Журавлик - гордая птица

— Я провожу, — остановила Белла Эммета, решившего, было, последовать за своей невестой. — Поболтай с Элис. Я же вижу, как ты соскучился по сестре.

— Всё нормально, Эммет, оставайся здесь, — Женя погладила его плечу и, когда тот кивнул, поддавшись на уговоры, отправилась в дом вместе с Изабеллой.

— Как вы съездили? — тихо спросила Белла, как только Женя растянулась на кровати.

— Знаешь, я думала, что просто подожду в машине — хотела дать Эму возможность побыть одному. Но он взял меня с собой на могилу Розали. А там… Он долго говорил с ней, надеясь, что она сможет его услышать. Рассказывал о том, как живёт сейчас, о нас. Говорил, что счастлив. Он то улыбался, то плакал, то просил прощения у Роуз за то, что не уберёг её от пули. И я плакала вместе с ним. Может, это выглядит странным, но только там, на кладбище, до меня в полной мере дошло, через какую боль ему пришлось пройти. Я боялась, что буду ревновать Эммета, несмотря на то, что ревновать к покойникам глупо. Но я этого боялась, тем не менее! Но вместо ревности испытала боль за него. Мне было больно вместе с ним, Беленький, понимаешь? Только я не жалуюсь — с удовольствием забрала все страдания Эма себе, лишь бы ему стало легче.

— Он исцелился, Жень, — Белла погладила подругу по руке. — И это — твоя заслуга.

— Наверное, — Евгения устало пожала плечами. — Перед уходом Эммет сказал, что благодарен Розали. Он уверен, что это она послала ему меня. Он сказал ей, что безумно меня любит.

— У вас всё будет хорошо. Вы — семья. Эммет обожает тебя, Алекс в тебе души не чает. Кстати, об Алексе… Вы уже рассказали ему о свадьбе и том, что ожидаете пополнения?

— Сегодня вечером как раз планировали, — Евгения плаксиво наморщила нос. — Что, если она не примет этого, Белла?! Свадьба, ребёнок… Вдруг это для него это будет уже слишком? Я так боюсь, что мой мальчик оттолкнёт меня или, чего доброго, возненавидит? Не хочу терять Алекса. Я действительно люблю его! Всем сердцем к нему прикипела!

— Даже не думай о таком! — в голосе Изабеллы сквозил укор. — Слышала, что сказал этот парень, когда вы приехали? «Мои родители», — вот что он сказал. Он не разделяет тебя и Эммета. Вы — его мир. Вы оба, понимаешь?

— Родители… — на губах Дубовой появилась блаженная улыбка. — Так приятно было это услышать. Алекс — мой сын. Пусть не по документам, но по факту, в душе я считаю его сыном. Мой мальчик, — Женька начала тихо плакать. Слёзы, которые она даже не пыталась стереть, свободно стекали по лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках. — Спасибо, Боженька! — она откинула голову, устремив глаза вверх. — Мне было послано всё, о чём мечтала и даже больше. Муж, сын и ещё маленький бугорок внутри меня, который скоро превратится в полноценного человечка. Белла, я счастливая женщина. Ты понимаешь это?!

— Полностью, — Изабелла хмыкнула, понимая, что скачущее из-за гормонов настроение подруги опять поднялось к плюсовой отметке. — Я и сама ощущаю себя таковой. Я тоже счастлива!

— Да, я это вижу, — Женька внезапно посерьёзнела. — Ты очень изменилась за последние месяцы. В глазах больше нет прежней настороженности. Такое впечатление, что тебе стало легче дышать. Но знаешь, ты, подруга, держалась молодцом и раньше. Та выдержка, с которой ты давала показания на суде против Корнева… Я восхищаюсь этим, Бельчонок!

— О чём ты?! — Белла вскинула на подругу изумлённые глаза. — Я даже не дождалась окончания процесса! Покинула зал заседаний и Эдварда с собой утащила. До сих пор не знаю, сколько лет дали Диме. Да и не хочу знать, если уж на то пошло. Как вспомню его уничтожающие взгляды и дерзкие ухмылки, которые он посылал через решётку в мою сторону, аж тошнит.

— Много ему дали, Беленький. Ой, как много, — Женька тяжело вздохнула. — И он это заслужил! На свободу Корнев выйдет почти стариком. Если вообще выйдет, — она презрительно скривилась.

— О чём ты? — в тоне Изабеллы сквозило недоумение.

— Дима слишком самоуверен и самолюбив. А ещё у него очень длинный язык и подленькая натура. Зона — это отдельный мир со своими устоями и жестокими законами. Таких, как он, там не любят и быстро ломают.

— Но, может, скользкость как раз и поможет ему остаться невредимым на зоне? Он ведь как хамелеон, быстро приспосабливается к любым условиям.

— Чтобы выжить там, человек должен иметь крепкий внутренний стержень, которого у Корнева и в помине нет, — голос Евгении наполнился жёсткими нотками. — Вся его напускная крутизна очень быстро полетит в тартарары. Вот увидишь, Дима и там продемонстрирует свою непривлекательную изнанку. И, я уверена, сразу нарвётся на людей, которые покажут ему его истинное место.

— Что я могу сказать? — прошептала Белла, опустив голову. — Он сам выбрал этот путь.

— Вот именно! — поддержала её Дубова. — Никто не заставлял его красть деньги у Кулагина, а потом стрелять в двух беззащитных женщин в подворотне! И только собственная жадность подтолкнула Корнева к похищению маленьких детей. Именно поэтому он сейчас за решёткой. Ещё и Ольгу за собой потянул. Она любила этого сукина сына, а он воспользовался её чувствами. Хотя Оля — взрослый человек и должна была понимать, на что идёт, потакая его выходкам.

— Всё, хватит, — Белла решительно тряхнула головой. — Не хочу больше говорить об этой парочке.

— А помнишь наш разговор у тебя на кухне? — Женя быстро сменила тему, зная, насколько мучительной она была для Изабеллы. — Эдвард тогда лежал с простреленной ногой, а я пришла его навестить и застала там Эммета.

— И вы опять сцепились, — фыркнула Изабелла. — Потом ты сказала, что ни на что не надеешься, что все белые кони передохли, а принцы исчезли с лица земли.

— А ты ответила, что жизнь — штука непредсказуемая и никогда не знаешь, что она преподнесёт тебе в следующий момент, — Женька кивнула. — Ты была права, подружка. Жизнь полна сюрпризов, — Евгения прикрыла рот ладонью, зевая.

— Давай-ка, спи, — Белла стянула плед со спинки кровати и накрыла им Евгению. — Я же вижу — у тебя глаза закрываются.

— И правда, — Женя снова зевнула и, укутавшись в плед, свернулась калачиком. — Разбуди меня через пару часиков, пожалуйста, — пролепетала она непослушным от усталости языком.

— Конечно, — шепнула Белла, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь.

Вечером того же дня Белла сидела на террасе, наблюдая через панорамное окно, как двор постепенно погружается в темноту. Аня примостилась рядом. Несмотря на то, что было уже довольно поздно, Ане не спалось в своей кровати. Изабелла устроила дочку рядом с собой на небольшом плетёном диванчике, расположив её голову у себя на коленях. Девочка притихла и довольно сопела, пока мать перебирала пряди её густых длинных волос. Судя по её размеренному дыханию, Анюта вот-вот должна была заснуть. Пальцы Беллы скользили по мягким детским локонам, а мысли тем временем бежали в голове плавной чередой.

Сегодняшний рассказ Жени о посещении могилы Розали всколыхнул в Изабелле воспоминания о её собственном визите на кладбище. Перед отъездом в Америку они с Эдвардом навестили могилы Энни и Маргариты. Белла помнила, о чём говорила, зайдя на участок, где была похоронена Анна Каллен. «Я помню твоё письмо наизусть, Энни. Ты напророчила нам с Эдвардом новую встречу, и это сбылось. Посмотри, мы пришли к тебе вместе, держась за руки. Ты была права — чувства, что есть между нами, не исчезают просто так. И я рада, что у нас появился шанс всё исправить», — произнесла она. Эдвард же просто молчал, прижимая к себе жену. Опустив на могилу букет роз, он потянул девушку за собой в направлении последнего пристанища Маргариты Журавлёвой. Зайдя на обнесённый невысокой тёмной оградкой участок, Изабелла выпустила руку мужа и присела на корточки перед гранитной плитой. Она долго смотрела на фотографию матери и на гравировку дат рождения и смерти под портретом. Внезапно Белла обернулась к мужу.

— Я не знаю, что сказать, — растерянно выдавила она, глотая слёзы. — Так много фраз крутится в голове. Но на самом деле, важна только одна из всех. Мне безумно тебя не хватает, мамочка, — пискнула она, снова посмотрев на фото, с которого на неё, улыбаясь, смотрела красивая моложавая женщина. — Как же так?! Два года прошло, а я всё никак не могу смириться.

Эдвард присел на корточки рядом с женой, и она сразу уткнулась ему в плечо.

— Нужно отпустить, милая, — произнёс он, поглаживая её дрожащие плечи. — Знаю, легче сказать, чем сделать. Но что же ещё остаётся, если ничего не вернуть? Думай о том, что она теперь не испытывает боли, жар больше не сжигает её тело.