Затмение: Корона

Потом следовало видео с берлинскими мертвецами... армейские грузовики увозят груды тел... широкоугольный снимок площади за Бранденбургскими воротами... бескрайний замысловатый пазл из трупов, поле мёртвых. По улицам текли реки рвоты и крови, обтекая архипелаги тел чудовищными потоками; мертвецы повсюду, в кафе и магазинах... мертвецы в машинах, застывший траффик, трупы продолжают сидеть за рулём... Часть Берлина между штаб-квартирой НАТО и гетто превратилась в город мёртвых. Некрополь.

Заявления, которые удалось выжать из разгневанных натовских командиров. Официальные посредники между НАТО и Вторым Альянсом осторожно дистанцировались от ВА. Политический прилив сменялся отливом.

Пиратская блиц-передача была умело смонтирована, чтобы вызвать максимальный эмоциональный отклик при минимальном официозе. Все версии составил и озвучил Хэнд — для представителей A-, B- и C-прослоек аудитории; версии на семи языках.

Потоки информации выплеснулись в Сеть, желали люди того или нет, с неоспоримыми властностью и срочностью предупреждения служб гражданской обороны. Заговор чипированных агентов сработал, системы кибернетической безопасности медиасетей не устояли. Взлом происходил по всему миру, медиапираты раз за разом одновременно насыщали мир правдой, являя ему политическое откровение. Даже пропагандистские телеэкраны размером с рекламные щиты в Париже и других городах, контролируемых Вторым Альянсом, были захвачены пиратами: освобождены.

В большинстве случаев ролик успели показать дважды, прежде чем Второй Альянс оставил попытки заблокировать его кибернетическими средствами и попросту отключил питание экранов.

Через спутники. Через наземные передатчики. По кабелю. По вайфаю. По микроволнам и даже по радио. Правда пошла в партизанскую атаку.

И каждый экземпляр медиакапсулы заканчивался брошенным Второму Альянсу призывом.

Встречайте нас в ООН и попробуйте опровергнуть наши доказательства. Предоставьте встречные, попробуйте доказать, что мы лжём. Встречайте нас в Женеве. Встречайте нас в Международном трибунале. Везде! Наши факты против ваших. И пускай мир решит, кто прав. Мы вызываем вас в суд!

Впрочем, нет, то не был финальный фрагмент капсулы; было там ещё кое-что. Видео с наступлением егернаута на Триумфальную Арку, с Рикенгарпом и Юкё; рок и битва, неумолимый егернаут насилия крушит Арку и бойцов...

И кульминацией видео, постепенно нараставшей от фонового шепотка до громогласного эхо-раската, звучала музыка Рикенгарпа, его Песня под названием Юность, его электрогитарный саундтрек этого фильма, документальной военной атаки. Композиция Рикенгарпа была как боевой марш. Ударные требовали справедливости; громовой раскат рок-н-ролльного вокала требовал свободы. Это и была фоновая среда для пиратского сообщения.

Всё это выплеснулось во всемирную медиасеть.

И это была только первая, верхняя функция чипированных агентов, работавших на Плато. Объединённых электронной онлайновой телепатией чиповых факиров кремниевых глубин; электромагнитного сообщества, каркаса глобального электронного разума.

Существовал, ну или Смок с Лэнгом так полагали, и другой глобальный разум, достучаться до которого было второй задачей чипового сообщества.

Импульсы, посылаемые на пике интенсивности мышления коллективного разума (во всяком случае, в согласии с расчётами Лэнга), несли электромагнитно закодированную информацию, незамедлительно воспринимаемую человеческими биоэлектрическими полями; внедряли её в подсознание всех людей планеты. Идея, оживший мем, летящий на гребне волны великого эфирного психоцунами, незримо обходящего шар земной с правильными интервалами...

— Чувак, это ведь, скорее всего, чушь собачья, — говорил Жером. — А если даже и нет, не может ли у нас получиться что похуже? Вроде промывки мозгов.

Смок ответил, что волна энтелехии несёт только правду. Любые иные утверждения разбиваются о собственную внутреннюю несогласованность и нарушают внутреннюю структуру сознательного восприятия волны. Волна слагается из согласованных актов восприятия, а эти акты, в свою очередь, постепенно превращаются из подозрений в консенсуальные истины. Бывали исключения, сказал Смок, но в основном Коллективный Разум приемлет только правду. Правду, которая в обычном состоянии загнана вглубь. Но в сочетании с информацией, поступающей из Сети, она в нужный момент в нужном месте воспрянет к поверхности — идеей. Идеей отвержения расизма, признания фактов насилия, видения сопричастности всего человечества тем, кто подвергается таковому насилию, и осознания, что настало время подтвердить эту сопричастность действием.

Так было в 1989-м, когда студенческие волнения в Китае совпали по времени с перестройкой и гласностью при Горбачёве или триумфом «Солидарности» в Польше. И позже, в Арабскую Весну [75] . Отчасти она порождена была глобальными телекоммуникациями и социальными сетями, а отчасти — возникла из согласованной идеи, несущейся на гребне волны через Коллективный Разум.

Жером обдумал эту идею и решил присоединиться. Интуитивное решение. Он просто почувствовал, что так надо.

75

Напомним, что точка бифуркации вселенной Песни под названием Юность с нашей реальностью, согласно этой редакции, находится в 2013 г., когда после Арабской Весны Израиль и арабские страны подписали Каирский договор о снятии взаимных претензий и провозглашении Палестинской автономии независимым государством; об этом сказано в первом романе трилогии, Полное затмение. Естественно, в первоначальной редакции, под которой книги издавались в 1985-1990 гг., весь этот фрагмент, как и вышецитируемое объяснение, отсутствует и добавлен автором позднее.

И вот он подключил свой чип к трансляции предоставленной Смоком программы; привнёс биополе своего мозга в глобальное психополе, добавил свой микроскопический импульс к Великой Волне.

Возможно, это чушь собачья. Возможно, они принимают желаемое за действительное. Возможно, у Смока крыша поехала от поисков смысла в мире бессмысленного насилия.

Возможно, это не более чем инструмент психологической разгрузки, вроде молитвы.

Как и в случае молитвы — отчего бы не попытаться?

Париж

Они явились из окрестных городков и деревень; нахлынули с юга Франции, из Испании; некоторые даже приплыли из Северной Африки через Средиземное море. Они вышли из своих городских схронов. Они вырвались из центров переработки, сметая и обращая в бегство перепуганных ВАшников, которым уже некоторое время задерживали зарплату; камеры и автоматические ружья бездействовали, обезвреженные хакерами Нового Сопротивления. Они переправились через пролив из Англии. Их вели отряды Бадуа и партизаны НС, но в большинстве своём то были гражданские, и действовали они сами по себе, вооружившись кто чем или вообще безоружные.

То были евреи, арабы, индийцы, иранцы, чёрные и азиаты. То были люди разных цветов кожи и различных религий. Были средь них иудаисты, мусульмане, индуисты, буддисты, сикхи и суфии. Тысячи христиан, симпатизировавших им, поддержали восстание.

В общей сложности тем утром прибыло примерно полмиллиона человек.

Над площадью Отель-де-Виль разгоралось солнце. Небо было безоблачное, бескрайне-синее, цвета знамени Нового Сопротивления. Вычурно отделанная громада штаб-квартиры Второго Альянса стояла, равнодушная к воплям ярившейся снаружи толпы. Роузлэнд бросил клич, и толпа подхватила его:

— JAMAIS PLUS! НИКОГДА БОЛЬШЕ! JAMAIS PLUS! НИКОГДА БОЛЬШЕ! JAMAIS PLUS! НИКОГДА БОЛЬШЕ!

Люди размахивали голубыми флагами, сделанными на скорую руку. Кулаки сотрясали воздух, наэлектризованный чувством единства.

Внутри Отеля-де-Виль Уотсон сидел в дежурке, приспособленной под камеру, и наблюдал за происходящим, вперившись в размытую картинку на древнем переносном телевизоре.

Он слышал, как снаружи они скандируют и выкрикивают проклятия; он видел их на консоли, слышал полный возбуждения голос комментатора, сообразившего, что присутствует при поворотном моменте истории. Тем утром состоялось несколько стычек — бойцы Сопротивления против эсэсовцев и парижских скинхедов. Но большая часть «элитных отрядов» Партии единства дезертировала, попряталась, пустилась в бега за новыми документами. Они запаниковали, когда этим утром натовские комиссары нагрянули в оставшиеся центры обработки беженцев и закрыли их. В здании было примерно пятьсот членов ВА. Пятьсот крепких орешков против пятисот тысяч снаружи. Перед Отелем, само собой, выстроились автоматические танки — совершенно беспомощные. Новое Сопротивление взломало их системы управления и перехватило контроль над танками через посредство своих хакеров. Бадуа дал им деньги, а за эти деньги они купили нужную технику. Хирургической точности удары Моссада и сил Бадуа привели егернауты в негодность, если не полностью изничтожили.