Заря коммунизма

– Она боится креста! Она не напала на меня только из-за него!

– Возможно, ей показалось, что у тебя нож или...

Маша с чувством дёрнула нитку на шее, и серебряный крестик взметнулся в воздухе красноречивым доказательством.

– Он слишком маленький, чтобы она вообще смогла его увидеть в темноте! И я не доставала его, как сейчас!

Валентина Михайловна вздохнула и поправила очки. Было видно, что внутри неё происходит нешуточная борьба.

– Ты поговорила с Игорем? – внезапно перевела тему женщина.

– Если Галина Александровна не вампир, то зачем мне отваживать его?

– С её головой явно не всё в порядке. Она представляет угрозу, поэтому, Маша, я очень тебя прошу... Брат мне этого не простит. Мы и так с ним редко видимся... Да и за Игоря я очень боюсь.

– А за остальных вы не боитесь?! – возмутилась девочка.

– Маша! Сбавь тон! – строго проговорила Валентина Михайловна, но сразу смягчилась. – Хорошо, – добавила она после некоторой паузы. – Я предполагала, что ты будешь упираться, поэтому решила отвести тебя к Матрёне Петровне. Чтобы она развеяла твои опасения.

– Это кто?

– Вечером узнаешь, – отвела взгляд учительница. – Это единственное, что я сейчас могу сделать.

– Когда мы пойдём?

– Как только вернутся девочки. Оставлю Люду за старшую. Зайди ко мне, когда они придут.

Валентина Михайловна ушла, оставляя ученицу в неприятном смятении. Ещё несколько минут назад Маша с воодушевлением ждала разговора, а теперь внутри точно прошёлся ураган. И почему все эти взрослые всегда пытаются втолкать любые события в рамки объяснимого? Почему даже на секунду они не могут допустить, что реальный мир гораздо сложнее того привычного, который все они усиленно поддерживают? Почему как только что-то не укладывается в общепринятые понятия, его сразу надо оттолкнуть, отвергнуть или накрутить до того глупые объяснения, что становится ещё хуже? Это неправильно, так быть не должно. Сколько всего можно было бы улучшить, если бы какой-нибудь взрослый подумал и сказал: «А что, если...»

Маша твёрдо решила – если Валентина Михайловна не будет участвовать в уничтожении опасной вампирши, они с Лидой справятся вдвоём. Ведь теперь они друзья, настоящие, верные, и у них есть тайное и очень важное дело, от которого зависят все жизни села Аничкино.

Через полчаса девочка услышала голоса Люды и Ириши – последняя тоже осталась помогать, – и поднялась с кровати. Сердце часто забилось от предвкушения встречи с Матрёной Петровной. Кто она и почему Валентина Михайловна хочет отвести к ней, чтобы доказать Машину неправоту?

Уставшая, но гордая Новосёлова вошла в комнату победоносным шагом и сразу зыркнула на одноклассницу:

– Тебе должно быть стыдно, что ты бросила своих.

– Где бросила? – мрачно отозвалась та, готовая дать отпор.

– Считай, на фронте.

– Не знала, что у нас война.

– Да, Маша, каждый день идёт война за трудолюбие и совесть, и ты в ней уверенно проигрываешь.

– Это ты так думаешь.

– Я не думаю, я – знаю, – поучительно вскинула брови Люда, и одноклассница едва удержалась, чтобы не броситься на обидчицу с кулаками.

– Я устала и больше не могу полоть. Меня за это теперь расстрелять?

– Подвиг невозможен без жертвы! – тут же парировала комсорг и стала переодеваться, рано празднуя победу.

– А я не собираюсь быть героем. Все герои умирают, разве ты не знала?

Лида покачала головой и многозначительно посмотрела на Машу. Та быстро вспомнила их разговор и, пока Людмила задыхалась от возмущения, которое мешало ей быстро подобрать слова, поспешно сказала:

– Не буду мешать вашему заслуженному отдыху!

Маша летела по коридору, чувствуя, как от злости в ушах бухает сердце. Она и не думала, что жизнь в одной комнате с Новосёловой превратится в арену. За полгода, что они вместе проучились в одном классе, Люда не успела раскрыть свой характер во всей красе, и кто же знал, что отыграется она именно здесь...

– Валентина Михайловна? – постучала Маша в дверь, и через пару мгновений та отворилась, будто учительница стояла неподалёку в полной боевой готовности.

– Сейчас предупрежу Люду и идём.

– Я вас на улице подожду.

Девочка вышла на крыльцо интерната. Мягкие тени уже начали опускаться на село, а ветер приобрёл нежную прохладу. Колхозный сад напротив не выглядел опасно, но при взгляде на него Маша ощутила, как страх сковывает тело.

– Пошли, – произнесла учительница над ухом и спустилась по ступеням.

На другой стороне деревни на отшибе стояла небольшая избушка. Её стены слегка покосились, крыша уехала, а по бокам двери зияли огромные щели. Но в окнах изнутри виднелись свежие беленькие занавески, которые отпугивали невзрачность и дряхлость и придавали дому жилой вид.

– Матрёна Петровна, – негромко постучала учительница.

– Да-да, иду-иду, – послышался голос из недр избы. – Здравствуйте, проходите.

На пороге показалась маленькая и очень старая женщина, но глаза у неё были до того живые и до того сияли ясностью, что груз прожитых лет казался чужеродной оболочкой.

Гости прошли в дом. Обстановка была донельзя простая, так что Маше показалось – она попала в Древнюю Русь. Стены – брёвна, красный уголок, деревянный стол и лавки, русская печь, на которой сверху лежали одеяла, и те самые белые занавески в дырявый узор.

– Садитесь-садитесь, ко мне нечасто заходят, поэтому я рада каждому гостю, – тепло улыбнулась старушка.

– Матрёна Петровна, – несколько смущённо начала учительница и потупилась, – с вами мы знакомы давно, а вот это Маша Иванова. Она к нам приехала зимой.

– Здравствуй, Маша, девонька, не чурайся, садись, – подбодрила хозяйка.

Девочка покорно опустилась на лавку и стала ждать.

– Пожалуйста, расскажите нам о нечисти. С религиозной точки зрения... – попросила Валентина Михайловна и почему-то нахмурилась.

– А зачем тебе, милыя? – старушка застыла и впилась в женщину взглядом, по глубине с которым мог соревноваться только космос.

– Видите ли, у нас тут вышел небольшой спор... Маша думает, что нечисть могла когда-то существовать и...

– Какая нечисть вас интересует?

Валентина Михайловна изумлённо открыла рот.

– Вампиры, – ответила за неё девочка.

– Ах, кровопийцы эти, упыри... Да чего о них рассказывать? Были да сгинули.

– В смысле? – медленно спросила учительница.