Заря коммунизма

Людмила перестала дышать. Она удивлённо посмотрела на одноклассницу и сказала:

– Не может быть.

– Да может! Мне только что девчонки рассказали.

– Она поступила не подумав.

– Почему не подумав? – вмешалась Иванова, так и не притронувшись к борщу.

– Ты задаёшь странные вопросы, Маша! Колхозу нужны новые люди! – поспешно оттарабанила Люда. – А Тоня всех подвела!

– А это случайно не та девочка, которая шла на золотую медаль?

– Да, это именно она, поэтому ей должно быть стыдно вдвойне! – не унималась комсорг.

– То есть человек, который прекрасно учится и который может стать даже учёным, обязан терять целый год и идти доить коров? – резанула Иванова. Лида оторопело уставилась на неё, а потом криво улыбнулась и опустила глаза.

– Так пусть сначала отдаст долг...

– А кто сказал, что она должна отдавать долг? Да и кому? Колхозу? А даже если и должна, то почему именно так?

– Человек должен трудиться, Маша. Это правильно и почётно, – нахмурилась Новосёлова.

– Не спорю. Но почему он должен трудиться там, где не хочет?

– Он обязан хотеть.

– Ну а ему не хочется.

– Нет, хочется!

– Нет, не хочется, – твёрдо, но раздражённо сказала Иванова и чтобы чем-то себя отвлечь, поводила ложкой в борще.

– И ей дали плохую характеристику... – подкинула дров в огонь Ириша и наивно захлопала глазами.

– Ну и гады, – тихо произнесла Маша. – Человек всё равно не сможет проявить себя там, где ему плохо.

– Но в колхозе не плохо, – парировала Люда и с трудом проглотила последнюю ложку борща, от чего её лицо тошнотворно перекосило. – Просто нужно понимать, что ты делаешь полезное дело, на благо всех, тогда и желание появится. А она не понимает.

– А разве Тоня не принесла бы больше пользы, если бы пошла учиться, например, на врача? Сразу, после школы! И лечила бы твоих колхозников гораздо лучше, чем доила бы коров?

– У тебя в голове одна каша, – мягко, но всё же свысока ответила Новосёлова.

– А по-моему, не у меня.

Комсорг уже открыла рот, как повариха позвала получать второе неожиданно звонким и добродушным голосом, который никак не вязался с боевитой внешностью. Школьники вновь потянулись к раздаче, выстроив башню тарелок из-под первого.

Когда девочки вновь вернулись за стол, Маша расстроилась ещё больше. В серой тарелке лежала тушёная капуста с морковкой... Опять ненавистная капуста! Хорошо хоть не одна... Девочка откусила чёрный хлеб и разломила вилкой котлету.

– Тоня совершенно безответственный человек, – вдруг выдала мрачная Люда и в упор посмотрела на Иванову. – Она думает только о себе и совершенно не понимает, что благо всех зависит от каждого.

Маша решила промолчать и усиленно жевала котлету – так, на всякий случай, если язык решит сам заговорить.

Обед прошёл довольно быстро. Разомлевшие от сытости и жары школьники лениво поплелись на выход. Идти в поле никто не жаждал, и хотя ещё оставалось время на отдых, зелёная ширь из сорняков и кормовой свёклы настойчиво лезла в глаза.

– Валентина Михайловна, а можно на речку сходить? – громко попросила Ириша Сидорова, ожидая, что её поддержат другие.

– Вода ещё не прогрелась, – уклончиво ответила та.

– Ну Валентина Михайловна... Мы с ребятами уже на прошлой неделе ходили! Хорошая там вода!

Женщина колебалась. Множество горящих глаз взирало на неё с такой надеждой, что бедное сердце учительницы дрогнуло, она улыбнулась и согласно кивнула.

– Ур-р-ра! Идём на речку! – выкрикнули мальчишки из восьмого класса и гурьбой ломанулись по дороге.

– Только недолго! И подождите меня! Без меня никто в воду не заходит!

Неширокая речка Звонарёвка растеклась за невысоким холмом в стороне от колхозного поля. Она убегала вдаль за деревню, сужалась и терялась где-то на обочине леса. Её берега, местами густо поросшие рогозом, местами вытоптанные до жёлтой глины полого уходили в глубину. Кое-где росли бледные ивы с длинными изящными ветвями, кое-где застыла ярко-зеленая ряска, уходящая в осоку, а где-то круто обрывалась земля. Ребята кинулись к широкой полосе берега, как будто эта часть суши специально предназначалась для купаний, и резво поскидывали кто штаны, кто шорты, кто рубашки. Затем они гурьбой, с криками и хохотом, бросились в холодную речку. Девочки были поскромнее. Кто-то остался на берегу и смотрел на шалости хулиганов, кто-то устроился под ивой от палящего солнца, кто-то переоделся в заготовленный купальник и осторожно заходил во взбаламученную воду. Симпатичная фигуристая Ириша относилась к последним. Яркий купальник из оранжевых и жёлтых лоскутов красиво сидел на бледноватом теле. Толик Карпов, маленький юркий парнишка, сразу заприметил девушку, и хотя он беззаветно плескался с друзьями, не выпускал Сидорову из бокового зрения. Наконец он дождался и, когда та оказалась по колено в воде, с диким смехом облил её настоящей волной.

– Ах! – вдохнула не ожидавшая шалости Ира и тут же бросилась догонять хулигана. Но куда там! Толик был рыбой в воде, и поймать его мог разве что такой же, как он сам.

Маша Иванова стояла на небольшом возвышении, сложив руки на груди. Радости плескания её не вдохновляли, и она просто ждала, когда выйдет время. Новосёлова куда-то пропала, но это не обрадовало девушку. Теперь ей придётся быть настороже, чтобы случайно не попасться на глаза комсоргу. Было бы гораздо лучше, если бы она, Маша, могла видеть ту издалека и следить за её перемещениями.

– Ты не против, я тоже здесь постою? – проговорил мягкий голос учительницы. – Отсюда хорошо всех видно.

– Конечно.

– Нет-нет, не уходи! – торопливо попросила Валентина Михайловна. – Я не буду тебе мешать.

– Этояпомешаю вам...

– Да нет, что ты. Наоборот. Можешь помочь мне проследить за ребятами? Я одна, а вас вон сколько...

Маша согласилась и ощутила незнакомое приятное чувство в груди.

– Скажите, – осмелела девушка, когда прошло несколько минут, – Тоня Харитонова правда отказалась идти в колхоз?

– Отказалась, – без эмоций подтвердила женщина.

– И что теперь с ней будет?

– Не знаю.

– А у неё правда золотая медаль?

– Она на неё шла...

– Значит, она может поступить в Москву?

– Шансы неплохие...

Односложные ответы несколько насторожили Машу, но она продолжила:

– А вы считаете, это правильно – отправлять всех без разбора в колхоз? Разве люди не должны заниматься тем, к чему есть способности?

– Это очень сложный вопрос, – прозвучал ответ, и девушке показалось, что в тоне засквозила настоящая грусть. – Чаще бывает, что в какой-то сфере люди нужнее...

– Значит, колхозники сейчас нужнее?

– Возможно, что так.

– Но она не хочет быть дояркой! Она же умная! Что она забыла в коровнике?! Это несправедливо! И как потом сложится её жизнь?!

– Я, конечно, многого не знаю и не понимаю, – медленно и тихо проговорила учительница, – но скоро олимпиада, а желающих поступать в Москву очень много. Они будут мешаться под ногами...

– Олимпиада в следующем году!

– Но население станет больше, если многие поступят в этом.

– Так значит, можно ломать человеческие судьбы просто потому, что кто-то решил почистить Москву?!