Запретная нота

— Мне плевать на законы и мораль. Меня волнуешь только ты.

Мой моральный компас настолько повреждён, настолько испорчен, что его слова посылают молнию электричества прямо мне между ног.

На краткий миг я думаю о том, чтобы отбросить сдержанность, забраться к нему на колени и целовать так, будто все остальное не имеет значения.

Но я не двигаюсь.

— Как я уже сказала, ты можешь выжить, нарушая законы и моральные нормы. А я не могу. Ты не сможешь меня видеть, если я окажусь в тюрьме. — Огрызаюсь я.

— Я буду ждать, пока ты выйдешь. — Он полуулыбается.

Я не улыбаюсь в ответ.

Зейн сильно давит на защиту, которую я держу вокруг своего сердца.

Но мы вместе?

Это невозможно.

Нам обоим нужна проверка реальностью.

Я делаю свой тон нарочито резким.

— Чего ты ждёшь, Зейн? Что мы с тобой вместе уйдём в закат? Что это… — Я делаю жест между нами: — Перерастёт в любовь? В настоящий брак?

— А почему бы и нет?

— Этого не будет. Этого никогда не будет.

Он медленно отстегивает ремень безопасности, не разрывая зрительного контакта. Скользит по сиденью.

— Должен ли я напомнить тебе, кому принадлежит это тело? Потому что, похоже, тебе нужно освежить память.

Я поднимаю руку и кладу ему на грудь, прежде чем он успевает навалиться на меня всем своим весом.

Моё сердце громко стучит.

— Насколько я знаю, я не замужем.

— Ты моя.

— Ты слишком молод для меня.

— Ты идеальна для меня.

Я нахмурилась.

— Тебе следует встречаться с девушками своего возраста.

— Это то, что ты говоришь себе? Что ты должна встречаться с кем-то своего возраста? — Его пальцы скользят по передней части моей рубашки. — Потому что я не думаю, что это то, чего ты на самом деле хочешь.

Я поворачиваю голову и замечаю, что таксист смотрит на нас.

Отпихнув Зейна, быстро поправляю рубашку и заправляю её обратно в штаны. Моё тело болит, отчаянно желая больше его прикосновений.

— Контролируй себя. Люди смотрят.

Обращаюсь не только к Зейну, но и к себе.

— Да, мэм. — Говорит Зейн тем глубоким, озорным голосом, который предупреждает меня, что он никогда не будет слушать инструкции.

Моя кожа покрывается колючками от жара в тех местах, где были его руки, и я крепко сжимаю ноги.

Зейн напрягается.

— Мы почти приехали.

Смотрю в окно и замечаю, что ресторан приближается. Мышцы моего желудка сжимаются от нервного напряжения.

— Надеюсь, это не займёт много времени.

— Имей в виду, если он до тебя дотронется, я вобью его лицо в асфальт. — Зейн кривит губы в горькой ухмылке. — Просто на случай, если это не ясно.

— Ты собираешься бить его одной рукой?

— Мне не нужны две руки, чтобы драться, тигрёнок.

Он подмигивает.

— Ты так уверен в себе?

— Приходи ко мне в комнату сегодня вечером. Я покажу тебе, что я могу делать одной рукой.

Я тяжело сглатываю.

Машина останавливается.

Рассеянно распушиваю локоны и достаю помаду, чтобы нанести её снова.

Не успев провести по губам, я вдруг обнаруживаю, что лежу на спине, а надо мной нависает Зейн. Он пристально смотрит на меня.

— Для кого ты прихорашиваешься?

— Зейн…

Он хмурится, его глаза превратились в две бурные ямы с голубым и золотым оттенками.

— Я действительно не хочу тебя отпускать.

Моё сердце тяжелеет.

Теперь, когда я здесь, смотрю на точеные плоскости его лица и чувствую тепло груди, я понимаю, что тоже не хочу уходить.

Потому ли это, что у меня настоящие, искренние чувства к Зейну? Или это просто из-за того, что мне срочно нужно вернуться к расследованию?

— Я здесь только для того, чтобы мама успокоилась настолько, чтобы выслушать меня. Я потрачу две минуты на то, чтобы извиниться за то, что отняла у этого парня время, и уйду.

Зейн обдумывает это и отстраняется от меня.

Думаю, что он собирается отпустить меня, когда он наклоняется и нежно касается моих губ своими. Это всего лишь быстрый поцелуй, но я преследую его губы, желая большего.

Его рука касается моего лица. Нежный взгляд глаз завораживает. Этот барабанщик с татуировками, голубыми глазами и жаждой опасности больше не скрывает своей привязанности. Она льётся из него, как поток, и от этого у меня перехватывает дыхание.

Он касается моего носа.

— Считай, что это лишь попытка узнать, что произойдёт позже. Чем быстрее ты уйдешь, тем быстрее сможешь вернуться за новым.

Я тыкаю его в бок, как раз туда, куда он ударился прошлой ночью.

Зейн извивается.

— Ой!

— Хватит дурачиться, иди.

Он хлюпает носом и садится прямо.

— Я буду наблюдать отсюда. Этот парень может быть психом.

— Он не может быть хуже тебя. — Бормочу я.

Его палец задевает уголок моей рубашки. Неохотно улыбнувшись, он кивает.

— По крайней мере, ты это знаешь, тигрёнок.

Таксист смотрит на нас.

— Мы приехали.

Выхожу из машины на трясущихся ногах. Солнце уже высоко в небе и бьёт мне в голову. Я чувствую, как на ней выступает пот.

Поднимаю руку, чтобы заслонить глаза от палящих лучей, и вхожу в ресторан.

Понятия не имею, что мама рассказала обо мне этому парню, но после того, как я разобью сердце своего кавалера, мне нужно найти способ разбить сердце Зейна.

ГЛАВА 49

ГРЕЙС

— Грейс Джеймисон?

Мужчина в угловой кабинке машет рукой.

Он высокий, жилистый, одет в строгий серый деловой костюм. На его носу болтаются небольшие очки, которые многие сочли бы «очками».

Он кажется приятным, хотя и немного неловким в общении.

В отличие от Зейна, чьё присутствие сразу же заполняет комнату, пока не заглушает всех остальных, этот парень, похоже, довольствуется ролью второго плана.

Сравнивать их несправедливо. Зная маму, она бы выбрала противоположность волевому, мятежному и чувственному Зейну. К тому же это именно тот тип парня, который, похоже, согласится на свидание, как только оно будет предложено.