Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Что?!

Стур кивнул в направлении крепости:

— Он по ту сторону этого холма, готовый к нападению. Эти глупцы думают, что застали нас со спущенными штанами. — Он наклонился ближе к Клеверу. — А застанем их мы!

Он вытащил свой меч и крутанул его в пальцах, легко, словно хлебный ножик:

— Вперед, сопливое старичье! Пора выиграть эту гребаную битву!

* * *

Рикке впервые видела сражение — и надеялась никогда не увидеть другого.

Люди Черного Кальдера наседали со всех сторон. Масса сражающихся воинов облепила развалины стены — сплошное месиво щитов и скребущих, скользящих, тычущих копий. У одного на копье был флажок, и он намотался на руку одному из карлов; тот в ярости вопил, пытаясь высвободиться, но только запутывался еще больше. Рикке увидела, как острие копья ткнулось ему в щеку, он извернулся и заорал, но его не было слышно, он не мог двинуться с места из-за тесноты, а потом масса людей за его спиной постепенно насадила его на копье, и струйка крови превратилась в клокочущий фонтан, и Рикке отвернулась, чувствуя, как в глотке перехватывает дыхание.

Она увидела на ступенях башни своего отца: на его шее натянулись жилы, он что-то ревел, но она не слышала слов за воплями боли и воплями ярости. Как кто-то мог надеяться упорядочить этот хаос? С тем же успехом можно приказывать буре перестать бушевать.

Она увидела кудрявого мальчишку, который просто стоял, глядя во все глаза, явно не зная, что делать. Он шагнул в одну сторону, потом в другую, его лицо было белее мела, рот раскрыт буквой «О». Суждено ли ему погибнуть здесь? Суждено ли ей погибнуть здесь?

А дождь все усиливался, его нес на себе холодный ветер, капли усеивали оружие и доспехи, облепляли волосами искаженные лица, превращали землю в липкую грязь, перемешанную сапогами и телами людей.

— Держись!

Стена щитов была не дальше чем в десяти шагах, она изгибалась и пучилась, щиты скрежетали и визжали, ноги скользили по грязи в отчаянных попытках людей отпихнуть нападающих. Один высунулся над щитами, чтобы размахнуться топором. Ударил, высунулся еще раз — и вражеское копье угодило ему под ободок шлема. Он упал назад, вопя, метаясь, зажимая рукой лицо; кровь текла между пальцев.

— Глаз! Мой глаз!

Стрелы резали воздух, чиркали по земле, отскакивали от камней вокруг потухшего костра. Один из воинов упал на колени, опираясь на палицу, с искаженным лицом, хрипя и пуская слюни; из его спины торчало древко.

— Осторожно, — проговорила Изерн, затаскивая Рикке за обломок колонны с обомшелыми лицами древних демонов, вырезанными вокруг капители. — Осторожно, — повторила она, и Рикке почувствовала, как в ее ладонь скользнуло что-то холодное. Она поняла, что Изерн сунула ей в руку нож, и уставилась на него, словно никогда не видела ничего подобного.

Она увидела человека, сидящего на земле: чертыхаясь, он возился со своим окровавленным рукавом, в бороде у него была кровь, с одного запястья свисал боевой топор. Она увидела человека, топчущего чью-то голову, его безумно искаженное лицо было забрызгано кровью, он поднимал сапог и впечатывал его вниз, поднимал и впечатывал. «Ты можешь спасти мою ногу?» Парень с соломенно-желтыми волосами, потемневшими от мороси; его штаны превратились в лохмотья и покрыты сочащейся черной слизью. Еще один человек бормотал что-то нечленораздельное, задрав свою кольчугу — под ней была узкая прорезь, набухавшая кровью, целительница вытирала ее, и она набухала снова, та опять вытирала, но кровь натекала слишком быстро, чтобы ее остановить, слишком быстро…

Послышалось что-то вроде стона; возле разрушенной стены, где рос тот красивый папоротник, стена щитов заколебалась, подалась, и под ошеломленным взглядом Рикке люди Кальдера Черного ворвались в крепость.

Сперва горстка, в блестящих от дождя и заляпанных грязью кольчугах. Потом клин, ощетинившийся острой сталью. Потом вонзающееся лезвие, с воплями и боевыми кличами; впереди всех — человек с золотом на шлеме и зеленым деревом на щите, исцарапанном и помятом. Он несся прямо на Рикке, высоко подняв топор.

Сейчас был неплохой момент для того, чтобы сбежать, но, возможно, она слишком много бегала в последнее время. А может быть, общее безумие оказалось заразительным. Без единой мысли Рикке пригнулась, встречая его оскаленными зубами и поднятым ножом.

Послышался безумный визг, человек обернулся, и Изерн прыгнула на него на одной ноге с разрушенных ступеней, острие ее копья метнулось под окантовку его щита, зацепив его под челюсть и широко распоров ему глотку. Он сделал еще пару нетвердых шагов, заливая кровью свое зеленое дерево, так что оно стало красным, потом его колени подогнулись и он упал лицом вперед, инкрустированный золотом шлем слетел с его головы и покатился прямо к ногам Рикке.

Она увидела Трясучку — он оскаливался и рубил, оскаливался и рубил, блестя металлическим глазом. Она увидела Красную Шляпу — тот пускал стрелу за стрелой в гущу толпы. Она увидела других, все они были ей знакомы, некоторые были ближайшими друзьями ее отца; хорошие люди, вежливые люди, они визжали от ненависти, пихали противника щитами, рубили мечами и топорами.

Клин воинов Черного Кальдера был отрезан от основной массы, потом окружен, потом их перебили одного за другим — одних закололи копьями, других выпихнули со стен щитами, кого-то втоптали в землю. Остался лишь один гигантских размеров воин в избитых доспехах, он описывал вокруг себя небрежные круги огромным топором, грохоча по остриям тычущих в него копий.

Потом какой-то оскалившийся бонд прыгнул ему на спину, обхватил рукой его шею и раскромсал ее ножом. Еще один метнулся и рубанул его по ноге; гигант пошатнулся и упал на одно колено. Потом они все набросились на него скопом, Оксель орудовал мечом, словно кайлом, держа его обеими руками и долбя шлем, долбя череп под ним.

Она увидела Изерн: высунув кончик языка в дырку между зубами, она колола копьем одного пораженного ужасом воина за другим. Один пополз к Рикке, что-то крича, с лицом, покрытым коркой грязи, и Трясучка наступил ему на шею и взмахом меча откромсал ему полголовы.

Атака захлебнулась в груде мертвых тел, вся их храбрость ни к чему не привела, но люди Черного Кальдера продолжали напирать со всех сторон. Через частокол колышущихся копий она увидела Гвоздя: он стоял на стене, потрясая топором, его забрызганное кровью лицо было искажено яростью и смехом. Он орал:

— Бей! Бей мерзавцев!

Стрелы сыпались дождем, шум сражения напоминал грохот града по жестяной крыше. Рикке теперь видела и призраков среди сражающихся, среди убивающих и среди убитых. Призраки сражающихся, убивающих и убитых… Может быть, в битвах давно прошедших дней или в битвах еще предстоящих. Она соскользнула вдоль колонны, ударившись задом о землю, и нож выпал из ее руки в грязь. Она сидела, дрожа с головы до ног, крепко стиснув саднящие веки.

* * *

Лео стоял на вершине холма, беспомощно сжимая и разжимая кулаки.

Это была величайшая битва из всех, которые он когда-либо видел. Величайшая из всех, что видел Север со времен Битвы при Осрунге, где, как часто упоминала его мать, он был зачат.

Выстроенная Сумраком стена щитов дрогнула под первой атакой инглийцев. Прогнулась, вот-вот готовая поддаться напору, но все же выстояла. Все больше северян прибывало по дороге, чтобы укрепить ее и оттеснить инглийские войска обратно к подножию Красного холма. Теперь по всей длине долины кипели схватки, сумасшедший грохот отдавался от ее склонов, а в одном конце, возле моста, происходила настоящая бойня.