Zero Hour

Весь обитаемый космос, кроме четырех кварталов вокруг дома Джузеппе.

Новое мини-гетто внутри старого, давно несуществующего.

Пусть в тот злополучный день Фонд и ушел ни с чем, ни у кого не оставалось сомнений, что бесконечно водить их за нос не получится.

Несколько дней понадобилось им на то, чтобы разобрать остатки своих вещей и привести квартиру Джузеппе в более-менее жилой вид, но возвращаться и жить там желанием никто не горел.

– Джузеппе, да послушай ты меня, так надо, - Цезарь раздраженно мерил гостиную Софии широкими шагами.

– Да, надо. Им! – воскликнул Джузеппе.

Страх и необходимость продолжать ходить на работу играли с ним злую шутку, постепенно превращая его в дерганный комок нервов.

– Нет. Вам, - отрезал Цезарь, - Прекрати истерить и хотя бы на секунду задумайся. Фонд точно знает где ты живешь. Знает, что ты брат Виттории. Что они подумают, если после их рейда ты вдруг пропадешь?

Джузеппе не ответил, только вздрогнул и уставился на него неверящим взглядом. Но никакой ответ Цезарю на самом деле не требовался.

– Правильно. Что ты все знаешь. Что ты с нами заодно. Ты сам, собственноручно, рисуешь у себя на спине огромную мишень, и ладно бы только у себя.

– Ч-ч-что ты имеешь ввиду? – от испуга Джузеппе аж начал заикаться.

Цезарь остановился.

– Думаешь, им неизвестно про Джованни и Лауру? Думаешь, они их просто так отпустят?

Это уже стало ударом под дых, после которого у них не осталось вариантов, кроме как согласиться с ним.

– И… - после продолжительной паузы протянула Виттория, - И что ты предлагаешь?

Наконец-то получив внимание к своим словам, Цезарь устало упал в кресло:

– Джузеппе, Джованни, Лаура. Вы должны вернуться в квартиру к Джузеппе и жить там как будто ни в чем ни бывало. Легенда, - он повернулся к родителям и внимательно на них посмотрел, - У вас отпуск, вы приехали навестить сына. Никакой дочери у вас никогда не было, меня вы знаете, но только по книжкам.

Мама с папой с готовностью кивнули – и было в этом что-то до боли обидное. Пусть план Цезаря и имел смысл, но то, с какой легкостью они согласились прикидываться, что ее никогда не существовало, ранило глубже, чем должно было.

Пытаясь отогнать мрачные мысли, Виттория покачала головой:

– Все равно подозрительно. Если они ничего не знают и ни при чем, то почему Джузеппе не обратился в полицию, когда пришел домой и увидел погром?

Ее вопрос поставил Цезаря в тупик, но только на какую-то минуту.

– У него украли документы, и он не мог.

– Я могу подать заявление об утере ID хоть завтра утром, - опустив взгляд в пол, пробормотал Джузеппе.

– Отлично, - отозвался Цезарь.

И с этого момента они перешли на осадное положение. Изначальный всплеск адреналина сошел на нет, приведенная в порядок квартира Джузеппе перестала отнимать львиную долю времени – и мир снова погрузился в серость и невероятную скуку.

Из многочисленных фильмов, сериалов, компьютерных игр и интернет-мифов складывалось впечатление, что если за тобой охотится сверхсекретная организация, то твоя жизнь просто обязана превратиться в невероятно увлекательную череду приключений, пусть даже и с твоей головой на кону.

Реальность, как обычно, одновременно и обрадовала, и разочаровала своей прозаичностью. В одинаковых до зубного скрежета днях, не менялось ничего, кроме фона квартиры, в которой они скрывались на этот раз.

Дурацкие патрули и рейды Фонда стали уже чем-то привычным. Папа был прав – в любой одежде, с любой легендой за плечами, их всегда было видно за несколько километров – и очень сложно было сказать почему.

Самым главным было то, что они больше не заходили в дома.

Почти как будто им никак не удавалось пробить разрешение на очередной обыск, - заслуга Дзамбони, не иначе, - и они решили просто выжидать.

То, что Виттория была в этой заднице не одна, совсем не спасало ситуацию. Как только немедленная опасность спала, закрытый вместе с ней Цезарь уткнулся в планшет Джузеппе с доступами к ZL – и полностью пропал из реальности.

С каждым днем он мрачнел все больше и больше, но разговорить или вернуть его в более продуктивное русло не получалось, сколько Виттория ни старалась. Как будто старые пыльные строки, пусть и переведенные в цифровой формат, имели для него несоизмеримо большее значение, чем реальная опасность, нависавшая над головой.

Солнечный свет едва пробивался из-за плотных дождевых туч, затянувших небо. На кухне у Софии как обычно пахло свежей выпечкой и немного – каким-то старым, приторным парфюмом, который она так любила.

Папа стоял в проеме, с ручкой чемодана в руках и курткой, накинутой на плечо, а мама выглядывала из-за его спины.

– Мы все придумали, Виттория, - может, мама и пряталась за папиной спиной, но свое мнение она никуда прятать не собиралась, - Мы сейчас поедем домой и попробуем договориться о выходе на пенсию. Параллельно выставим квартиру на продажу.

Спорить с ними было бесполезно. Если мама что-то решила, а папа с ней согласился – быстрее солнце должно было превратиться в красный гигант, чем кто-нибудь смог бы их переубедить.

– Распустим слухи, что всегда хотели на старости лет пожить в колонии, - подхватил папа, - Пока сделаем документы, квартира как раз продастся, на билеты и первое время хватит.

– У нас все еще нет никаких документов, - в первый раз за утро, Цезарь оторвался от планшета – и сразу же с мрачной правдой, - И мы понятия не имеем, где их достать.

Повисшая тишина в полной мере отражала полное отсутствие идей.

– Ну все, доча, мы поехали, - мамины губы ткнулись Виттории в щеку, оставляя следы неяркой помады.

– Ты давай там, не пропадай, - папа крепко пожал руку Цезарю, после чего тут же переключился на Витторию и сжал ее объятьях.

– Пап, ты меня задушишь, - она попыталась вывернуться из его захвата, и папа с легкостью ее отпустил.

– Мы уладим вопрос с деньгами и вернемся. Постарайтесь пока не лезть на рожон, - папа обвел их тяжелым взглядом.

– Хорошо, пап, - отозвалась Виттория, - Обещаю.

Цезарь только мрачно усмехнулся, но не сказал ничего.

Дверь за родителями захлопнулась – и настырное ощущение, что сейчас она видела их в последний раз стало практически невыносимым.

Первой повисшую тишину нарушила притаившаяся в углу София.

– Ну так что. Чезаре[1], ты еще хочешь научиться пользоваться автоматом?

Прыгая с итальянского на латынь, Виттория как-то очень быстро привыкла сама. Родителей без особого труда переучил Джузеппе, и только одна София продолжала коверкать его имя с упорством, достойным лучшего применения.