Заучка для дракона

Золотая осень вовсю хозяйничает в тётушкином саду. Широкой кистью раскрашивает листья. Застилает шуршащим ковром извилистые дорожки. Стирает яркие краски с неба, оставляя стылый серый цвет. Но всё ещё позволяет солнцу радовать природу тёплыми лучами.

Я иду к дому рука об руку с кем-то близким. Прижимаюсь к нему локтем, и от этой близости мне так хорошо и спокойно, что душа поёт возвышенные хоралы.

Мы обходим пруд, где плещутся караси. Пинаем опавшие листья. Сидим на крылечке, вдыхая холодный воздух, наполненный ароматами леса, влажной земли и прелых листьев. А потом, держась за руки, заходим в дом.

«Интересно, продолжайте», — пробормотала сквозь сон, поворачиваясь на другой бок и ещё теснее закутываясь в покрывало.

Мы на кухне. Весь стол засыпан мукой, а передо мной стоит любимая голубая миска. Почему-то именно в этой посудине всегда получается превосходное тесто. И никакой магии! Для традиционного тётушкиного пирога со сливами она не нужна!

Аккуратно разминая масло, чувствую на своей талии чужие руки. Кто-то сильный прижимает меня к себе, пока я осторожно добавляю муку, соль, сахар и яйца. И непременно ваниль! Ведь без неё у пирога не будет того самого тонкого, щекочущего ноздри, аромата.

Тесто получилось жидковатым, как и должно быть, но я перемешиваю его снова и снова, плавясь в мужских объятиях. Наконец, отставляю миску и притягиваю к себе тарелочку со сливами. Вымытые плоды ещё хранят на себе капли воды и они солнечно блестят на гладкой кожице. Их надо освободить от косточек и порезать на четыре части.

Мужчина вызывается помочь. Я с удивительно нежным трепетом смотрю, как сильные пальцы бережно берут спелую сливу. Большой и указательный палец крепко сжимает плод, слегка продавливая упругую кожицу. Другой рукой он медленно проводит по поверхности, то ли лаская, то ли ощупывая зрелость и гладкость сливы. И в этот момент сердце моё пускается вскачь.

Острым лезвием кухонного ножа он аккуратно разрезает сливу, и она тут же доверчиво раскрывается на его ладони. Сочный сок выступает по линии разреза, блестя на подушечках пальцев. Ловко поддев косточку за кончик, он вытаскивает её из лона. В этот момент я понимаю, что ноги мои подогнулись и дышу я уже с трудом.

Разделённая на две половинки мякоть, бесстыдно раскрытая, покоится на его ладони. Он делает ещё два движения ножом, и вот уже плод разделён на четыре части. Сладкая слива готова быть съеденной.

Его пальцы в сладком соку, и он проводит ими по моим губам. Лизнув на пробу шершавую кожу, чувствую, как тугой узел желанной страсти стягивает низ живота. Но я беру форму для выпечки и переливаю в неё тесто, чтобы сверху выложить порезанные сливы. И выкладывая каждую четвертинку, завидую тому, как легко они смогли открыться этому…

… поднимаю глаза и сталкиваюсь с пронзительным взглядом своего гостя. Смотрю на него и не могу оторваться. Радужка его глаза становится золотистой. Зрачок сужается. Губы его растягиваются в ехидной улыбке, и я понимаю, что смотрю на своего куратора. Александра Норда!

Форма с пирогом падает из моих рук. Тесто и сливы ошмётками разлетаются по всей кухне.

Я вскочила на своей кровати, прижив руки к груди, где неистово билось сердце.

За окном глубокая ночь. Чуи спит в своей корзинке. А я…с трудом выпутавшись из покрывала, как сомнамбула побрела в ванную комнату.

— Нет, Клео, — пробормотала, глядя в зеркало, — спать в одежде — самая дурная затея. Ещё и не такое присниться!

Не отрывая глаз от своего отражения, поднесла пальцы к губам, словно хотела проверить, остался ли на них сливовый сок.

28

Наутро проснулась разбитая. Чуть не проспала, но Чуи так активно по мне скакала, что шансов отмахнуться и поспать не было.

Медленно встала, соскребая себя с кровати. Медленно умылась. А потом неслась сломя голову, потому что опаздывала.

Вылетела из Академии на холодный воздух и аж задохнулась. Недовольный взгляд куратора был ледяным. Совершенно не к месту вспомнила сон и то, как он обнимал меня. Как капал с его пальцев сливовый сок и с каким наслаждением я слизывала его с чуть шероховатой кожи. Интересно, его пальцы на ощупь такие же, как во сне?

Ой, ой, Клео! О чём ты думаешь?

Щёки зарделись, и я сильно зажмурилась, пытаясь прогнать из головы тот самый образ куратора.

— Вам надо попросить о помощи, адептка Литори, — произнёс Александр низким, завораживающим меня голосом.

Вскинула голову и посмотрела на него в замешательстве. О какой помощи он говорит? Почувствовала, что бледнею. А вдруг он читает мои мысли? Хотя нет-нет, это же невозможно!

— Если не в состоянии проснуться вовремя, попросите одногруппников об одолжении. Пусть будят вас. Уверен, они не откажут в такой малости.

Мои щёки, с которых до этого схлынула кровь, вспыхнули снова. Только сейчас я увидела, что все уже в сборе. Близнецы о чём-то тихо спорили в отдалении. Тай стоял к нам спиной, пристально глядя в небо, где резвился золотой дракон. Берг сидел на перилах, прикрыв глаза, и явно досыпал. А вот Холли! Холли стояла так близко к куратору, что мне внезапно стало обидно!

— Извините, куратор Норд, больше не повторится, — произнесла я как можно более проникновенно.

Потупила взор, прикусила нижнюю губу и чуть было не сделала книксен, но в последний момент решила, что перебор. Тут же услышала, как презрительно хмыкнула Холли.

— Вот, кстати, адептка Кёльна вполне может взять на себя эту нагрузку, — назидательно произнёс Александр.

— Но…— попыталась запротестовать Холли, а я украдкой наблюдала за сменой эмоций на её лице. — Я?! Будить эту?!

— Адептка Кёльна, — голос куратора вмиг стал ледяным. — Прошу вас, — он вложил в свой голос столько холода, что казалось, на улице температура воздуха упала на несколько градусов, — проследить, чтобы Клео Литори больше не опаздывала по утрам.

Он глядел нас и повернулся спиной.

— Все в сборе, идёмте!

Холли наградила меня таким злым взглядом, что минутное ликование сменилось паникой. Ох, Клео, Клео! Зачем тебе было это нужно? Мы гуськом пошли вслед за Александром на тренировочное поле. Я на всякий случай решила идти в конце процессии.

— А ты та ещё штучка, подружка, — раздался над ухом восторженный шёпот Берга, — любишь дёргать драконов за хвост.

— Слушай, глупо получилось, — ответила ему тихо, кусая губы, — Холли и так меня терпеть не может, а теперь ещё больше будет злиться. Что меня дёрнуло?