Жнец и Воробей
Шрифт:
— Правда? В Хартфорде, конечно, люди будут задавать вопросы. И я позабочусь об ответах. Но ты правда думаешь, что кто-то удивится твоему внезапному исчезновению? Ты всё равно жил как призрак.
Сердце начинает бешено колотиться. Я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова.
— И ещё кое-что, — Лиандер выпрямляется и смотрит на меня в упор. В комнате стоит тяжёлая тишина. — Ты должен понимать, что никто не должен знать, куда ты уехал. И ты не должен ни с кем связываться. Это в твоих интересах. Так что не рассказывай Роуэну. И, пожалуйста, не говори Лаклану. Он и так на меня зол. Не будем его ещё больше бесить.
Я
— Окей, — это всё, что я могу сказать.
На лице Лиандера победная ухмылка. Он медленно шагает ко мне. Хлопает по плечу и задерживает руку, словно его прикосновение должно успокоить. Смотрит куда-то в пол, потом снова на меня. Улыбается так, словно ему меня жалко.
— И ни слова мисс Эванс. Ты же не хочешь подвергать Роуз опасности, верно? Тем более, я буду стараться действовать в её интересах. Этот Воробей только и ищет приключений на свою задницу.
Он в последний раз хлопает меня по плечу и уходит, оставляя с ощущением, будто моё сердце только что вырвали из груди и испепелили прямо на глазах. Я всё ещё смотрю в пол, моргая, пытаясь избавиться от жгучей боли, которая никак не уходит. И тут Лиандер стучит в дверной косяк.
— Я умираю с голоду, — произносит Лиандер с порога. — С удовольствием бы съел хот-дог. А ты?
Я моргаю и моргаю, но боль не отступает. И Лиандер тоже не уходит. Поэтому я иду за ним вниз по лестнице, пока он звонит и просит привезти поисковую собаку, чтобы найти протез глаза Мэттью Крэнвелла. Мы выходим на улицу, но боль всё равно не исчезает. Ищем закрытый ларёк, и Лиандер взламывает его отмычкой.
Я делаю ему хот-дог.
И когда он, наконец, наедается, доказав, насколько он контролирует мою жизнь, то вызывает машину, чтобы отвезти меня до квартиры Роуз.
Знакомые улицы Бостона проплывают мимо окна. И я чувствую себя призраком в этом городе. Потому что моя жизнь находится в руках дьявола.
А сердце сгорело дотла.
23
—
ПОБЕГ
РОУЗ
Принимаю душ, тру кожу так сильно, что она горит. Пытаюсь смыть весь этот кошмар.
Набрасываю халат и смотрю на себя в зеркало.
Наматываю круги по квартире, от конца одного коридора до другого и обратно. Часы на стене издеваются надо мной, время тянется бесконечно.
Уже час ночи, когда Фионн, наконец, появляется на пороге. И когда я вижу его, моё сердце падает в пропасть.
— Привет, — говорю, стараясь держать себя в руках.
У него взгляд как у загнанного зверя.
Делаю шаг навстречу, но он отшатывается. Между нами всего несколько шагов, но сейчас кажется, что это целая пропасть.
— Всё в порядке?
Его голос тихий, словно его что-то душит:
— Всё улажено.
Я никогда не видела его таким. Замкнутым. Словно внутри что-то сломалось. И это уже не исправить. Я почти вижу стену, которую он вокруг себя построил. Непробиваемую.
Сглатываю ком в горле.
— Спасибо. Но я спрашиваю не об этом, — кровь стучит в висках, отдаваясь гулом в голове. Страх заползает в каждую клеточку тела. — Ты в порядке?
— Я должен уехать. Завтра.
— Почему?
— Я не могу тебе сказать.
—
Почему?В этот раз Фионн не отвечает, лишь качает головой. Его глаза прикованы ко мне, но в них нет ни искры, ни нежности. Моё горло сжимается, в носу покалывает, но я сдерживаю слёзы. Возможно, он видит, чего мне это стоит, потому что отводит взгляд и направляется к кухне. Я иду за ним.
— Что случилось? — спрашиваю я, останавливаясь возле кухонного острова. Фионн достаёт из шкафа стакан и бутылку его любимого бурбона «Weller’s Special Reserve», который я купила для него. Открывает и наливает половину стакана, осушая залпом. — Фионн? Что произошло?
— Я всё исправил. Как и обещал.
— Я бы помогла тебе. И всё ещё могу помочь, если ты позволишь.
— Помочь? — спрашивает он, прожигая меня взглядом, от которого хочется отвернуться. Он режет меня, как бритвой, доставая до самого сердца. — Из-за твоей «помощи» всё и случилось.
Я мотаю головой.
— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?
Фионн тяжело вздыхает, наливает себе ещё бурбона и выпивает.
— Я зашёл слишком далеко.
Его взгляд опускается на мою ногу, где шрам неровной линией тянется вниз по икре. Меня оглушает воспоминание. Фионн, и свет за ним, как нимб. Я лежу на кушетке в его кабинете. В его красивых глазах читается беспокойство. Слышу его тихий голос, вытаскивающий меня из темноты, умоляющий очнуться. Вспоминаю. «Помоги», — прошептала я перед тем, как провалиться в беспамятство.
Это я начала. Я начала всё это.
Машинально прижимаю руку к груди, словно могу остановить пожар внутри. Под рёбрами всё разрывается.
— Что произошло? — шепчу я.
— Я не могу тебе сказать, Роуз. Пожалуйста, перестань спрашивать.
Я не собираюсь отступать, несмотря на его резкий тон. Расправляю плечи. Выпрямляю спину. Я заслуживаю ответов.
— Полиция замешана?
— Нет.
Облегчение, которое я чувствую, длится лишь мгновение. Слишком мало, чтобы успеть обрадоваться.
— Тогда почему ты уезжаешь?
— Потому что должен. Посмотри, что мы с тобой натворили, — Фионн кивает в сторону окна и города за ним. — Я убил человека. И за это придётся отвечать. На этот раз нам не избежать расплаты. Мне не избежать. Мы должны остановиться.
Всё, что он не произносит вслух, висит в воздухе.
Слёзы застилают глаза. Я изо всех сил стараюсь сдержать их. Это так сложно под его холодным, отстранённым взглядом.
— Об этом ты хотел со мной поговорить?
— Нет. Но об этом нам надо было поговорить намного раньше.
Мы стоим, не двигаясь, глядя друг на друга. Если Фионн и испытывает боль или сожаление, я этого не вижу. Лишь бесстрастное отчуждение. Решение принято и готово к исполнению с безжалостной точностью.
Только не вздумай плакать, Роуз Эванс. Только не сейчас.
Я выдавливаю слабую улыбку, которая исчезает так же быстро, как и появляется.
— Да. Ты, наверное, прав. Я, эм… — мой голос срывается, и я прочищаю горло. Даже видя мою надвигающуюся истерику, Фионн не реагирует. Он просто наблюдает, с тем же жёстким и неумолимым выражением на лице. — Я, наверное, тоже поеду. Вернусь в цирковой хаос. Догоню «Сильверию». Пора возвращаться в дорогу.