Зимний двор
Шрифт:
Глава 26
Айслин повела тазом, глаза отяжелели от облегчения, которое принесло его горячее прикосновение. Она чувствовала себя неправильно, будто горела изнутри и не могла унять зуд и непрекращающийся дискомфорт. Синджин схватил её руки и завёл за голову в тот момент, когда она начала рвать свою плоть.
— Перестань сопротивляться, это естественно, — пробормотал он, проводя горячими губами по её коже.
Его огонь был неудержим из-за желания поглотить Айслин, оставить её опаленной прикосновением. Он ждал её сигнала, любого сигнала о том, что она покончила с неизбежным. Несколько часов она лежала на кровати, корчась от боли и агонии, пока магия прожигала кости, сливаясь и становясь её второй натурой. Но она
Она подалась к нему, запутав руку в его волосах, когда стала искать губами его рот.
— Ляг ровно, — настаивал он, хотя это было последнее, чего хотел от неё.
— Я больше не могу, — хрипло прошептала она, когда из её пальцев скользнули ледяные щупальца.
— Ты можешь, и ты должна лечь. Это всё надолго, — мягко объяснил он, хотя голос звучал хрипло.
Он был чертовски твёрд, бесконечная боль, которая, казалось, пульсировала сильнее, когда чертовски сексуальные стоны срывались с полных губ Айслин.
Она зажмурилась, но резко распахнула светящиеся глаза, в которых плескалась похоть. Её глаза были серебристыми, голубоватый оттенок терялся в мутных слёзах, пока Переход держал её в плену. Айслин гладила твердую грудь Синджина, медленно исследуя контур мышц. И пальцы оставляли после себя лёд. Хотя он таял, но не раньше, чем ощущения ударяли прямо в его член. Он мягко улыбнулся, когда она подняла голову, слизывая струйки воды с его тела.
Он изо всех сил старался не прижимать Айслин к кровати и не показать, как сильно её действия влияют на него. Он обнял её лицо и толкнул на кровать, оставляя горячий поцелуй на её замёрзшей плоти. Айслин не могла предотвратить использование магии в этом состоянии, не обращая внимания на то, что губы посинели, но он прижался горячим ртом к её, и она изо всех сил пыталась взять себя в руки.
Он с улыбкой поднялся, глядя в самые красивые глаза, в которые ему доводилось смотреть. Она его ожившая фантазия, женщина, которая играла главную роль в каждом его сне об идеальной паре. Может, именно поэтому волк поставил ей метку. Может дело не в афродизиаке от цветов, а в волке, который знал, что она ему равна? Его волка никогда не заботило, кого Синджин трахал, и никогда не показывал зубы в постели до Айслин. Синджин предположил, что это из-за того, что она сделала ему больно, и волк хотел доминировать над ней, чтобы она знала, кто такой альфа.
— Ты такая красивая, — сказал он, продолжая смотреть ей в глаза. — Я встречал так много женщин, так много красивых девушек за свою жизнь, Айслин. Но ты смотришь на меня с обнажённой душой. Ты смотришь на меня, а я вижу красоту, которая настолько глубока и чиста, что ничто нечистое не может коснуться её, но я жажду этого. Я жажду пробраться тебе в голову, узнать то дерьмо, которое никогда не хотелось знать или узнавать о других женщинах. Я трахаю их, и когда заканчиваю, ухожу навсегда. Я никогда не спал с одной и той же женщиной более одного раза, но ты, я жажду тебя и не могу насытиться.
— Лжец, — произнесла она, пытаясь закрыть глаза от честности в его глазах. — Ты не должен лгать мне; мы знаем, что я не вытерплю ещё боли.
— Я не лгу. Ты же знаешь, что я не могу лгать.
— Я не красивая, не такая, как женщины, к которым ты привык. Я говорю правду, я некрасивая, — хрипло произнесла она, а затем вздрогнула, когда огонь пронёсся сквозь неё, оседая между ног.
— Ты ошибаешься, Айслин. Ты чертовски великолепна.
Может, ты и не похожа на Высших Фейри, но кого это волнует? Внешность можно изменить, а тщеславные люди поверхностны и заслуживают жалости, если думают, что лишь это им нужно. Самые прекрасные создания не те, которые светятся снаружи. Они сияют изнутри, их умы чисты и прекрасны, и ты такая. Моему волку плевать на внешность, он чувствует то, что внутри, и хочет тебя. Так что прими этот чёртов комплимент, — ухмыльнулся он, его глаза горели, когда она ещё больше возбудилось.— Начинается.
— Я знаю, — сказал он, глядя в её затуманенные глаза. — Ты мне доверяешь? — спросил он, наблюдая, как её глаза расширились, а губы исказила хмурая гримаса. — Мне нужно, чтобы ты расслабилась, а ещё сосредоточилась на том, что чувствуешь, а не на том, что делаю я. Ты вот-вот потеряешь контроль, и мне нужно, чтобы ты была в безопасности, когда это произойдёт. Твоё тело нуждается в освобождении, но его нужно кормить, и это я планирую сделать, заставить тебя сосредоточиться на том, что чувствуешь, и ни на чём другом.
— Как? — спросила она, не уверенная, что хочет ответа.
— Мне нужно закрепить твои руки над головой и завязать глаза. Ты уже напрягаешь глаза, а им нужно отдохнуть. Я свяжу тебя, а потом поиграю с твоим телом и дам то, что нужно. После того, как ты кончишь, будешь отдыхать, пока не нахлынет следующая волна. Мы будем повторять всё до тех пор, пока перерывы не станут больше. Тогда я смогу развязать тебя и позволить трахнуть меня.
— Но я не смогу видеть.
— В том-то и дело, — рассмеялся он, приподнявшись и уставившись на её потное тело. — Готова? У тебя около… — Она закричала и выгнулась, а голова затряслась от силы желания. — Меньше времени, чем я думал, — пробормотал он, одной мыслью снимая с неё одежду и проникая пальцами в её влажно лоно.
Айслин застонала, а ноги раздвинулись, чтобы дать ему доступ к единственному месту, где он был нужен. Через неё полыхал огонь, который угрожал поглотить изнутри. Он вонзил в неё пальцы, и она задрожала так сильно, что затряслась вся кровать. Другой рукой он гладил её плоть, двигаясь вверх, чтобы ущипнуть сосок, и опустил голову. Языком он рисовал узор на её клиторе, сильно надавливая, а затем ударял им, пока она не закричала, что бы кончить.
Всё тело было наполнено болью, смешанной с удовольствием, и в тот момент, когда зубы царапнули сердцевину, Айслин взорвалась массой проклятий и криков, а слёзы потекли по щекам. Как только она вышла из агонии удовольствия, прошептала ему:
— Я не переживу, да?
— Ты не умрёшь у меня на руках, слышишь? Я не позволю.
— Это ненормально, я ненормальная, да?
— Ждать так долго Перехода неслыханно, но это не значит, что ты не справишься, Айслин. Я здесь, с тобой. Я огонь для твоего льда, и сделаю всё возможное, чтобы ты прошла через это живой и целой.
— Был ли когда-нибудь меньший Фейри, который выжил? — спросила она, пока они ждали следующей волны.
— Мы не знаем, не было времени искать записи. Я чувствовал запах твоей плоти, твоего изменяющегося тела. Я знал, что это ты, и что это произойдёт быстро. В любом случае, это не имеет значения, нет двух одинаковых Переходов Фейри, — сказал он, садясь на колени и беря её руки.
Айслин тяжело сглотнула, когда он обмотал её руки верёвкой, привязывая к кровати. Она не вырывалась и не сопротивлялась; вместо этого следила за сокращением мышц, пока он двигался, отмечая тёмную прядь волос, которая тянулась от пупка до талии джинсов. Но напряглась, заметив твёрдый, толстый член, упёршийся в эти джинсы в попытке освободиться из тюрьмы, в которой он спрятан.
Облизнув губы, она подняла глаза и обнаружила, что Синджин наблюдает за ней. Греховная улыбка тронула его губы. Он не дал ей времени на раздумья, сотворил из воздуха шёлковую повязку и обернул вокруг её головы, давая отдых глазам. Она открыла рот, чтобы заговорить, но его губы коснулись её в медленном, мягком прикосновении, которое послало новую волну желания через неё.