Заря коммунизма

– Ладно, не переживай, сейчас до коровника дойдём и обратно.

Коровник располагался неподалёку от поля со свёклой и прудом, там, где дорога разветвлялась надвое и уводила в разные стороны. А сейчас одноклассницы шли по колхозному саду, который тянулся по окраине и был таким огромным, что тропки из него вели едва ли не в любую точку села Аничкино. Маша стиснула зубы и мечтала о том, когда же всё это закончится, когда она ляжет на скрипучую железную кровать и забудется пусть и тревожным, но всё-таки сном.

Девочки быстро шагали под раскидистым покровом яблонь и молчали. Лида задавала темп и не собиралась проверять, успевает ли «городская фифа». А Маша, гложимая страхом, изо всех сил держалась рядом и не отставала.

– Как ты думаешь, Люда правильно поступила, когда попросила Валентину Михайловну разрешить нам задержаться на поле подольше? – прошептала Козичева, а её спутница вздрогнула.

– Она должна быть впереди планеты всей... – не особенно дружелюбно ответила девочка, а страх лишь распалил обострённые чувства.

– Мне кажется – это обман. Вот если бы мы все были в равных условиях и наша бригада победила, тогда да, это по-честному. Но когда все будут отдыхать, а мы полоть, то где же тут равенство? Очевидно же, что мы победим.

– Валентина Михайловна всё равно не разрешила, – натянуто ответила Маша. Она совершенно не хотела поддерживать разговор, ведь слева ей померещилась тень.

– Это дело времени. Люда всегда добивается своего.

– Ты слышала? – девушка с испугу схватила одноклассницу за рукав.

– Нет, а что?

– Вот опять!

Лида посмотрела туда, куда указала девочка, и ей тоже что-то померещилось.

– Пойдём быстрее. Наверное кому-то тоже не спится, – немного взволнованно ответила Козичева.

А Маша почти паниковала. Миллион раз она пожалела, что согласилась идти к этому треклятому быку, которого нет, а вот иссушенная Галина Александровна вполне существовала и могла ожидать их у любого дерева.

Девочки торопливо шли по тропе, и под ногами тихо шуршала трава. Практически полная луна, как нарочно, спряталась за тучкой, и сад покрылся страшным мраком. Кто-то совершенно отчётливо шёл параллельно одноклассницам, и те интуитивно увеличивали скорость. Но это никак не помогало – незнакомец легко под них подстраивался и не отставал.

Маша не выдержала и взяла Лиду за руку. Вопреки крохотному опасению, что та поднимет шум, Козичева крепко сжала ладонь одноклассницы и не отпустила.

– Девочки, подождите! – поплыл по воздуху ласковый голос Галины Александровны.

– Бежим... – прошептала Иванова и хотела рвануть с места, но Лида почему-то застыла.

– Ты чего? Это же свои.

– Нет, Лида, с ней что-то не то, надо уходить... Быстрее...

– Девочки, добрый вечер!

Худющая фигура оказалась строго на тропе позади одноклассниц. Неподвижная, точно мраморная статуя, холодная, как лёд Антарктиды.

– Вы почему не спите? – спросила секретарь.

– Решили подышать воздухом, – ответила Лида, игнорируя нескончаемые дёргания Маши – та никак не унималась и тянула одноклассницу вперёд.

– Вот и я решила. Можно составить вам кампанию?

– Нет! Мы уже возвращаемся в интернат! – истерично выпалила Иванова.

– Давайте ещё немного прогуляемся, все вместе, – проворковала Галина Александровна и не спеша направилась к ним. – Я никому не расскажу, что вы нарушаете распорядок лагеря!

– Идём, да идём же, умоляю... – едва не плакала Маша, и Лида сдалась. Она не понимала, что происходит, но неожиданная встреча и странный тон секретаря вызвали в девочке неприятные чувства. Она решила поверить однокласснице.

– Извините, но нам пора, – твёрдо заявила Козичева и сошла с тропы, чтобы обогнуть Галину Александровну.

– Нет, не пора, – жёстко ответила женщина.

– Что?..

Но не успела Лида испугаться, как тень юрко метнулась к девочкам, страшно шипя. Маша всё это время готовилась бежать, поэтому успела дёрнуть одноклассницу за руку, и секретарь промазала. Древний ужас, живший в сердце каждого живого существа, погнал девочек сквозь сад. Они с трудом разбирали дорогу, поломали несколько ветвей, оцарапались сами, падали и быстро вставали. Позади них трещали сучья, шипела и стрекотала тень.

– Здесь! – пискнула Лида и потащила Машу в сторону.

Девочки наткнулись на маленькое, но добротно сколоченное строение. Козичева ловко открыла проход, втолкнула туда одноклассницу, прыгнула следом и заперла дверь.

– А-а-у-у-у, де-э-эво-о-чки-и-и! – запел с улицы голос.

– Что теперь? Она же найдёт нас... – тряслась от ужаса Маша.

– Я на засов закрыла... – едва слышно прошептала Лида.

– Хва-а-атит игра-а-ать в пря-а-атки! Выходи-и-ите! – сладко тянула Галина Александровна. – Ах вот вы где.

И всё вокруг неприятно стихло.

Маша обняла Лиду и слепо вылупилась в темноту. Что-то грохнуло по крыше и замерло. В крохотные щели, размером с миллиметр, будто задышало животное. Оно принюхивалось, прилаживалось, точно собиралось просочиться внутрь, но ничего не выходило и через мгновение ласковый голос проговорил:

– Пустите меня в домик, девочки! Вам всё понравится, я обещаю!

Но одноклассницы притихли, только бухали в ушах сердца.

Женщина сползла по стене, постучала по доскам и приблизилась к двери.

– Тук-тук, впустите меня. Мне тут очень холодно и сыро.

– Так отправляйтесь домой! – дрожащим голосом зло выкрикнула Лида. – Вам нехорошо! Уходите!

– Девочки, ау, впустите меня...

Облако отплыло в сторону, и тусклый свет луны проник в мелкие щёлки. Одноклассницы увидели, как Галина Александровна медленно ощупывает каждый участок шалаша, но не смеет ворваться. Хлипкая щеколда оказалась действенным засовом и не пускала её внутрь.

Несколько часов девушки тесно жались друг к другу, покрывались липким потом страха, тряслись и молчали. Где-то в деревне закукарекал петух. Тень на улице резко дёрнулась, завыла и исчезла.

– Где она? – прошептала Маша, не выпуская одноклассницу из объятий.

– Не знаю... Не видно...

– Давай ещё посидим... Пусть солнце взойдёт...

– Давай, – согласилась Лида.

Впервые за ночь девочки устало опустились на пол и прислонились спинами друг к другу.

– Это что было? – через некоторое время спросила Козичева таким тоном, словно Маша знала больше неё.

– Не знаю... Но вчера, вернее, уже позавчера, когда все слушали Валентину Михайловну, я ушла за интернат и там встретила её...