Зази в метро

Наконец Габриель нашел подходящий сюжет для начала беседы.

– Так, значит,- сказал он так, между прочим.- Так, значит, вы полицейский?

– Ни в коем случае,- воскликнул хмырь самым что ни на есть дружеским тоном.- Я всего лишь ярмарочный торговец.

– Не верь ему,- сказала Зази,- он всего лишь полицейский.

– Вы уж как-нибудь разберитесь сами,- вяло прокомментировал Габриель.

– Малышка шутит,- сказал хмырь с неизменным добродушием.- Меня все знают, у меня кличка Педро-Излишек, по субботам, воскресеньям и понедельникам я торгую на барахолке, раздаю гражданам всякую мелочь, которую оставила после себя американская армия, освобождая нашу территорию.

– Как раздаете, бесплатно?
– спросил Габриель с некоторым интересом.

– Шутите!
– сказал хмырь.- Я обмениваю вещи на мелкие купюры (пауза). Ваш случай составляет исключение.

– Это вы о чем?
– спросил Габриель.

– О том, что малышка (жест) сперла у меня джынзы.

– Если дело только в этом,- сказал Габриель,- то она вам их вернет.

– Ну, гад,- сказала Зази,- он же у меня их забрал.

– В таком случае не понимаю, чем вы недовольны?
– спросил Габриель у хмыря.

– Недоволен - и все тут.

– - Джынзы-то мои,- сказала Зази.- Это он у меня их спер. Да. К тому же он лягавый. Ты поосторожней с ним, дядя Габриель!

Обеспокоенный Габриель налил себе еще стакан гранатового сиропа.

– - Что-то я никак не пойму,- сказал он.- Если вы полицейский, то непонятно, чем вы недовольны, если же вы не полицейский, непонятно, с какой стати вы задаете мне вопросы.

– Прошу прощения,- сказал хмырь,- вопросы задаю не я, а вы.

– - Это точно,- с полной объективностью признал Габриель.

– Ну вот, сейчас он его облапошит,- сказала Зази,- сейчас он его облапошит.

– Может быть, теперь уже мой черед задавать вопросы,- сказал хмырь.

– - Отвечай только в присутствии твоего адвоката, - сказала Зази.

– - Отстань,- сказал Габриель.- Я сам знаю, как мне быть.

– - Он заставит тебя в чем угодно признаться.

– Она меня за идиота держит,- любезно обратился Габриель к хмырю.- Вот она, современная молодежь.

– Старших не уважают,- сказал хмырь.

– Терпеть не могу эти глупости,- заявила Зази, у которой была своя точка зрения на происходящее.- Лучше уж я уйду.

– Вот именно,- сказал хмырь.- Если бы представительницы слабого пола соизволили на минуточку удалиться...

– Еще как соизволят,- хихикнула Зази. Выходя из комнаты, она незаметно ухватила сверток, который хмырь забыл на стуле.

– Ну мы пошли,- тихо сказала Марселина, сматываясь, в свою очередь.

Она тихонько призакрыла за собой дверь.

– Так, значит,- сказал хмырь (пауза),- вы живете на то, что девочка зарабатывает проституцией?

Габриель распрямился с деланным намерением высказать самый решительный протест, но тут же снова скукожился в кресле.

– Кто, я?
– пробормотал он.

– Да, вы. Вы, мсье,- сказал хмырь.- Вы же не будете утверждать обратное?

– Буду, мсье.

– Ну и нахал же вы все-таки. Я вас застал на месте преступления. Девчонка клеила клиентов на барахолке. Надеюсь, вы не заставляете ее спать с арабами?

– Это уж точно нет, мсье.

– Ас поляками?

– Тоже нет, мсье.

– Только с французами и с богатыми туристами?

– Только ни с кем.

Гранатовый сироп начал действовать. Габриель медленно приходил в себя.

– Значит, вы все отрицаете?
– спросил хмырь.

– Еще бы.

Хмырь дьявольски ухмыльнулся, совсем как в кино.

– Скажите-ка, голубчик,- слащаво произнес он,- кто вы по профессии или, если так можно выразиться, по специальности. Что служит вам прикрытием для вашей преступной деятельности?

– - Повторяю, я никакой преступной деятельностью не занимаюсь.

– - Хватит притворяться. Профессия?

– - Я артист.

– - Вы? Артист? Девчонка сказала, вы ночной сторож.

– - Ну что она в этом понимает! Потом, ребенку не всегда можно сказать правду. Что, скажете, нет?

– - Мне-то вы должны ее сказать.

– - Но вы же не ребенок.- Габриель приветливо улыбнулся.- Гранатового сиропа не хотите?

...(Жест.)

Габриель налил себе еще стакан.

– - Ну так чем же вы конкретно занимаетесь?

Габриель скромно потупил взор.

– - Я танцовщица в ночном баре.

VI

– - О чем это они там разговаривают?
– спросила Зази, натягивая джынзы.

– - Слишком тихо говорят,- тихо сказала Марселина, прижавшись ухом к двери комнаты.- Не могу разобрать.

Но Марселина-то эта по-тихому подвирала, ибо отлично слышала, как хмырь говорил следующее: "Значит, мать доверила вам ребенка, потому что вы педик?", а Габриель отвечал: "Я же вам сказал, я не педик. Ну хорошо, ну выхожу я в женском костюме на сцену ночного кабаре для гомиков, ну и что? Это еще ни о чем не говорит. Делаю я это только для того, чтобы народ повеселить. Понимаете, я такой высокий - они просто лопаются со смеха. Но лично я не из них и могу это доказать: я женат".

Зази, захлебываясь от восхищения, смотрела на себя в зеркало. Ничего не скажешь, джынзы ей действительно шли. Она провела рукой по своим маленьким, безукоризненно обтянутым, как и требовалось, ягодицам и, глубоко удовлетворенная, глубоко вздохнула.

– Ты что, и вправду ничего не слышишь?
– спросила Зази.
– - Совсем ничегошеньки?

– - Нет,- спокойно ответила Марселина, по-прежнему привирая, поскольку хмырь говорил: "Это ничего не значит. Во всяком случае, вы не станете отрицать, что мать доверила вам ребенка только потому, что видела в вас скорее тетушку, чем дядюшку?" Габриелю пришлось согласиться с этим. "Атчасти, да",- сказал он.

– - Ну как я тебе?
– спросила Зази.- Здорово. правда?!

Марселина, перестав подслушивать, посмотрела на нее.

– Да, девочки действительно теперь так одеваются,- спокойно сказала она.

– Тебе не нравица?

– Ну, нравица. Но скажи, ты уверена, что этот человек не рассердится на тебя за сверток?

– Я ш тебе говорю, джынзы - мои. Могу представить себе, как у него рожа вытянется, когда он меня увидит.

– А ты что, собираешься выйти, не дождавшись его ухода?