Жаркие ночи - Холодные дни

— Что? Нет! — запротестовала Михримах Султан. — Я не оставлю Вас с валиде.

Поджав губы, мужчина понял, что спорить бесполезно.

— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Я в порядке. Подожди… Не переводи тему, Рустем.

Внезапно в покои, постучавшись, вошла Хюнерли. Она уже привела себя в порядок после вчерашнего, но на лбу осталась небольшая ссадина.

— Султанша. Паша, — поклонилась она.

— Хюнерли, как ты? — поинтересовалась беспокойно Михримах Султан.

— Спасибо, султанша. Я в порядке.

— Зачем пришла? — осведомился недовольно Рустем-паша.

— Паша, вас зовёт Гюльбахар-калфа.

Кивнув головой, мужчина повернулся к жене.

— Я скоро вернусь. Ты отдыхай.

— Хорошо, — улыбнулась уголками губ Михримах Султан.

Паша вышел из покоев, оставив женщин наедине.

— Что-то ещё, Хюнерли?

— Да, султанша. Вам два письма из Топкапы.

Услышав это, султанша взволновалась.

— Одно из них от повелителя.

Михримах Султан радостно улыбнулась. Валиде удалось поговорить с отцом! Он простил её. Взяв в руки письмо с султанской печатью, девушка принялась его читать…

========== Глава 21. ==========

«Тьма предательств вокруг. Я ослеплён ею. Не осталось ни одного человека, который бы не скрывал от меня что-то. На всё это я закрываю глаза, милосердно прощаю, так как семья — всё, что дано для счастья. Моя Михримах, относительно этого случая я так же закрою глаза и забуду обо всём. Но взамен на это прошу отныне и впредь не совершать ничего, что тебе приходилось бы пристыженно скрывать».

Вздохнув, султанша улыбнулась уголками губ, радуясь тому, что отец простил её и не таил более обиды, но и огорчившись, что теперь он не будет доверять ей также, как раньше.

Отложив письмо в сторону, она взяла в руки второе, догадываясь, от кого оно. Поспешно раскрыв его, девушка принялась читать.

«Я убедила повелителя простить тебя и забыть обо всём, что было. Этот инцидент должен послужить тебе уроком, ведь он объясняет, что ты ещё не готова участвовать в этой войне. Отныне ты будешь находиться в стороне, ибо сейчас самым важным является твоё здоровье. Ведь оно сказывается и на здоровье ребёнка».

Поджав губы после прочтения, Михримах Султан закатила глаза. Хотя она и понимала, что должна бы радоваться. Не она ли сетовала на то, что зря ввязалась в эти интриги и устала от крови и предательств?

— Хюнерли, забери письма и положи в сундучок, специально отведённый для посланий.

— Как прикажете, — взяв из рук письма, поклонилась та.

Выполнив приказ, Хюнерли повернулась лицом к лежащей госпоже.

— Можешь идти, отдыхать.

Выходя, служанка едва не столкнулась в дверях с Рустемом-пашой, который возвращался после разговора с Гюльбахар-калфой. Встретившись глазами с супругой, паша мгновенно понял, что она взволнованна.

— Что такое?

— Повелитель прислал мне письмо, в котором сказал, что прощает меня и отныне просит не плести интриги за его спиной.

— Наш повелитель верно сказал. Тебе не стоит участвовать во всём этом, — садясь рядом, проговорил Рустем-паша.

— Да что вы всё заладили! — взмахнула руками раздражённая султанша.

Не ожидая такого всплеска эмоций, паша приподнял бровь.

— Если ты имеешь в виду меня и Хюррем Султан… Мы заботимся о тебе, и о ребёнке, что ты носишь под сердцем.

— Больше не хочу об этом разговаривать, — нахмурилась Михримах Султан и спустилась на подушки в положение лежа.

Демонстративно изобразив сон, она закрыла глаза. Слегка улыбнувшись этому детскому поведению, мужчина встал с кровати.

— Уже поздно. Мне нужно переодеться перед сном.

Дворец на Ипподроме.

На первом этаже дворца за трапезо Хатидже Султан посмотрела по очереди на Шах Султан и на Эсмахан. Шах Султан выглядела довольной, а ее дочь — грустной.

— Радуешься победе, сестра?

Взглянув на Хатидже Султан, что лучилась довольством и выглядела бледной в этом синем платье, Шах Султан невозмутимо повела черной бровью.

— Поговорим об этом позже, Хатидже.

Эсмахан Султан заинтересованно перевела взгляд со своей валиде на тётушку и обратно.

— Султанша, о чём вы говорите?

Хатидже Султан хотела было что-то сказать, но Шах Султан опередила её.

— Не важно. Ты, как вижу, уже доела. Можешь возвращаться в свои покои.

— Но валиде, мне там скучно… — расстроилась Эсмахан Султан.

Поймав тяжёлый взгляд, девушка все же послушно удалилась. После послышался удивлённый смешок Хатидже Султан.

— Что тебе показалось смешным, сестра?

— Странно, что ты так отгораживаешь от нашей борьбы Эсмахан. Она бы нам очень пригодилась…

— О чём ты вообще говоришь? Эсмахан не должна в этом участвовать. Я не позволю Хюррем отравить своей злобой и её, — перестав есть, твёрдо ответила Шах Султан.

— Посмотри на Хюррем. Она пользуется всеми возможными резервами. Михримах — одно из её самых сильных орудий борьбы с нами.

— Не сравнивай Эсмахан с Михримах! Моя дочь не была отравлена ядом с самого младенчества, в отличии от дочери Хюррем. К тому же Хюррем использует Михримах, поскольку та султанша династии, а она — бывшая рабыня.

Поджав губы, Хатидже Султан поняла, что пора сменить тему.

— Что дальше, Шах? Что мы будем делать?

— Пока думаю… Но мы должны быть готовы к ответной мести, ведь Михримах — отражение Хюррем, а в их натуре не заложены добрые начала. Они будто львицы яростно борются со всеми, считая себя хищниками, а врагов — добычей. Но я не добыча, а притаившийся хищник, Хатидже.

Та лишь улыбнулась словам сестры, ощутив трепыхание злобы в груди.

Зимний дворец.

Вытерев губы салфеткой, Рустем-паша быстро встал из-за стола, за которым завтракал вместе с супругой.

— Мне пора, султанша.

Михримах Султан тоже встала из-за стола и подошла к нему. Улыбнувшись ей, паша, взяв маленькую руку жены, поцеловал её.

— Оставайся во дворце. И следи за своим самочувствием. Если что-то случится, немедленно зови Гюльбахар. К тому же, я позаботился о том, чтобы лекарша на постоянной основе присутствовала в нашем дворце.