стойкой, стараясь сделаться невидимкой, хозяин, да сидели за столиком против входа четверо весьма подозрительных господ. Тот, что оказался лицом к двери, резко поднялся и выбросил вперед руки, будто что-то толкая от груди. Леди Даллет не понадобилось творить чары познания, эту волшбу узнал бы и младенец. К ней летел шевелящийся сгусток тьмы, похожий на медузу. Десятки тонких и цепких щупалец тут же оплели защитный «кокон». Они не разорвали его, но темная тварь неведомым способом просто просачивалась сквозь защиту, жадно тянулась к ее силе и, пусть по капле, но поглощала ее. Ни стряхнуть, ни уничтожить эту мерзость Тайри не могла, оставалось только одно решение, рискованное — потому что оставляло ее без щита, но действенное. Она стала «заворачивать» темную тварь в кокон собственной силы, выворачивая его “наизнанку”, будто перчатку. Получилось это довольно быстро, но болезненно, а еще неожиданно для противника. Тело само вспомнило одну из наук, преподанных мастером Гайдиаром, и серебряный стилет оборвал жизнь растерявшегося колдуна. А теперь время для “доброго” подарочка остальным. Старое верное заклинание Пустынника, когда маленький песчаный смерчик превращает всех, до кого дотянется, в высохшие мумии. Ясно же, что кроме сообщников почившего злодея, в зале никого нет, а этих жалеть незачем. Вот и все, пожалуй, и можно уже, мелко встряхивая, спрашивать хозяина, кто такие были его гости, упокой Создатель их души…

Ударили в спину — расчетливо и сильно. Потом Тайри никак не могла понять, почему осталась жива. Наверное, потому что у нападавшего в последний момент все-таки дрогнула рука. Чей-то длинный кинжал ужалил чуть ниже старого шрама под левой лопаткой и отдернулся. Хранительница повернулась, чувствуя, как толчками вырывается кровь из раны, по привычке сотворив огненный бич, скользнула им по лицу человека с кинжалом, но невыносимая боль затопила все ее существо. Странно, но сознания она не потеряла. В глазах было темно, чужие голоса доносились, точно издалека, но вполне отчетливо.

— Поделом тебе, бестолковый, — произнес высокий, с капризными нотками, женский голос, — хозяин же приказал не убивать. Теперь вот ходи с обожженной физиономией, красавчик!

— Ну не надо, Кьярра, не усложняй. Риф ударил не в полную силу. Видишь, как все просто, даже зверюшек твоих не пришлось выпускать, — ответил вкрадчивый баритон, — колдунью мы отвезем хозяину, а остальных просто уберут.

— Какой красивый сапфир у этой стервы, — промурлыкала женщина.

— Можешь взять его себе, детка. Он ей уже не понадобится. Ей теперь вообще ничего не понадобится, — обладатель бархатного голоса рассмеялся.

Тайри, несмотря на боль, стало весело. Ну-ну, подумала она, попробуй, возьми. Посмотрим, что будет. Пелена перед глазами исчезла, и целительница увидела красивую, с кукольным личиком, блондинку, протягивающую руку к Драконьей Слезе. Полыхнула яркая голубая вспышка, и старинный друг и защитник — синий дракон — взвился к потолку. Скайяр в боевом воплощении был прекрасен и смертоносен. Девицу он впечатал в каменную стену, походя раскроив ей грудь бритвенно-острым хвостовым гребнем. Мужчинам повезло еще меньше. Дракон просто разорвал их в клочья и исчез в своей капсуле. Хозяин и его помощники, увидев, что опасность миновала, бросились поднимать Хранительницу и звать на помощь лекарей со всего квартала.

Габриэль и Одри прибыли к самому концу событий. Вокруг раненой уже хлопотали аж трое лекарей, наперебой предлагая чудодейственные мази и бальзамы.

— Не волнуйтесь, почтеннейшие, мы ее сами вылечим, — сказала деревенская колдунья, убедившись, что повязка наложена правильно и кровь остановилась.

Молчаливый хозяин трактира и такие же неразговорчивые помощники, брезгливо морщась, таскали на телегу то, что осталось от напавших на Тайри злоумышленников.

— Вы, это… Может, взглянете? — обратился трактирщик к Габриэлю, — они в подвале двух тварей каких-то спрятали. Я не обижусь, если там стены малость пообгорят.

Одри кивнула и прошла за ним в дальний конец зала — разбираться с колдовскими штучками было больше по ее части.

Орданн уже решил, что состязаться в фехтовании со стариком, как он про себя именовал противника, придется до скончания времен. Сил пока хватало, но перехитрить этого воина было практически невозможно. Помогла, сама того не понимая, девушка-оборотень, когда, превратившись в некое подобие нетопыря, попыталась сверху напасть на найденыша. Проулок оказался для нее слишком узким, она задела кожистым крылом стену и неловко рухнула прямо на голову своего командира. В последний момент ей удалось-таки выровнять полет, но на какое-то время колдунья-перевертыш совершенно лишила старика обзора. Этим и воспользовался Орданн, ему как раз было все прекрасно видно. Одной саблей он наотмашь рубанул по открывшемуся плечу и шее противника, второй снес кусок крыла зазевавшейся ведьме. Плечо старика спас доспех, а вот на незащищенной шее, под ухом, зияла рана.