Заря коммунизма

– На нас кресты, она не тронет, – поддержала подругу Маша. – Я могу сходить вместе с Лидой.

– Это слишком опасно... И у Галины семья, вдруг вас заметят.

– А мы усадьбами пройдём! – нашлась Козичева, но сразу сникла – представила, как две беззащитные школьницы идут ночью по безлюдной стороне...

– Нет, девочки, это только моя вина, и вы не должны за неё расплачиваться. Я не должна была идти на поводу у председателя и позволять Люде задерживаться здесь. Всему своё время! Есть время для работы, а есть – для отдыха. Возвращаемся.

– Как?.. – прошептала изумлённая Маша.

– Подождём до утра. А там... Посмотрим.

Валентина Михайловна решительно направилась в деревню, не оставляя девочкам ни шанса. Они грустно поплелись следом, но часто останавливались, оборачивались и смотрели на чернеющую полосу деревьев за полем.

Утомлённые и встревоженные, все они вернулись в интернат и с изумлением увидели бледную растрёпанную Новосёлову. Девочка стояла на крыльце и смотрела на луну в странной задумчивости.

– Люда! – воскликнула учительница, но помимо радости в тоне зазвенела злость. – Ты где была?! Мы тебя обыскались!

– Простите, Валентина Михайловна, я очень устала и уснула. А когда проснулась, было совсем поздно и я пошла через колхозный сад – так короче, – поспешно ответила та. – Я готова понести заслуженное наказание.

– Живо спать! И чтоб из интерната – ни ногой! – воскликнула учительница, и комсорг покорно отправилась выполнять приказ.

– Люд, ты где была? – спросила Лида, когда вошла в общую комнату и прикрыла за собой дверь.

Маша направилась к кровати и покосилась на Иру – та понуро сидела, поджав под себя ноги.

– Я полола свёклу. А вот где были вы? – комсорг явно намекнула на неё с Иришей.

– Мы ходили за тобой, облазили всё поле, но тебя не нашли!

– Ложитесь все спать. Завтра ранний подъём.

Люда разделась, аккуратно сложила штаны и футболку и забралась под одеяло. Она закрыла глаза и игнорировала всяческие расспросы.

Лида подошла к ней сзади и неодобрительно покачала головой. Затем она пригляделась к волосам одноклассницы и осторожно вытянула сухую длинную травинку. По лицу пробежала довольная ухмылка – дескать, знаем мы, где ты пропадала, идеальный комсорг! Видимо, кто-то из ребят прибегал, вот они и прогулялись до какого-нибудь стога сена.

А Маше было неспокойно. И хотя в комнате выключили свет и всё закончилось благополучно, её тело не чувствовало облегчения. Девочка схватилась за крестик и долго лежала без сна. Бледный серп луны отбрасывал на яблоневый сад тусклый голубой покров. За окном неожиданно стихли все звуки, и Маша мгновенно открыла глаза. Между деревьями появилась знакомая тощая фигура, которая становилась всё ближе. Галина Александровна бесшумно залезла на стену с внешней стороны и потянулась к открытой форточке, под которой мирно сопела Лида. Чёрная тварь запустила руку и ухватилась за раму, чтобы подтянуться, но тут живо вскочила Новосёлова. Она тихо обошла свою кровать и остановилась напротив секретаря. Маша задержала дыхание. Несколько томительных секунд растянулось в пространстве, а затем Галина Александровна послушно поползла обратно.

Комсорг развернулась, и Иванова поспешно закрыла глаза. Увиденное заставило её пересмотреть дневные тревоги – зря она боялась, что Люда куда-то пропала, бояться надо того, что она уже нашлась.

Глава 12

20 июня 1979, среда

Как только солнечные лучи плавно переползли из сада на окошко, Маша открыла глаза. Она почувствовала боль в ладони и посмотрела на неё – серебряный крестик впечатался в кожу и оставил ровные припухшие вмятины. Девочка приподнялась, и её сердце испуганно ёкнуло. Люда уже не спала. Она сидела на своей кровати в белой рубашке и, не моргая, смотрела на Машу. Так продолжалось несколько секунд, пока громогласный петух не заверещал и не привёл комсорга в чувства. Совершенно естественно Люда поднялась и стала собираться. В коридоре было тихо, до подъёма оставался час, и никто не тревожил покой интерната.

Перебарывая оцепенение, Маша тоже встала. Она быстро натянула штаны и футболку и выскользнула из комнаты. В нос ей ударил сладковатый запах дерева – так пахли все старые деревенские здания.

Девочка поспешила к учительнице и настойчиво застучала в дверь.

– Что случилось? – растрёпанная, заспанная, с перекошенными очками Валентина Михайловна выглянула в коридор.

Маша нахально прошла в комнату и остановилась. Подозрение, что с каждой секундой превращалось в уверенность, так и рвалось наружу.

– Что случилось?.. – не своим голосом повторила учительница.

– Люда стала пиявицей...

– Что?..

– Где она вчера была? И почему так поздно вернулась?

– Она же объяснила... – не слишком-то уверенно сказала Валентина Михайловна.

– Чтобы Люда – и опоздала? Люда – и где-то заснула? Да я скорее поверю, что на Марсе есть жизнь, чем в то, что она нарушила правила!

– Хочешь сказать, стратилат совсем рядом?

Женщина опустилась на стул, ощутив дурноту, и положила руку на грудь, где висел маленький крестик.

– Дайте мне немного святой воды, и я её проверю.

– Но как же так...

– Валентина Михайловна, надо действовать!

Девочка поймала взглядом кивок учительницы и бросилась к шкафу. Там она нашла трёхлитровую банку, быстро откупорила её и кое-как плеснула воду на руки. Она уже собиралась захлопнуть створки, как увидела под одеждой топор. Маша вопросительно посмотрела на женщину, и та, сморщившись, ответила:

– Сегодня отнесу его за поле. Там осинки растут...

– Я вам помогу!

– Не надо. Никто не должен заметить, поэтому я сама. Мало ли, зачем мне в кустики понадобилось?

– Хорошо. Тогда я пойду, пока Люда опять куда-нибудь не пропала.

Школьница пулей выскочила от Валентины Михайловны и забежала в свою комнату. Новосёлова сидела на краешке кровати с идеально ровной спиной и тупо смотрела на стену. На ней застыли расплывчатые солнечные пятна в красивом узоре из ветвей.

– Я хотела помириться, – прошептала Маша и несмело двинулась к однокласснице. – Ты права, иногда меня заносит.

– Вы чего? – сонно спросила проснувшаяся Лида. Она открыла один глаз и недовольно щурилась им в сторону девочек.

– Ничего, спи, ещё не подъём, – испуганно проговорила Иванова – она боялась, что её проверка сорвётся. – Так что ты думаешь, Люд?

– Ты должна быть с нами, – ровным тоном сказала та и едва-едва повернула голову. – Ты можешь быть очень полезна.

Маша застыла. Что-то неуловимо изменилось в лице комсорга: то ли профиль заострился, то ли изменился взгляд, то ли кожа потеряла естественные краски жизни...