Заря коммунизма
Шрифт:
– В Аничкино завелась нечисть. Каждый месяц она будет убивать по одному человеку, а мы ничего не предпримем?
– Надо предпринять, – согласилась учительница, – но что?
– Давайте проследим за Галиной Александровной?
– Как? – совершенно потерянно ответила женщина. Ей удалось со многим справиться в жизни, но это потрясение не хотело уживаться в голове.
– Я всё расскажу Лиде, и мы установим дежурство. Да, ещё надо проверить Варю. Если Варя не стала пиявицей, значит, Галина Александровна – не стратилат...
– А всего лишь его жертва...
Они приближались к интернату, у которого было подозрительно
– Я объявила отбой немного раньше. Сегодня все устали и с этим не было хлопот.
– Хорошо, Люда, спасибо, – с некоторой небрежностью проговорила учительница и направилась в свою комнату.
– Где вы были? – не удержалась комсорг.
– Там нас больше нет.
– Я всё равно узнаю.
– Зачем тебе это?
– Я должна знать, чем занимается отрицательный элемент нашего дружного коллектива!
Маша покачала головой и не ответила. Спорить с Людой не хватало сил – все они уходили на трудные размышления о том, как изобличить стратилата и самой не оказаться по ту сторону жизни.
Глава 10
19 июня 1979, вторник
Люда Новосёлова старалась не смотреть, с какой радостью школьники убегают с поля на ужин. Каждый день она наблюдала кислые мины, что тащились ранним утром сперва в столовую, а затем на свёклу. Нет, правды ради, среди них были и спокойные лица – те, кто понимал, какое важное и достойное делается дело. Но девушка всё равно ощущала недовольство. Слишком мало трудолюбивых и ответственных ребят. Всем лишь бы мяч погонять, сходить на рыбалку, на свидание, на танцы, развести костёр вечерком, а как коснись чего важного – так все и разбежались. Как будто никому нет дела, в каком будущем они собираются жить! О каком социалистическом обществе идёт разговор, если такие, как Маша Иванова, подстрекают остальных бунтовать?! Да и против чего бунтовать? Против собственного счастья! Они-то, глупцы, не понимают, в чём оно заключается, а слушать никого не хотят!
Глаза Люды заволокло туманом слёз. Она оторвалась от монотонной работы, которая снилась ей по ночам, и оглядела широкое поле. Приличная часть его, но далеко не вся, уже была прополота, и на грядках зеленели весёлые кустики свёклы. Темнота опустилась незаметно, и девочка удивлённо села в междурядье. Сейчас она остро ощущало одиночество, и это глодало её вместе с несбыточными мечтами об идеальной жизни.
– Здравствуй, дорогая работница! – прозвучал радостный голос позади, и от неожиданности Люда вскочила. Прямо за её спиной стоял Константин Петрович в светлой рубашке, серых брюках и перекинутом через плечо пиджаке. – Не пора ли тебе отдыхать?
– Здравствуйте, – затрепетала та, совершенно не задумываясь, что делает председатель в такое время на колхозном поле. – Я организовала соревнование, но в моей бригаде всего четыре человека, мы не можем тягаться с шестерыми за то же время...
– Слышал о твоих идеях, молодец! Справляешься!
– Спасибо.
– Что за сырость? – сбавил весёлость мужчина.
– Не поняла...
– Слёзы откуда? – добродушно пояснил он.
– Да, это так, соринка
попала...– Нравишься ты мне, Людмила! Хорошая девчонка! Мне такие очень нужны!
Школьница зарделась. Не только от похвалы, но и от того, кто её произнёс.
– Останешься на будущий год комсоргом?
– Не знаю, как изберут...
– Ну-у, это обеспечим, – раскатисто рассмеялся Константин Петрович и подошёл ближе. – Наш колхоз передовой, а ты будешь помогать удерживать это достижение!
– Я бы с радостью, но не особенно получается... Видите, никто не захотел ударно поработать, все разбежались!
– А для этого у нас есть особое воспитание, – он приобнял её за плечи и повёл туда, где виднелся край колхозного поля. Подальше от любопытных глаз. – Ведь ты согласна – чтобы изменить мир, сперва надо изменить людей? А как их изменить, кроме как не воспитанием?
– Не знаю... – честно призналась та, с лёгкостью позволяя уводить себя от деревни.
– Кнутом, оно ведь редко когда работает, согласна?
– Наверное...
– Пряником-то вернее будет!
Люда расстроилась и опустила голову, что не осталось незамеченным.
– Ты чего, труженица? Выше нос! Я тебе сейчас тайну открою, как лучше всего народ вдохновить!
– Тайну? – загорелись глаза девушки.
– Да, в общем, ничего особенного, но действует наверняка! Нам, руководству, нужно держаться вместе, согласна?
– Наверное... – Люда робко подняла на мужчину глаза, и тот неожиданно ей улыбнулся. Девичье сердечко ёкнуло и счастливо забилось в груди.
– Только ты мне честно скажи – очень хочешь узнать?
– Очень!
– А дальше у нас останешься, в Аничкино? Или тоже в город подашься?
– Нет, я буду здесь! Своих не бросаю!
– Молодец, Люда! Ты – настоящий комсорг! Нам такие и нужны!
Он одобрительно потрепал её по плечу и осмотрел горизонт. Там, где заканчивалось поле свёклы, начиналась полоса деревьев и небольшая лужайка, где остался прошлогодний стог сена. Новосёлова слушала воодушевляющие рассказы Константина Петровича о сильном государстве, где каждый друг другу брат, о будущем, где есть непрекращающееся счастье и честный труд, о том, что люди по сути эгоисты и готовы выкладываться только тогда, когда им за это что-то светит...
Новосёлова остановилась у стога. Она внимательно слушала и совершенно не переживала о двусмысленности ситуации. Что здесь такого? Она, комсорг, и он, председатель, ведут взрослую беседу о будущем Советского Союза. Константин Петрович делится с ней опытом, понимает, а, главное, разделяет её стремления, так какая разница, что уже темно, что они на краю деревни и рядом с ними ни души...
– Садись, в ногах правды нет! – захохотал мужчина и похлопал рукой по сену. Сам он уже давно забрался на невысокий стог.
На краткий миг Люда заволновалась. Но лишь на миг – горящие глаза председателя, честные, одухотворённые, так и манили за собой.
Девушка несмело забралась на сено и робко поджала под себя ноги. В потемневшем кустарнике пел соловей, в траве стрекотали кузнечики, а призрачные мотыльки лихо носились по воздуху.
– Значит, ты бы очень хотела построить коммунизм?
– Да, конечно. Для этого мы и работаем...
– И поддерживала бы его всеми силами?
– Конечно!
– И ты... – понизил голос мужчина и придвинулся к ней, – хотела бы моей помощи?