Записки бизнесюка
Шрифт:
До сих пор эту кашу расхлёбываем, и долго ещё будем. Потому что второй карой за гордыню стала утрата бизнесом доверия русского народа. Ох, помню, в 2001 году, когда власть стала громить НТВ, ещё до дела ЮКОСа, тогдашний владелец телекомпании НТВ Владимир Гусинский в прямом телеэфире обратился к народу за защитой. На всю страну призвал к митингам, демонстрациям, чуть ли не к революции. Грозен-грознёхонек! А железный наш президент Владимир Владимирович Путин, тогда ещё не Национальный лидер, явно боялся. Не желваки, а глаза бегают, врёт на камеру, что до генпрокурора дозвониться не может. Страшно: вдруг крышующая телебизнес бессмертная и вездесущая мафия таковой и окажется? Поедешь отдыхать после грозных заявлений, а тебе, как в кино в лоб сверху с моста из гранатомёта. И никакой бронированный лимузин не спасёт от противотанкового заряда. Или по-тихому: свой же охранник пилюльку в бокальчик. Или телефон чем-нибудь намажут, как уже и не в кино. Именно с помощью яда на телефонной трубке был в 1994-ом убит Отари Кантришвили; в 2001-ом расследование шло полным ходом. Или того хуже: выйдут 100 тысяч человек к телецентру протестовать. Что тогда: власть отдавать или бойню устраивать? Если бойня — прощай западные кредиты; а нефть по $35 за баррель, бюджет дефицитен, резервов нет. Накануне
И чё? А ничё, фуганок через плечо! Я не специалист; количество митингующих навскидку определить не могу. Тем более что меня там не было. Но телекамера (дружественная, НТВ-шная) врать не умеет: было две-три тысячи человек. Митинг состоялся 7 апреля 2001 года. Руководство телеканала НТВ говорило о 25–30 тысячах человек и, делая хорошую мину при явно проигранной игре, объявило это победой. МВД утверждало, что было 1,5 тысячи. Оба врут: тысячи две там было; от силы три. Если учесть останкинских воробьев, ворон и весенних муравьев — пять. В основном протестовали сотрудники телекомпании, их друзья и родственники. Остальным плевать с высокой колокольни. И никто ведь тогда никого не запрещал, не разгонял, не бил, по дороге на митинг не арестовывал. А ресурсы организаторы привлекли колоссальные. Призывы по телевидению; воо-ружённая(!) охрана службой безопасности группы «Мост»; участие известных телеведущих и политиков; концерт популярных рок-групп; автобусы, протестующих с комфортом возить (пустые стояли); денег немеряно. Короче, ток-шоу «революция» («Майдан») в прямом эфире.
А народ не пришёл.
И не надо на него обижаться, быдлом да пофигистами обзывать. Крупный бизнес 10 лет демонстративно плевал на народ. Что же удивляться, что в один прекрасный (или ужасный) день, когда бизнес о народе вспомнил, защиты попросил, народ смачно плюнул на него? А у народа слюны-то поболе, вот кое-кого и смыло. Кого в Лондон, а кого и в Краснокаменск. После 7 апреля 2001 года власть поняла: можно! Народ за бизнес не заступится. А страшная мафия вдруг вся куда-то заныкается, попрячется от одного полка ОМОНа. Криминал ведь только «крышевать да разводить» горазд, а с полками сражаться не обучен. Молодец против овец, а против молодца — и сам овца (пословица). Не помогут они. И власть стала громить бизнес при полной поддержке народонаселения. Осуществляя, так сказать, волю народа не без выгоды для себя. Демократия…
Третьей карой за грех гордыни стал кадровый голод самого бизнес-сословия. Не должен средний и мелкий бизнесюк быть героем: здесь не война. Не должен быть и бандитом: тут не тюрьма. Бизнесюк это мирный житель, обыватель, бюргер. И я горжусь высоким званием: лавочник. Но до 2006 года заниматься бизнесом мне было страшно. И не мне одному. А ведь я задумывался о собственном деле года эдак с 1997-го. В 1999-ом даже попробовал что-то начать. Получил по сусалам и понял: рановато. Про кадровый голод объясню подробнее. Придётся глобально; сейчас пойдёт заумь, но недолго.
Есть теорема Вальраса. Она утверждает: если в экономике есть конечный набор производителей (предложение) и конечное число потребителей (спрос), то всегда можно установить такие равновесные цены, что спрос будет в точности равен предложению. Это сложная штука, и доказать её математически строго удалось лишь в 1930-х. Доказали. Тем самым подтвердив, что Карл Маркс прав, и никакого бизнеса не надо! Ставим громадный суперкомпьютер, назовём его «Госплан». Он нам рассчитает твёрдые, устанавливаемые государством равновесные цены. Тогда, по теореме Вальраса, спрос будет полностью удовлетворён; и все будут счастливы. Но есть четыре проблемы. Первая: пока компьютер считает, цены не сбалансированы, и счастливы не все. Есть дефицит, и те, кому его не досталось. А переход к всеобщему счастью может занять… бесконечное время. Мощность компьютера тут ни при чём: для некоторых шагов алгоритма требуется бесконечное число операций. Второе: пока компьютер бесконечно долго считает, новые товары появляться не могут. Это надо пересчитывать все цены, а комп-Госплан ещё со старым набором не справился. Самое страшное третье: обслуга суперкомпьютера знает промежуточные результаты вычислений (инсайдерская информация). Техники знают, какие товары вскоре подорожают. Инсайдеры могут начать скупать их, чтобы перепродать дороже (чёрный рынок). Или продадут инсайд производителям. Теорема Вальраса — и это четвёртое — не учитывает существование криминала. Если кто-то что-то украл, получил по нулевой цене, вся система цен оказывается неравновесной. И эффект лавинообразный: из-за украденного батона хлеба в экономике Вальраса может оказаться невозможным построить железную дорогу или электростанцию. Ещё хуже, если вора поймали: расходы на содержание тюрем — это отрицательные цены, чистый минус общественного блага. В итоге Госплан — хоть наш, хоть реально существовавший в СССР — оказывается подло и жестоко обманут: он считает одно, а в жизни совсем другое. В СССР все четыре проблемы плановой экономики очень ярко проявились. В виде борьбы с реальностью.
Да, нет в жизни счастья. Оказывается, рынок и бизнесюки всё же нужны. Каждый бизнесюк, фактически, является ячейкой компьютера. Состоявшаяся или несостоявшаяся сделка — это 1 или 0 в этой ячейке. Двоичный код, если угодно, живая Матрица. (Братьям Вачовски физкульт-привет! О, где же ты, Нео?!) Если на рынке нет монополии, а бизнесюков и сделок много, то сначала исчезнет дефицит (наблюдаемый факт), а затем цены быстро станут почти равновесными. Припомни, приятель: в начале нулевых годов цены на продукты в Москве и Подмосковье отличались на 20–25 %. Москвичи, особенно пенсионеры с бесплатным проездом, любили ездить на оптовые рынки в область за едой. Вспомнил орды бабушек с тележками, которые норовили проехаться грязными колёсами по ногам? Вот-вот. Теперь цены в Москве и области (почти) одинаковы. А оптовые рынки не выдержали конкуренции с современными вновь построенными супермаркетами и (почти) поголовно закрылись.
Бизнес отлично справляется с проблемой дефицита, наполнения рынка и с выводом на рынок новых товаров (прогресс). С криминалом справляется государство, и неплохо, что бы ни говорили авторы детективов. Зато с инсайдом в рыночной экономике гораздо сложней: его цена резко повышается. Ведь он пользуется огромным спросом, который, разумеется, рождает предложение. Например, Минтранс РФ является игроком на рынке грузоперевозок: государству принадлежит контрольный
пакет акций РЖД, основного конкурента автомобильных грузоперевозчиков. Но тот же Минтранс на этом рынке Судья, поскольку он устанавливает правила. Представь приятель, что в разгар футбольного матча судья надел футболку одной из команд. Или — ещё лучше — футболку третьей команды. Но свисток изо рта не вынул, и карточки не отложил.Минтранс знает, запретит он «длинные» американские сцепки, или нет, а я, мелкий бизнесюк — не знаю. Это реальный вопрос, будораживший рынок грузоперевозок в 2010–2012 гг. В США иной стандарт фур, чем в Европе: они длиннее. В России разрешены оба варианта, но Минтранс планировал запретить «американцев». На слухах и инсайде цены на них колебались на 30–50 % каждый месяц. В итоге пока не запретили. Для меня эта информация жизненно важна: я вкладываю в покупку фуры, быть может, последнюю рубашку. И ту заёмную. Если куплю «американку», а Минтранс её запретит, я разорюсь. И меня, быть может, убьют за долги. Но инсайд принадлежит Минтрансу, и просто так абы с кем он им делиться не станет. Проблема инсайда в рамках только рыночной экономики не решается. Доказано математически. Тем не менее, дело не безнадёжно: законодательство и обычаи могут помочь. Бизнесюк может добыть инсайд, как сделал я в Минтрансе. Причём информацию можно достать легально, без связей и взяток. Для этого существуют общественные комиссии, советы и центры при министерствах. Там можно встретиться с чиновниками и задать им вопросы. Не сразу, сильно покочевряжившись, но они всё-таки дадут ответ. Не факт, что он будет правдив. Но, собрав несколько мнений, представление составить можно. Процесс требует больших затрат времени и сил, а также особого склада ума. Поэтому в промышленно развитых странах им занимаются специальные люди — лоббисты. Но и в РФ сделано многое, хотя квалифицированных лоббистов мало.
Экономика (производство благ) должна служить людям. Рай на земле построить нельзя, но можно хотя бы попытаться не превращать жизнь в ад.
Рынок прекрасный инструмент для облегчения жизни. Но это очень сложная вещь; просто так работать не будет. Как утверждал лауреат Нобелевской премии по экономике за 1973 год и стопроцентный американец с 1931 года, а до того 26 лет русский Василий Леонтьев: «Систему свободного предпринимательства можно сравнить с гигантским компьютером, способным решать свои собственные проблемы автоматически. Но каждый, кто имел дело с большими компьютерами, знает, что иногда они дают сбой и не могут действовать без присмотра». Та же мысль у британца Нила Аскерсона: «Свободная рыночная экономика — превосходная вещь, но, чтобы она работала, нужно очень много полиции». Теперь то же по-русски: «невидимая рука рынка показала фигу» (© Григорий Явлинский). Вариант: «сжалась в кулак и двинула в челюсть» (автор неизвестен). Для нормального рынка нужны условия. С точки зрения бизнесюка, их три:
— сильный и хоть сколь-нибудь справедливый Судья, устанавливающий правила и следящий за их выполнением;
— крупные игроки (лидеры рынка, маркет-мейкеры); их не должно быть слишком много, чтобы не было монополии или ценового сговора (олигополии), но должно быть достаточно, чтобы сделки могли совершаться всегда;
— остальных участников рынка — средних и мелких бизнесюков — должно быть очень много, чтобы рынок мог приходить к равновесию за разумное время.
Но из третьего условия мгновенно следует, что в норме бизнесюк не может быть героем или бандитом. Ведь героев или бандитов в обществе немного. И это правильно: про них хорошо в книжках читать, и в кино смотреть. Но не дай Бог с ними столкнуться в реальной жизни! Герой сразу начнёт с вами воевать. И победит. Он же герой: победит или умрёт. А, победив, непременно ограбит. Пардон, заберёт трофеи: the winner takes it all (победитель получает всё — английская пословица). Если же вы умудрились найти героя-защитника, напавший на вас герой, конечно, может погибнуть. Но вам от этого не легче: тогда вас ограбит защитник. А бандит вас ограбит в любом случае и просто так, без затей: работа у него такая. Сама массовость профессии среднего и мелкого бизнесюка указывает на то, что они должны вербоваться из обывателей. Как, к примеру, учителя или врачи. К сожалению, в РФ изначально было не так. Выжившие в 90-е бизнесюки — или бандиты, или герои, или то и другое одновременно. А это плохо. Именно это имею в виду, говоря о «кадровом голоде» бизнеса. На самом деле всё ещё хуже. Работает закон Парето: 20 на 80. Он гласит, что лицо любой организации определяют 20 % её актива. Проявляется это по-разному. Например, в том, что на нормальном рынке 20 % игроков выполняют 80 % заказов. Или в том, что присутствие в организации 20 % идиотов мигом превращает её в сумасшедший дом. Ведь идиот, как правило, активней нормального. Нам это знакомо. В недавнем прошлом мы наблюдали, как в сумасшедший дом быстро превратились такие солидные организации, как Академия наук СССР и Союз писателей СССР. Писатели прославились чеканной формулой: «не читал, но осуждаю». Чистый психоз, против которого никто не возразил. Казалось бы, в академики идиотов не берут. Ан нет: появился Лысенко — и готово. Пока Берия не приструнил: в дурдоме атомную бомбу клепать не с руки. В новейшей истории в прямом эфире в сумасшедший дом превратился Парламент ядерной державы — РФ. А потом и целая страна — Украина. Закон Парето неумолим: наличие в нынешней власти 20 % нечистых на руку чиновников превращает её в «партию жуликов и воров» (©Алексей Навальный). И дарит России призовые места в рейтингах наиболее коррумпированных стран мира.
Согласно Парето, если 20 % бизнесюков будут героями, экономика превратится в театр военных действий. Если 20 % из них будет бандитами, вместо экономики получим большую зону, тюрьму, живущую по понятиям. Ведь герой или бандит заведомо активней обывателя. В РФ рыночная экономика пережила героическую эпоху, сейчас переживает романтическую. Потому что о ней можно писать (и пишут) криминальные романы, петь (и поют) блатные романсы, снимать (и смотрят) детективы. А ведь на самом деле бизнес — скучнейшая вещь. Какой, в самом деле, роман можно написать на основе бухгалтерских проводок при условии, что они выполнены честно? Но нам до скуки далеко. От героев-кооператоров к олигархам-бандитам, чьё время заканчивается. И не надо удивляться, что в Москве цены выше, чем в Париже и Нью-Йорке. Причём не только на недвижимость, но и на обыкновенную еду; на бензин. Романтический рынок не может прийти к равновесию с мировым, а всё население РФ, за исключением тех, кто перебрался на Запад, сохранив гражданство, дружно платит налог на блатную романтику. Конечно, не от хорошей жизни всё это. Не раз говорилось, что российский бизнес упал в объятия криминала потому, что государство отказалось его защищать, отказалось от роли Судьи. Но свято место пусто не бывает: криминал тут как тут с услугами по крышеванию. И он оказался единственной реальной силой, кто тогда, в начале 1990-х, бизнесу что-то предложил.