Заря коммунизма

Девушка сбивчиво рассказала о неестественном поведении секретаря колхоза и замолчала. Тишина длилась долго. Яркие лучи солнца просочились в мелкие щели и в тонких струнах света закружились пылинки.

– Надо идти, а то хватятся... – прошептала Лида, чувствуя, как глаза слипаются от дремоты.

– Я боюсь... – призналась Маша, а Козичева и не подумала её дразнить.

Глава 6

13 июня 1979, среда

Рваные облака быстро летели по ясному летнему небу. На свекольном поле галдели школьники, разгулявшиеся, разрумянившиеся, уже готовые к обеду и тихому часу. Лида и Маша с синими тенями под глазами волочились в конце всех. Они очень устали, почти выбились из сил из-за бессонной ночи и теперь подвергались бомбардировкам со стороны комсорга.

– Я так и знала, что вы меня обманули! Видите, что теперь получается? Кто за вас работать будет? – часто подходила к ним Новосёлова.

– Мы и так работаем, – отвечала притихшая Лида.

– Но как вы работаете?! Мы же с вами договорились, что должны победить! Я же не могу за вас одна всё делать!

– Тебя и не просят, – сказала Маша и села на тёплую землю передохнуть.

– А я не могу быть равнодушна к своим товарищам! Я хочу помочь!

– Тогда чего ты гундишь целый день? Голова от тебя уже болит.

– Она у тебя не так заболит, когда я расскажу Валентине Михайловне, что вас всю ночь не было!

– Нет! – испугалась Лида и переглянулась с насторожившейся Ивановой. – Работаем мы, не надо никому рассказывать.

Девочка принялась дёргать траву с показным усердием, и вскоре к ней нехотя присоединилась Маша. Она драла и драла бесконечные сорняки и почти не чувствовала собственного тела ­– как будто витала рядом и смотрела на всё со стороны.

– Мы будем что-нибудь с этим делать? – тихо спросила Лида, когда Новосёлова ушла, и по тону стало ясно – она говорит совсем не о дотошном комсорге.

– Я – да.

– И что?

– Не скажу.

– Вот всегда ты такая, Машка! К тебе по-человечески только отнесёшься, как ты сама от дружбы отказываешься! – разозлилась Лида.

– А ты что же – дружить мне предлагаешь?

– Больно надо! Но с этой... женщиной... не всё в порядке. Нужно разобраться, чего она к нам пристала? Может, мы что-то не так поняли?

– Ага, – возмутилась Маша. – Она нас в саду просто так караулила, чтобы поболтать.

– А что тогда?

– Не знаю...

– Так давай узнаем! – настаивала Козичева. Сдаваться без боя было не в её характере.

– Ладно... Прикрой меня перед Новосёловой в тихий час.

– Куда ты пойдёшь?

– Потом расскажу.

– Маш, не ходи к ней! – очень серьёзно сказала Лида, и в глубине чёрных глаз засветился страх.

– Нет, к ней ни за какие блага мира не пойду! – воскликнула одноклассница и почувствовала, как по коже пополз холод.

Наступил тихий час. Сытые ребята отправились по комнатам, и сегодня, в отличие от вчерашнего дня, интернат затих. Только слышались приглушенное воркование девчонок да лёгкое дыхание ветра в коридоре. Маша дождалась, пока комсорг послушно уляжется на посеревшие простыни и засопит, и прокралась к двери. Лида быстро-быстро замахала ей ладонью, и девочка поспешно выскочила вон. Ириша, которая только притворялась спящей, приподнялась на локте и вопросительно кивнула – в её глазах светилось страшное любопытство.

– Потом, – одними губами ответила Козичева и настороженно посмотрела на комсорга – вдруг та тоже только делает вид, что спит. Но Люда ровно дышала, закинув руку за голову, и не подавала признаков бодрствования.

Лида растянулась на кровати, мягкой, удобной, самой идеальной на свете и ощутила такую небывалую сладость, что расстроилась – дома у неё совсем другая постель, жёсткая какая-то, обычная, не то что здесь. Затем она удивилась – вчера кровать была обыкновенной, как у всех, и не обладала всеми теми качествами, которые сегодня сделали из неё королевское ложе. Мысли девочки плавно потекли дальше. К бесконечному полю, к мерцающему от солнца пруду, к коровнику, до которого они так долго шли с Машей, к теням и холоду июньской ночи... Что-то над ухом противно заскрежетало. Лида повернулась к окну и увидела безобразное, высохшее лицо Галины Александровны. Застывший и оттого неестественный взгляд замер на девочке, и та закричала в паническом ужасе. Но её руки и ноги не желали слушаться – они беспомощно барахтались в кровати, а страшная женщина прошла сквозь стекло и...

– Лида, ты чего? – проговорили где-то рядом, и Козичева открыла глаза. Она вспотела, тряслась и никак не могла отойти от кошмара. Над ней склонилась Люда, а в окно смотрел любопытный Игорь Корзухин.

– Ничего!

– Ты стонала во сне, – тревожно проговорила Новосёлова.

– Просто плохой сон.

Лида посмотрела на озадаченного Игоря, который с любопытством заглядывал в комнату, и нахмурилась. Вот из-за кого ей пригородилась всякая чушь! Жених нашёлся!

Люда приоткрыла форточку, откуда влетел тёплый воздух из сада и наполнил комнату запахом трав.

– Ты чего хотел? – строго спросила Новосёлова.

– А где Маша? – ответил тот.

– Маша? – растерялась девочка, обернулась к углу, где стояла кровать одноклассницы, и обратилась уже к Лиде: – А где Маша?

– Откуда я знаю, – плохо ворочая языком, проговорила та. – Наверное, в туалете. Она постоянно жалуется на живот...

– Врать нехорошо. Вчера туалет, сегодня. Придумали бы что-то более оригинальное.

– У нас тихий час, можно я посплю? Никуда не денется твоя Маша.

– Я должна немедленно сообщить Валентине Михайловне.

Люда развернулась и затопала к двери, но Козичева внезапно бросилась за ней:

– Не надо никому сообщать!

– Тогда говори, куда она пошла. Я немедленно верну её, пока никто не заметил!

– Я не знаю, но она скоро придёт.

Игорь Корзухин смутно слышал разговор, но уловил самое важное. Парень расстроился и отошёл от интерната. Конечно, чего он хотел? Такая симпатичная девочка наверняка с кем-то дружит, а он-то размечтался...

– Лида, покрывая Машу, ты и сама становишься на неверный путь! Есть порядок! Он один для всех! Сейчас – тихий час, значит, все должны его придерживаться.

– Ладно ей ты не веришь, но мне веришь? Она успеет вернуться до того, когда мы пойдём на поле.

– А если нет?

– Успеет, – твёрдо заявила Лида и ощутила такую усталость, что хоть падай. Спорить с непрошибаемой Новосёловой она больше не могла.

– Хорошо. Но если она опоздает, я немедленно расскажу Валентине Михайловне.

А Маша, точно воришка, пробиралась к нужному дому задами усадеб, где уже взошла кучерявая картошка. Там её никто не видел, а если и видел, то не узнал. Девочка спокойно приблизилась к калитке, запрокинула руку и открыла шпингалет. Затем она быстро пробежала по знакомому саду мимо беленых яблонь, слив и груш, аккуратных грядок и цветов и остановилась напротив зеленого дома с белыми наличниками. На пороге, отдыхая от дел, сидела в синем халате Аграфена Степановна, родная бабушка по отцу. Она задумчиво грызла семечки и едва не подавилась, когда увидела перед собой внучку.