Заложник страсти
Шрифт:
Нет, принц Марко не стал похож на женщину. Теперь он напоминал какого-нибудь древнего царя, чьи изображения можно было увидеть на старинных фресках, но я не упустила момента поддеть его:
– Помнится, вчера ты говорил, что между женщинами и мужчинами небольшая разница, - я развела руки, чтобы служанки переодели и меня.
– Так теперь ты стал женщиной? Везде такой гладкий и носишь платье...
Он ничего не ответил, потому что в этот самый момент служанки расстегнули жемчужные пуговицы на моей верхней одежде и сняли ее. Я осталась в полупрозрачных штанах до колен и короткой, едва скрывающей грудь, хлопковой рубашке
– Я докажу тебе, что женщины ничуть не хуже мужчин, - продолжила я, прогнав смущающие меня мысли.
– И женщинам мужская одежда идет не меньше, чем тебе - женская.
Теперь служанки поднесли одежду мне, и Марко выругался, а потом расхохотался, хлопнув себя по ляжкам:
– Ты заигралась, женщина!
– О, опять угрозы!
Мне поднесли его собственную камизу - ту самую, черную, шелковую, в которой он приехал в Брабант. И еще - золотую цепь, и кинжал, который Марко носил прежде на поясе. Служанки набросили на меня камизу, затянули широким кожаным поясом, в котором пришлось пробить лишнее отверстие для застежки, чтобы он не был слишком широк для моей талии. Золотая цепь была надета, кинжал пристроен у правого бедра, и я довольно посмотрела на себя в зеркало.
– Ну вот, если верить тебе - то сейчас я почти мужчина. Только без твоей козлиной волосатости.
Он презрительно скривил губы.
– Как находишь?
– я повернулась, оглядывая себя со всех сторон.
– По-моему, мне идет больше, чем тебе.
Он не остался в долгу:
– Считай это подарком. Я ведь подпортил тут кое-что... А за причиненный ущерб я всегда плачу щедро.
Упоминание о Петре прибавило мне злости.
– Брабант не нуждается в подачках, - ответила я холодно.
– Брабант сам берет то, что нравится.
– Неужели?
– глаза его опасно блеснули.
– А если кому-то понравится Брабант, и кто-то возьмет его?
– Всего лишь мечты, - отрезала я.
– Брабант неприступен, и ни один чужак не проникнет против моей воли за эти стены. Идем, Маркетта, покажу тебе твою комнату.
23
– Вот здесь будут теперь твои покои, о моя дорогая Маркетта!
– объявила я.
В проходной комнате, смежной с моей спальней, была скромная лежанка и... прялка. Принц Марко остановился, как вкопанный, увидев ее.
– Ты правильно догадался, чем будешь платить за проживание в Брабанте, - мурлыкнула я.
– Что, драгоценных камней, которые ты выклянчиваешь у моего отца, недостаточно?
– спросил он зло, почесывая грудь через платье.
– Проклятье! Все так чешется! Что за адская пытка?! И ты уверяешь меня, что женщины делают это добровольно? Да тогда вы все сумасшедшие!
– Придержи болтливый язык и не жалуйся, - оборвала я его стенания.
– Выдержишь. А драгоценные камни - эта плата за мою помощь в случае войны, а не твое содержание.
– А если войны не будет?
– недобро спросил Марко.
– Вернешь подачки назад?
– Не подачки, - поправила я, - а подарки дружбы.
Потом помолчала и добавила:
– Война будет.
Принц
Марко тут же забыл чесаться и уставился на меня настороженно:– Ты что-то разузнала?
Я покачала головой. Мне и в самом деле пока мало было известно. Но кое-что я могла ему открыть:
– Если напрядешь три полных веретена - покажу завтра нечто интересное.
– Чего я еще не видел?
– он окинул меня таким откровенным взглядом, что меня бросило сначала в жар, а затем в холод.
Призвав себя к спокойствию и выдержке, я посмотрела Марко прямо в глаза:
– То, что ты не видел и не увидишь больше нигде в Иллирии.
Он заколебался, посмотрел на прялку и скривился, едва не сплюнув:
– Но я не умею бабскую работу, женщина!
– Милая Динара тебе поможет, - я хлопнула в ладоши и появилась «милая Динара» - старуха, морщинистая, как черепаха, с темными старческими пятнами на лице. Она поклонилась принцу и улыбнулась, показав два последних зуба, чудом сохранившихся во рту.
– И тут удружила, - простонал Марко.
– Три полных веретена, - напомнила я.
– И только попробуй соблазнить Динару!
– Святые небеса!
– он молитвенно вскинул руки, подумал и покорно уселся за прялку.
– С чего это вспомнил молитвы?
– поддразнила я его.
– Просишь стойкости, чтобы не поддаться чарам моей милой служанки?
– Просто думаю: чем же я так нагрешил, что вместо того, чтобы помогать отцу управлять королевством, развлекаю бабу, переодевшись бабой.
Он не упомянул помощи брату, и это стоило запомнить.
– Хочешь сказать, Маркетта, что ты - безгрешный козленочек?
– спросила я невинно, чем снова вывела его из себя.
– Уверена, грехов у тебя побольше, чем было волос. Так что крути прялку и не отвлекайся на болтовню.
Когда я уходила, он еще изрыгал проклятья, но это вызвало у меня лишь смех.
Вернулась я только к вечеру и застала принца спящим - он развалился на лежанке, которая была ему коротка, а на лавке возле прялки лежали три веретена, заполненные нитями. Я отослала сопровождавших служанок, кроме одной, и громко кашлянула, разглядывая выполненную работу. Мне пришлось кашлянуть раза три, пока Марко не соизволил открыть глаза.
– Пряжа гадкая, - сказал я, не давая ему сказать ни слова.
– Она толщиной с мою руку. Что из нее ткать? Подвязку для чресл великана? И то натирать будет. Нет, это никуда не годится. Никудышная ты пряха, Маркетта.
– Я себе все пальцы смозолил!
– взъярился Марко, вскакивая - Ты сказала - три веретена, и я справился! Хотя чуть не прибил твою старуху, так она мне надоела своим брюзжанием! Да еще твои девки приходили потешаться надо мной! А теперь ты говоришь...
– Что прядешь ты отвратительно, - сказала я холодно, осаживая его магией и заставляя вытянуться в струнку.
– Обманула?
– спросил он зло, не имея возможности пошевелиться.
– Сафора никогда не обманывает, - ответила я с достоинством.
– В этом отличие моего рода от вашего. Пусть и плохо, но работу ты сделал. Завтра получишь награду.
Он немного успокоился, и я освободила его.
– Что покажешь?
– поинтересовался он, потягиваясь.
Я не отказала себе в удовольствии посмотреть, как он двигается - лениво, словно сытый хищник. И почему нас так пленяет опасная красота? По сравнению с ее вкусом все остальное кажется пресным.