Жертва
Шрифт:
«Могу я знать зачем?»
«Нет, не можешь, — отрезал Миранис. — Не будешь стоять тихо, возвращайся в свои покои. Надоел».
Кадм поклонился и ушел. Но Миранис знал, что явно не в свои покои. Пусть себе. Миранис заслужил передышку, и он ею воспользуется.
29. Рэми. Метка
Арман мерил шагами небольшую спальню и не мог унять все более растущего в нем гнева. Слова Нэскэ звучали в ушах непрекращающимся набатом. Только услышав их,
«На меня не сваливай, ты сам сказал, что это было необходимо».
Необходимо, несомненно. По почему за необходимый выбор пришлось так дорого заплатить? Всем! Он в один миг потерял и род, и должность, и брата. Опять потерял. За что он платит такую цену? За верность? За то, что спасает род повелителя? Трон этого проклятого Нэскэ? За это его унизили?
«Арман, успокойся, ты же понимал, что дороги назад не будет…»
Ее никогда не было! Но почему-то раньше от него не требовали отказаться от всего… и чего ради? Ради хомута Нэскэ?
«Арман, прекрати. Ты не…»
— Заткнись! — выкрикнул Арман. — Столько лет я служил трону повелителя верой и правдой, чего ради! Ради того, чтобы стать рабом твоего брата?
«Арман, это не…»
Да будь все проклято! Не может быть старшим дозора? Должен отказаться от рода? Устроит сестру и племянника, убедится, что брат и мачеха в безопасности, свалит в Ларию и забудет! Пусть эти ублюдки с двумя душами расхлебывают сами! Зов они ему вышлют. Ха! Уж Арман-то знал лучше кого-то другого: еще долго Нэскэ не сможет никого позвать. А когда сможет, Арман найдет способ не подчиниться. Рабом он не будет, пусть не надеются!
Арман вырвал из рук молчаливого Нара плащ и сам накинул его на плечи.
— Кадм приказал подождать его, — осмелился напомнить Нар.
— Не напоминай мне о Кадме. То, что я делаю, я делаю ради сестры и ее ребенка, а не ради этих… Прикажи мне открыть переход, я сам справлюсь…
— Ну…
И услышав слова Нара, Арман не выдержал. Уж от кого-кого, а от родного брата он такой подлости не ожидал…
***
Вроде, все закончилось хорошо, а все равно было как-то тревожно. Солнце медленно поднималось к зениту, а Тис не так давно доложил, что вождь, наконец-то, проснулся. Услышав это, Миранис вздохнул и медленно вышел из купальни. Хариб накинул на него простыню, быстро вытер тяжелые капли, и начал одевать.
Тянуло от раскрытого настежь окна прохладой, журчала под окнами вода в фонтане, проснувшийся вместе с богиней замок излучал счастливый покой. Миранис смотрел в окно, на покачивающиеся ветви цветущих магнолий, вдыхал сладкий аромат, и поверить не мог, что Виссавия сумела восстановиться так быстро. Всего за одну ночь.
Только Рэми пришлось отдать…
— Арам просит об аудиенции, — доложил стоящий у окна Тисмен.
— Пусть подождет, — ответил Миранис, и даже не вздрогнул, когда в его
покоях появился довольный донельзя Кадм.Опять где-то напроказничал. И сейчас будут неприятности.
— Как Рэми? — спросил Миранис, вновь отворачиваясь к окну. Хариб накинул на его плечи легкий плащ, закрепил фибулой, и чуть поправил уже причесанные волосы.
Где-то в вышине за окном пронесся белоснежный пегас, в котором Миранис узнал Ариса. Легендарный пегас умершего вождя, он даже в Кассии умудрялся следовать за внуком своего хозяина. Впрочем, наверное, теперь его хозяин Рэми… как же пегасы выжили-то? Как вообще кто-то выжил в утопившем Виссавию зное? Впрочем, если они пережили безумие Элизара и раздиравшие клан бури, то что удивительного.
Будто ничего и не было… будто Виссавия и не спала. А, может, это Миранис спал и ему все это приснилось? Если бы.
— Сложно сказать, — последовал неожиданный ответ от Кадма. — На словах все хорошо. Рэми спокоен и немногословен. Виссавия исполнила свое обещание, Аши тоже в нем не уснул. Лиина, как ты и приказывал, наш мальчишка отдал. Кстати, зачем? Это сейчас очень невовремя…
— На словах? — переспросил Миранис. — Тис пробовал его осмотреть?
— Меня даже попросили это сделать, — вмешался в разговор Тисмен. Надо же, а Мир даже не заметил, что тот отсутствовал. — Уровень его магии на максимуме, на его теле нет ни единой царапины. Но…
— Но?
— Но Рэми казался удивленным, когда я сказал, что он полностью здоров.
— Вот как… А Арман?
— Арман на нас обижен, — съязвил Кадм. — Отказался брать меня в Кассию, создавать новых духов.
Ну просто великолепно! Взрослые мужчины, а поцапались перед битвой, как мальчишки! И разгребать опять Миранису.
— И ты отпустил его? Одного? — повернулся к телохранителю Миранис.
— А что я могу сделать? — невинно спросил великан, разваливаясь в кресле и закидывая на стол ноги.
— Ты ведь точно что-то сделал… — прошипел Миранис. И уже знал, что сделанное Кадмом ему не понравится.
— Я лишь объяснил в общих чертах ситуацию новоиспеченному вождю Виссавии. Рэми меня выслушал. Молча. Приказал позвать Нара и при мне объяснил, мягко, что Арману не разрешается покидать Виссавии, пока…
Так вот он куда ходил. Ябедничать Рэми! Боги… этот интриган никогда не изменится, со скуки всех перессорит.
— … пока что? Ну говори же!
— Пока они не поговорят.
— А почему они не могут поговорить сейчас?
— Потому что… — Кадм выбрал из вазы на столе персик поспелее. Этому только бы пожрать. — Сначала Арман должен успокоиться. Когда я спросил, почему Арман должен успокоиться, Рэми не ответил и сказал, что у него много дел, и попросил вернуться к тебе. Ну где-то так.
— И что ты обо всем этом думаешь?
— Нэскэ приказал Рэми озаботиться своей безопасностью больше, чем безопасностью окружающих, — ответил Кадм. — Это значит, что Рэми всерьез полагает, что гнев Армана может ему навредить.
— Я же тебе сказал… — перебил его Тисмен.
— Правильно, ты сказал. Рэми не чувствует себя здоровым, хотя полностью здоров. Настолько не чувствует, что не в силах урезонить разъяренного брата. И что мы имеем? Нэскэ раздраконил Армана, это раз. Армана рвет на части новая сила, что лишило его разума. Он прется на подвиги из Виссавии, но пускать его одного это потерять его и Киара, это два. Рэми успокоить брата не может по неведомым нам причинам, нас Арман не послушает, в общем… денек намечается веселый.