Зеркало королевы Мирабель

— Мой вопрос может показаться странным, сударыня ведьма, но не жили ли вы тут с матерью десять лет назад?

Джинджер вскинула брови.

— Нет. То есть — да. Но Анна не была мне матерью на самом деле…

— Луиза! — воскликнула графиня. — Пей шоколад, он непривычен на вкус, но в конечном итоге нравится всем. Говорят, его сейчас пьют даже кардиналы в Империи.

Под внимательным, выжидающим взглядом темных глаз леди Кэр, Джинджер сделала глоток. Действительно — странный вкус, то ли сладкий, то ли горький, то ли пряный. Морщиться ведьма не рискнула, чтобы не обидеть графиню.

— Итак, это ты. Я думала, что обозналась. Но у тебя иногда так глаза застывают, словно ты смотришь… совсем как в детстве, знаешь, словно ты смотришь в иные миры.

— В самом деле, ваша светлость? — вежливо уточнила Джинджер, все еще не знающая, как реагировать.

Графиня махнула рукой.

— Оставь церемонии. Знала бы ты, как я сейчас от них устаю. Я три с лишним года прожила в лесу, путешествовала, словно бродячая актриса. И никто не называл меня «ваша светлость» и ничего от меня не требовал. Иногда мне кажется, я разучилась быть графиней.

— В самом деле? — вежливо сказала Джинджер.

Леди Брианна посмотрела на нее укоризненно.

— Луиза! Или Элиза?

— Всего лишь имя, — пожала плечами ведьма. — Набор звуков.

— Да, я слышала, что ведьмы не придают этому значения. А ты, стало быть, теперь гадалка, — графиня указала на перстень на пальце Джинджер.

— Да, полноправная сестра, — ведьма попыталась улыбнуться, но ничего веселого за этими словам не крылось. Только бесконечная дорога.

— Почему же ты путешествуешь с этим смешным мальчиком-лордом?

Судя по улыбке леди Брианны, она считала Бенжамина чуть ли не ребенком.

— Обстоятельства, — лаконично ответила Джинджер. — Мне нужно было быстро уехать из столицы.

Поскольку это была почти правда, Джинджер слова дались легко. Ей вовсе не хотелось, чтобы Брианна узнала о прочих занятиях подруги детства. У ведьмы еще может быть что-то с графиней общего, а вот у воровки, увы — нет.

— То есть, у тебя нет никакого личного интереса? — уточнила леди Брианна.

Джинджер пожала плечами. Откуда у нее может быть личный интерес? Что ей до крысы-Беатрисы и ее брата, ничего не замечающего кроме сестры-заморыша? И что ей до…

— Нет, леди Кэр.

Брианна подлила себе еще шоколада.

— Тогда ты могла бы остаться в замке. Нам нужна сейчас ведьма. Хотя бы, я знаю, вы не любите оседать нигде надолго, но хотя бы на эту зиму.

Джинджер, изумленная, вскинула голову и уставилась на графиню. Сегодня что, день исполнения желаний? Добрая фея из сказки вспомнила про нее? О чем еще может мечтать ведьма в Калладе зимой? Большой укрепленный замок, горячие обеды и теплая постель.

— Меня беспокоит будущее, — пояснила графиня. — Мы платим в казну Каллада колоссальные налоги, а с весны Мирабель ввела налог на военные нужды. Довольно цинично, если учесть, что единственную военную угрозу для всех графств представляет она сама. Что до нас Изумрудной долине? Ну а в Империи, говорят, сейчас свои проблемы, им больше не до расширения границ. Мне нужен кто-то, кто видит будущее. Иногда я чувствую себя такой беспомощной, а…

Она осеклась и удивленно посмотрела на ведьму.

— Извини, я сказала лишнее. У меня есть сын, законный наследник графства Кэр, и я должна о нем позаботиться. Но надо мной висит угроза нападения и, что особенно неприятно — нового замужества. Мне просто необходимо знать будущее.

Джинджер стиснула в руках чашку. Удача! Какая удача! Получить работу! Гадалок, в отличие от целительниц или же могущественных Дышащих, редко принимали в семью или нанимали на работу. Как бы ведьмы не мнили себя сильными и независимыми, всем хочется есть досыта и спать в тепле. И воровством долго не протянешь. Однажды, Джинджер хорошо это понимала, она попадется. Может быть, в Калладе за воровство больше не отрубают руки, зато кидают в тюрьму на долгие годы. Прошлое наказание, возможно, даже предпочтительнее. Удача, какая удача!

Джинджер закрыла глаза и сказала.

— Я не могу остаться, леди Брианна.

— Почему? — в голосе графини было мало разочарования, зато много веселья.

«Если бы я знала!» — устало подумала ведьма.

— Моя помощь может понадобиться… лорду Бенжамину. Может быть, Адмар и хорошо знает все эти легенды, но колдовство ему недоступно. Я нужна им. Ну а если мы справимся с Мирабель, вам и вашему сыну уже ничего не будет грозить.

Леди Брианна несколько секунд разглядывала ведьму, после чего улыбнулась.

— Великолепная отговорка. О, пора обедать. Пошли, дорогая Элиза, продолжим эту интересную беседу по дороге.

Внутренне замирая, Джинджер последовала за графиней в Зал. Голова немного кружилась. Чего ради она отказалась от такого великолепного предложения? На что она променяла перспективу спокойной жизни? На — о коинольские травы! — человека, которого Джинджер едва знает! И то, только потому, что он заинтриговал ее. Ведьма потерла лоб. Какая колоссальная глупость. Коснувшись запястья, Джинджер вслушалась в собственный пульс. Будущее глумливо молчало, и она не могла сказать, правильно ли поступила. В любом случае — неразумно.

— О, — сказала вдруг графиня и тронула Джинджер за плечо.

Ведьма очнулась от раздумий и не смогла в первую секунду сдержать едкого смешка. Адмар стоял возле стола, а над ним навис разъяренный, даже покрасневший лорд Бенжамин.

— А я еще раз вам повторяю, ваша светлость, что сегодня куда-либо ехать неблагоразумно.

Бенжамин, все еще не заметивший графиню, стукнул кулаком по столу.

— Мы теряем драгоценное время!

— Зато очень многое приобретают волки, шастающие в округе, — вставил шут. — О, любезная госпожа моего… моей печени! Что ты скажешь?

Леди Брианна пересекла комнату и примирительно коснулась плеча Бенжамина.

— Мой добрый друг, как это ни печально, но мессир Адмар прав. И этот олух, — она кивнула на шута, — тоже. Сейчас слишком холодно. Да и волки этой осенью совсем оголодали. Дождитесь завтрашнего утра. Соберитесь получше. И составьте благоразумный план. Иначе вы погибните сами и погубите свою сестру. Впрочем…

Графиня необычайно хитро улыбнулась.

— Впрочем, вы можете оставить леди Беатрис здесь под моим присмотром.

Лицо Бенжамина исказилось. Впервые в жизни он походил на настоящего деревенского идиота, на лбу которого отражается вся мыслительная работа. Шестеренки, присыпанные песком, скрипели.

— Хорошо, мы дождемся завтрашнего дня. Увы, миледи, я не могу оставить здесь сестру.

Идиот, — мысленно констатировала Джинджер.

— Полагаю, — с изрядной долей сарказма, совершенно не ожидаемого теперь, сказал Бенжамин, — господин умник знает, как нам поступить, когда нас нагонит стража королевы. А теперь, раз уж мы тут задерживаемся, она нас точно догонит.