Желчный Ангел

– А еще мы хотим завести спаниеля, – не слушала их Марго.

– Час в планке? – настойчиво повторил писатель.

– Вот у моих друзей самочка родила, и мы ждем щенка, – не реагировала красавица.

– Тут слышит меня кто-нибудь? Час в планке, я спрашиваю? – заорал Сергей Петрович.

– ЧАС В ПЛАНКЕ, – разделяя каждое слово, повторила Маргарита, посмотрев ему прямо в глаза. – А что?

– Не может быть! – Греков опрокинул бокал в рот, вскочил и, молниеносно содрав с себя свитер и спустив брюки, заорал: – Пошли!

– Ты чё, Серый? – оторопела Маргарита, разглядывая голого, в трусах и носках, одноклассника.

– Пошли, я сказал, – ткнул он в плечо хирурга, – посмотрим, как ты выдержишь час в планке!

Вадим, дожевывая несчастную курицу, по-детски распахнул глаза и замахал руками:

– Нееее, с набитым животом, после спиртного я никуда не пойду, – и тут же обернулся к Маргарите: – Ты чё не сказала, что ему пить нельзя? Он же неадекватен!

– Это я неадекватен, мудак? – орал Греков, стуча кулаком по столу. – Это ты кичливое чмо, болтун, бздун, ты и пяти минут не выдержишь в планке!

– Да пошел ты, – легко оттолкнул его Вадим, – не буду я с тобой состязаться.

– Будешь, говнюк! – Писатель наотмашь заехал ему по лицу. – Докажи, что ты достоин этой женщины! Вообще, Марго – моя, понял? И всегда была моей! А ты тут так, ненадолго пристроился!

Вадим внезапно подпрыгнул, занес руку над Грековым, но Марго вскинулась кошкой и повисла на его бицепсе.

– Вадик, прекрати, ты же видишь, он просто пьяный! – завизжала она.

Хирург покраснел, отодвинул локтем невесту, вытер полотенцем рот, окинул взглядом поджарого пациента и процедил сквозь зубы:

– Ну что ж, пойдем, придурок.

Он вышел из кухни, за ним, полный решимости, в трусах и носках, зашагал Греков. За Грековым засеменила Марго, всхлипывая, причитая и проклиная себя за то, что притащила в дом гостя. Посреди светлой комнаты с действительно впечатляющим спортивным комплексом Вадик остановился и указал пальцем на желто-палевый ламинат.

– Значит, так. Спина прямая, предплечья строго перпендикулярно плечу, упор на кулаки, голову не опускаем. Марго, засекай.

Маргарита взяла со стола будильник с секундной стрелкой и ровным механическим голосом начала обратный отсчет от десяти.

Сергей Петрович скинул с себя носки и размял стопы. Вадик икнул и отрыгнул курино-салатный воздух.

– Ща вся еда обратно полезет, – пробурчал он.

– Четыре, три, два, один! – почти крикнула Маргарита.

Мужчины брякнулись на пол параллельно друг другу, упирая в ламинат пальцы стоп и примеряясь кулаками. Закрепившись, они застыли в одинаковых позах, как два перевернутых атланта в галерее Эрмитажа.

В комнате воцарилась такая тишина, что было слышно их дыхание. Сначала оно шло в небольшую синкопу, но потом выровнялось, будто кто-то сверху регулировал на раз-два вдохи и выдохи.

Маргарита, боясь нарушить это безмолвие, закрыла рот рукой и наблюдала за небывалой картиной. Таким способом за ее внимание еще не боролся никто. По всему было видно, что упражнение для соперников привычное. Оба тела держались легко и своей зеркальностью напоминали человека в разрезе на развороте анатомического атласа – по проступившим напряженным мускулам можно было вполне изучать строение мышечного корсета. Со стены на соревнующихся смотрели два крестьянина с репродукции Казимира Малевича. Одинаково яйцеголовые, с бликом света вместо мозгов, они отличались только цветом рубах – красной и желтой.

«Какое совпадение, – отметила Маргарита, водя глазами с полотна на пол. – Такие же два идиота».

Пять минут прошло, картина не поменялась. В мышцах конкурентов появилась лишь небольшая дрожь.

Марго заскучала, обошла комнату по периметру, оперлась на подоконник и выглянула в окно. На мокром асфальте, обдирая глотки, выгнув спины и подняв шерсть половой щеткой, орали друг на друга два полосатых кота. Со скамейки на них смотрела черная отрешенная кошка, похожая на ту, что спасал Греков на видео в соцсетях.

«Ооооаааооо, – блаженно выли коты, – ыыыааыыы».

Кошка некоторое время наблюдала за орущими женихами, а потом спрыгнула со скамьи и пошла восвояси. Божественная аналогия была безупречной. За Марго, как за драную кошь, боролись двое мужиков. Столь же изысканно и одновременно дебиловато.

Она тихо засмеялась и, беря пример с независимой кошки, занялась своими делами. От ее смеха мускулы соперников задрожали еще больше. Но красавица уже на них не смотрела. Она неспешно полила пальмы и кактусы из лейки, ножницами отсекла пожелтевшие листья от горшечных растений, опрыскала листья удобрением и поправила декоративные камушки возле стволов. Потом присела на диван, одним глазом отметив, что у мужчин от напряжения набухли вены на шее и кулаках, и уставилась в экран смартфона.

– Завтра похолодание, – невозмутимо сообщила она. – А вечером магнитная буря.

Затем углубилась в просмотр кулинарного ролика и на несколько минут забыла о поединке.

– Надо бы приготовить паэлью, Вадим, – сказала она невозмутимо, подняв глаза и обнаружив, что напряженные тела оппонентов не просто дрожат, но истерично трясутся.

– Кстати, пацаны, ваша конкуренция архаична и восходит к легендам о рыцарях, побеждающих дракона во имя принцессы. На самом деле никакая принцесса им не нужна. Она заперта в замке, и в глаза ее никто не видел. Главное для вас, рыцарей, сам факт победы над драконом в вашей голове и, что особенно важно, – над соперником. Принцесса достанется победителю до кучи. И если вы думаете, что я ахну перед вашим позерством и отдам предпочтение сильнейшему – вы глубоко ошибаетесь. Говорю вам как психолог. – Марго встала и начала ходить кругами по периметру комнаты. – Так вот, твой брошенный вызов, Серега, говорит не о том, что ты хочешь меня завоевать, а о твоей крайне низкой самооценке. И чтобы ее поднять, ты, неудачник, выводишь Вадима – молодого успешного врача – на поединок, полагая, что в данном виде борьбы одержишь победу и докажешь всему миру, что все еще чего-то значишь. Но даже если ты продержишься в этой чертовой планке дольше, ты не перестанешь быть неудачником. И я тебе не достанусь. Не тешь себя дурацкой надеждой. К тому же у вас обоих перенапряжены руки. И если тебе, Греков, ими завтра ничего не делать, максимум бить по клавиатуре, то Вадику оперировать людей. Подумайте об этом оба, дебилы, и немедленно прекратите. Прошло уже пятнадцать минут. Вы оба победили, успокойтесь.

Ответа не было. Мужчин трясло, как если бы к их ногам и головам были подключены электроды, а через тело проведен ток.

Маргарита долго еще говорила о том, что женщина есть не цель, а средство унижения врага, что в древних племенах считалось доблестью надругаться над женой поверженного, что это все примитивная архаика и что она выше этого, как вдруг обнаружила на полу под лицом Грекова красное пятно. Она замолчала и присела на корточки. Из носа Сергея Петровича на ламинат падали густые алые капли.

– Кровь!!! – заорала она, переходя на визг. – Кровь!!! Остановитесь, идиоты!

Первым на ноги вскочил Вадим и ловко одним движением перевернул писателя лицом вверх.

– Я же сказал: никаких физических нагрузок, – тяжело дыша, прохрипел хирург.

– И никаких драк, – так же задыхаясь, ответил Греков и въехал ему по лицу.

– Ах ты мудак! – Озверевший Вадим вцепился гостю в шею.

Как два кота, голые, в одних трусах, они катались по комнате и молотили друг друга кулаками. Маргарита, позабыв о своих психологических тирадах, кинулась их разнимать, но споткнулась о живой клубок и упала на пол. На корточках, с задранным почти до бедер платьем доползла до двери и кинулась к телефону.