Жаркие ночи - Холодные дни

— Охрана! — позвала испуганная Гюльбахар-калфа, заходя в супружеские покои. — Осмотритесь здесь.

После того, как она помогла донести Михримах Султан в гостевые покои после её обморока, калфа чувствовала себя уставшей и напуганной. Кому понадобилось убивать невинную служанку?

— Гюльбахар-калфа, здесь какая-то записка, — проговорил один из охранников, осматривавших тело девушки.

Та взяла протянутый клочок бумаги и бегло пробежалась глазами по его содержимому. Судорожно вздохнув, калфа спрятала послание в вырез платья.

С трудом распахнув глаза, Михримах Султан почувствовала тягучую боль внизу живота и головокружение. Неосознанно приложив руку к животу, султанша села в кровати и осмотрелась. Она была в одних из гостевых покоев дворца, на кровати. Рядом сидела взволнованная Хюнерли.

— Султанша. Вы нас так напугали. Как Вы себя чувствуете?

— Я в порядке, — соврала Михримах Султан. — Что там с Измир?

— Мертва, — мрачно проговорила служанка. — Это ужасно… Кому это могло понадобиться?

Промолчав, Михримах Султан медленно поднялась с кровати, пытаясь не обращать внимания на ноющую боль в животе и недомогание.

— Не стоит, султанша. Отдохните. В Вашем положении…

— Замолчи!

Распахнув двери, девушка направилась в супружеские покои, где была найдена Измир. В коридоре ей встретилась Гюльбаха-калфа с мертвенно-бледным лицом и испуганными глазами.

— Султанша, зачем Вы поднялись?

— Мне у тебя что ли разрешения спрашивать?

— Простите.

— Что-то удалось выяснить?

— Нет, султанша. Только…

— Только что?

— На теле Измир-хатун была найдена записка.

Михримах Султан жестом приказала отдать ту ей. Достав ее из выреза платья, Гюльбахар-калфа передала клочок бумаги в руки султанши. Глазам той предстали слова:

«Смерть близких — предвестие конца».

Лицо Михримах Султан приобрело выражение понимания. Шах Султан… В негодовании и страхе она спешно написала письмо матери.

«Случилось то, о чём я говорила. Шах Султан начала действовать. Я обнаружила у себя в покоях служанку мертвой. На ней было послание, гласившее: смерть близких — предвестие конца. Султанша хочет меня запугать. И, признаюсь, ей это удалось».

Сворачивая письмо и перевязывая его, султанша чувствовала, как боль в животе усилилась, а головокружение и того хуже. Окружающая действительность начала тускнеть в её глазах. Проморгавшись, Михримах Султан вышла из кабинета супруга неуверенными шагами и передала ожидающей её у дверей Хюнерли письмо.

— Доставь Хюррем Султан.

— Как прикажете, — поклонилась служанка, но подняла глаза на госпожу. — Султанша, Вы в порядке?

— Да. Выполняй приказание, — слабым голосом отозвалась та.

Хюнерли оставила госпожу с Айше. Увидев, в каком состоянии Михримах Султан, служанка подошла к ней.

— С Вами всё хорошо, султанша?

Вместо ответа та, схватившись за живот, обессиленно упала в руки Айше.

Придя в себя через некоторое время, Михримах Султан медленно заморгала. Боль в животе осталась, как и недомогание. Но не такой силы, как ранее. Приподнявшись на локте, она осмотрелась. Лекарша Зейнаб-хатун стояла у кровати и копошилась в своем сундуке.

— Что со мной случилось? — раздался в покоях вялый голос султанши.

Лекарша посмотрела на неё.

— Как Вы себя чувствуете? Боль в животе присутствует?

— Да. Ответь, что со мной.

— Была угроза потери ребёнка, султанша. Вероятно, из-за сильных переживаний. Отныне Вам требуется отдых.

Михримах Султан пораженно выдохнула. Она могла потерять этого ребёнка… Была бы она счастлива, избавившись от него? Конечно, нет! Испуганно приложив руку к животу, султанша подняла глаза на лекаршу.

— Боль пройдет?

— Да, султанша. Но нужно время для восстановления сил. Будьте осторожны. На больших сроках это бы обернулось потерей плода.

Михримах Султан почувствовала, как затрепетало её сердце от страха. Потерей?! Только не это… Пусть этот ребёнок от Рустема-паши. Но он и её тоже. Едва не потеряв его, султанша поняла, что он для неё дорог.

— С Вашего позволения, — воскликнула Зейнаб-хатун, выходя из покоев.

Айше вошла в гостевые покои, сжимая зачем-то руки до бледноты.

— Султанша, есть приказания?

— Да. Принеси мне воды. И пусть придёт Гюльбахар-калфа.

— Как прикажете, — поклонилась служанка, стрельнув глазами на госпожу.

— Как обстоят дела?

Осушив стакан воды, Михримах Султан повернулась к вошедшей калфе.

— От тела избавились. Но во дворце все напуганы. Только об этом и говорят. Косятся друг на друга, подозревая в причастности к смерти Измир-хатун.

— Закрой им рты. Пока всё должно остаться тайным. Мне нужно поговорить с Рустемом-пашой.

— Да, султанша. Позвольте, я оповещу пашу, как только он прибудет во дворец?

— Пусть так, — кивнула Михримах Султан. — Оставь охранников у дверей покоев. Отныне я не чувствую себя в безопасности. Предателем может оказаться кто-угодно.

— Как прикажете. Позвольте идти?

— Подожди… Где Хюнерли?

На мгновение калфа рассеянно заморгала.

— Она так и не вернулась во дворец.

— Странно… — заволновалась султанша. — Как вернется, пусть зайдёт ко мне.

— Поняла.

— Можешь идти.

Возвратившись, наконец, в свой дворец, ничего не подозревающий спокойный Рустем-паша наткнулся на мрачную Гюльбахар-калфу.

— Что с тобой? Что-то случилось? — мгновенно изменившись в лице, спросил он, подойдя к калфе.

— Да, паша. Михримах Султан пожелала, чтобы я поставила Вас в известность.

— Говори…

Распахнув двери гостевых покоев, где сейчас находилась Михримах Султан, Рустем-паша поспешно подошёл к кровати, на которой она лежала.

— Михримах! Как ты?

Поджав губы, та привстала на локте.

— Успокойся… Я в порядке.

— По тебе не скажешь, — недовольно покачал головой тот, садясь рядом. — Гюльбахар сказала, была угроза потери ребёнка. Я также знаю, по какой причине.