Женщины

В шестнадцать пятнадцать они вернулись в отель и стали готовиться к вечеринке.

Какое блаженство. Горячая вода, много, очень много горячей воды. Душистое мыло и лосьоны.

Фрэнки надела новое фиолетовое платье с белым поясом и сандалии. Впервые за восемь месяцев она посмотрела в зеркало. Глаза все еще ярко-голубые, бледная кожа в веснушках, потрескавшиеся губы не спасает даже помада, волосы как воронье гнездо.

Лицо сильно осунулось, руки как палки.

Барб подошла к Фрэнки и обняла. Они вместе смотрели в зеркало. На Барб были темно-синие штаны клеш и белая рубашка с ярким шелковым галстуком. Повязка на голове подчеркивала, как отросло ее афро.

— Я и не думала, что так похудела, — сказала Фрэнки. — Зачем я купила это нелепое платье? Я как Грэйс Келли на фронте.

— Оно напомнило тебе о доме. Печенье только что из духовки. Папа с мартини в руках. Хотя в твоем случае мама.

Барб была права. Фрэнки купила это платье, потому что оно напомнило о доме, о маме, о той жизни, к которой стремились все девочки в пятидесятые, когда миром правили сплошные условности.

И пусть Фрэнки была девственницей, но она точно больше не хотела быть «хорошей девочкой». Жизнь слишком коротка, чтобы упускать ее из-за каких-то правил, которые придумало старшее поколение.

Фрэнки переоделась, теперь на ней были новые сине-белые клетчатые брюки и белая облегающая блузка с рукавами-фонариками. Перед выходом она добавила к образу белый ремень.

— Ну все. Пошли.

Они поднялись в бар на крыше, с наслаждением поужинали, любуясь хаосом ночного города. В двадцать пятнадцать у выхода из отеля их встретил полицейский. Они проехали по оживленным, переполненным улицам и остановились перед неказистым на первый взгляд клубом, где над дверью висел плакат с черной надписью «Бон вояж, Ястреб!». Внутри оказалось довольно мрачно, от одной стены до другой тянулась барная стойка, перед ней толпились офицеры в форме и гражданском, они похлопывали друг друга по плечу, поздравляли и пили коктейли с настоящими кубиками льда. Вьетнамские официантки сновали в толпе, протирая столы, разнося еду и напитки. Часть столиков сдвинули к стенам, освободив место для танцев. Несколько парочек уже танцевали в центре зала под аккомпанемент трио музыкантов. Мелодия была Фрэнки незнакома. Над головой шуршали два вентилятора, они не охлаждали горячий воздух, а только гоняли его по залу.

У бара стоял Койот, он заметил Фрэнки и помахал. Затем нерешительно подошел, и это напомнило Фрэнки о доме, о первых свиданиях и школьных танцах. Никакого летчицкого нахальства.

— Прекрасно выглядишь, Фрэнки. Можно пригласить тебя на танец?

— Можно, — сказала она.

Все это было до нелепости старомодно, словно совсем из другой жизни, и Фрэнки рассмеялась.

Он притянул ее к себе и потащил танцевать. Его рука опустилась на ее бедра.

Фрэнки быстро вернула руку на талию. От «хорошей девочки» в ней осталось больше, чем она думала.

— Кажется, ты что-то перепутал. Я не из таких.

— Ни в коем случае, Фрэнки. Ты из тех, кого приводят домой похвастаться перед мамой. Я понял это, как только увидел тебя на том пляже.

— Именно такой я и была, — сказала она. — И кстати, спасибо за приглашение.

— Я думал о тебе со дня нашей встречи, — сказал Койот.

Следующая песня была намного энергичнее, Койот так завертел ее в танце, что у Фрэнки закружилась голова и сбилось дыхание. На один прекрасный миг она стала обычной девушкой в объятиях парня, который считал ее особенной.

Она уже не просто разрумянилась (что само по себе было опасно, как считала ее мать), она обливалась потом, и ей это нравилось.

— Смотри, Фрэнки, вон Самурай. Пойдем, я познакомлю тебя со своим новым командиром, — сказал Койот и потянул ее за руку.

Она плелась за ним, посмеиваясь над таким поворотом событий. Сначала он хватает ее за зад, а теперь уводит с танцплощадки.

Он так резко остановился, что она врезалась ему в спину. По руке скользнула рука Койота, он сплел их пальцы.

— Самурай, — сказал Койот, — хочу познакомить тебя со своей девушкой.

— Девушкой? Я совершенно… — Фрэнки засмеялась и подняла взгляд на командира. Он был в форме и очках-«авиаторах», прямо агент ЦРУ. Или рок-звезда. Осанка и манера держаться так и кричали о военной выправке.

— Так-так, — протянул он, медленно снимая очки. — Фрэнки Макграт.

Рай Уолш.

Фрэнки словно перенеслась в прошлое, на вечеринку в честь Дня независимости, когда Фин привел домой своего нового лучшего друга.

— Тот самый рай на земле, — сказала она сипло.

В голове теснились воспоминания — Финли, дом, школьные влюбленности.

Рай притянул ее к себе и, крепко обняв, приподнял.

— Стойте. Вы что, знакомы? — Койот, нахмурясь, переводил взгляд с Фрэнки на своего командира.

— Мой старший брат учился вместе с ним в Военно-морской академии, — сказала Фрэнки, отступая назад. — Это он сказал мне, что женщины тоже могут быть героями.

Койот положил руку Фрэнки на талию, притянул к себе. Она отстранилась.

Рай надел солнечные очки.

— Что ж, не буду прерывать ваше веселье, ребята. Продолжайте. Рад был снова увидеться, Фрэнки.

Он развернулся на каблуках одним плавным движением и пошел к бару.

Глава тринадцатая

— Что ты знаешь о своем командире? — спросила Фрэнки.

— Он крутой парень. О себе говорит немного. Я слышал, что он помолвлен с дочерью какого-то адмирала. Ты наверняка знаешь его лучше, чем мы.

— Нет, — сказала Фрэнки, — я совсем его не знаю. Дочь адмирала? Помолвлен? Неудивительно.

— Почему?

Фрэнки чуть не сказала: «Посмотри на него», но вовремя прикусила язык.

Даже в руках Койота, кружась в медленном танце, Фрэнки то и дело поглядывала на Рая. Она наблюдала, как он смеется со своими товарищами, как иногда отстраняется от них. Было видно, что его очень уважают. Каждый брошенный на него взгляд возвращал Фрэнки на прощальную вечеринку Финли. Тогда она тоже не могла отвести взгляд, и вот они уже стоят вдвоем в кабинете отца.

Женщины тоже могут быть героями.

Эти слова — его слова — привели впечатлительную двадцатилетнюю девочку в этот зал, на эту войну. Им суждено было встретиться здесь.

— У меня отдельный номер, Фрэнки. — Койот уткнулся носом ей в шею. — Мы могли бы уединиться…

— Койот, — тихо сказала она.

Он отстранился и посмотрел на нее.

— Ты права. Я должен пригласить тебя на настоящее свидание. Я хочу сделать все правильно, Фрэнки.

Заиграла следующая песня. Послышался треск мебели и тут же громкий смех.