Злобный рыцарь

– Тьфу!

– ...хотя я всегда об этом сожалел, - сердито закончил Евдоким Захарович, смахивая платочком гордеевский плевок с макушки.
– Итак, Константин Валерьевич, с сегодняшнего дня вы начали видеть ветер, а значит отныне считаетесь полноценным взрослым хранителем. В течение ближайшего времени, как вам уже сообщил ваш наставник, вы начнете видеть и сны флинтов, но для нас это уже не суть важно. Поэтому я обязан снабдить вас знанием, которое, вероятней всего, никогда вам не пригодится. Хотя возможно однажды оно спасет вам жизнь. Или убьет вас.

– Звучит очень ободряюще...
– Костя поспешно шагнул вперед и поймал шмякнувшегося с люстры Гордея, который тут же предпринял попытку забраться ему на голову. С трудом отодрав от себя домовика, Денисов свалил его на спинку кресла, с которого Евдоким Захарович тотчас вскочил.

– Итак, давайте же приступим, Константин Валерьевич.

– Давайте, - кивнул Костя.
– А к чему?

Синебородый протянул руку, и, увидев лежащий на его ладони небольшой серебристый ключ, Костя отшатнулся, точно Евдоким Захарович предложил ему готовую к нападению мрачнягу.

– С ума сошли?! Думаете, мне охота снова смотреть на то, как я ахнулся об столб, или на свои похороны?!

– Нет-нет, Константин Валерьевич, это не совсем то, - заверил представитель, - кроме того, на сей раз мы с Георгием Андреевичем будем вас сопровождать.

– Георгий Андреевич и в прошлый раз меня сопровождал, однако его присутствие не придало моим похоронам какого-то позитива!

– Ну, во-первых, это неправда, - обиженно заметил наставник.
– А во-вторых, я же говорил, что отпечатки трех дней по второму разу не смотрят. Мы просто прогуляемся на кладбище и взглянем на твою могилку - вот и все.

– Это что еще за тур?!

– Вы должны в точности знать, где она находится, - пояснил Евдоким Захарович, - и как выглядит. Памятник вам уже поставили, так что в ближайшее время, думаю, ее вид не изменится.

После этой информации Костя испытал жгучее желание самому спрятаться за спину своего флинта.

– А давайте вы сами сходите, а мне потом расскажете.

– Не ломайся, сынок, - Георгий похлопал его по плечу.
– Чем раньше с этим делом разберемся, тем лучше. Понимаю, это неприятно, но все хранители через это проходят, таковы правила.

– Да я ж уже ее видел!

– Да? И где она?

– Как где - на кладбище.

– С какой стороны дороги? Какая аллея, какой ряд?

– Что ты пристал ко мне?!
– взъерошился Костя, хватаясь за плечо своего флинта.
– Я, между прочим, ранен! Мне нужен покой!
– он показал кулак Евдокиму Захаровичу, тут же с готовностью распахнувшему рот.
– Не в этом смысле! Я просто полежу на диванчике! Я не в настроении смотреть на памятники! Вы меня не заставите!
– Денисов повернулся к наставнику.
– Он же не может меня заставить?!

– Он - нет, - Георгий легко пихнул его в бок, - я - да. Бери ключ и перестань кудахтать!

– Константин Валерьевич, это совершенно для вас неопасно, - проворковал синебородый.
– Кроме того, с этого отпечатка убраны не только хранители, но и флинты, и даже порывы, чтоб вы не отвлекались. Давайте, ну, вы же взрослый человек!

– Как вы уже достали этим аргументом!
– Костя раздраженно схватил ключ с представительской ладони. Он выглядел таким же металлическим, как и медали Георгия, но в отличие от предметов этого мира ощущался лишь сопротивлением воздуха, и поначалу Костя чуть не уронил его. Кажется в первый раз ключи ощущались иначе - но как, он не помнил. Возле шкафа в воздухе материализовалась темная замочная скважина, и Гордей, болтавший ногами на спинке кресла, настороженно сказал:

– Пфух?!

– А как же она?
– Костя вопросительно посмотрел на свою руку, все еще крепко державшуюся за Анино плечо, и Георгий едва заметно одобрительно кивнул.

– Это же отпечаток, Константин Валерьевич, - напомнил Евдоким Захарович.
– Фактически вы останетесь здесь, как и мы, и я сразу же почувствую любую угрозу, не сомневайтесь. И скалку свою можете положить...

– Не положу!

– Ну, воля ваша, - представитель повел широким рукавом, Костя, шагнув вперед, осторожно вставил ключ в покачивающуюся в воздухе скважину и тут же отскочил назад, когда навстречу ему из ниоткуда качнулась решетчатая створка бледно-голубых ворот. Евдоким Захарович со смешком обошел его и неторопливо зашагал по широкой дороге, представлявшей из себя смесь снега и мокрой земли, из-под которой кое-где выглядывали изломанные островки старинного асфальта. Вздрогнув, Денисов обернулся - вместо гостиной позади протянулась трасса с притулившимися возле обочины пустыми машинами и строем ведер с искусственными и живыми цветами. С другой стороны трассы из-за бетонного забора, в котором местами зияли дыры, выглядывали присыпанные снежком бесчисленные надгробия. Костя передернул плечами и обернулся на простиравшийся перед ним безмолвный город мертвых. Ни людей, ни хранителей, ни птиц, ни собак. Даже свиста ветра не было слышно, и Косте стало жутко от этой всепоглощающей густой тишины. Он крепче сжал скалку в руке, и Георгий толкнул его в спину.

– Не валяй дурака, пошли! Это всего лишь кладбище. Ты ж бывал здесь уже.

– Все нормально, - пробормотал Костя и, одернув остатки пиджака, неохотно двинулся вслед за синебородым, шагавшим бодро и уверенно. Изредка он останавливался, призывно махал спутникам рукой, после чего вновь рысил по дороге, размахивая полами своего расписного халата. Вскоре он свернул налево, и Костя, следуя за ним, теперь шагал почти вплотную к Георгию, мысленно уверяя себя, что делает это исключительно из-за того, что дорога стала уже, а вовсе не по какой-то другой причине.

– Дорогу запоминай, - напомнил наставник. Костя кивнул, не сводя глаз с проплывающего мимо почти слежавшегося могильного холма, густо заросшего бурьяном, в изголовье которого торчала металлическая табличка с неразборчивой надписью. В окружении аккуратных ухоженных памятников заброшенная могила выглядела особенно удручающе, и у Кости невольно вырвалось:

– Не дай бог!..

– Да, печально, - согласился Георгий.
– А я свою почитай лет тридцать не видал. Мож тоже так сейчас выглядит. Наших-то там никого и не осталось...

– А ты разве не здесь?..

– Не, под Полтавой... Ты по сторонам-то гляди, гляди, памятники приметные высматривай, деревья запоминай...

– Да зачем мне это надо?!

– Дойдем до места - все объясним.

Евдоким Захарович тем временем остановился возле перекошенного указателя и, когда Костя и Георгий догнали его, небрежно произнес:

– Четвертая аллея. Недалеко идти - вам повезло, господин Денисов.

– Это он всерьез или издевается?
– поинтересовался Костя у наставника, свирепо глядя на разрисованный розочками халат, деловито колыхающийся среди надгробий. Георгий, хмыкнув, махнул на глыбу белого мрамора, в которой было высечено чье-то недовольное лицо, и на две туи, росшие возле могилы. Деревья сильно наклонились, образовав над мраморной глыбой почти правильную букву "?", часть корней левой туи торчала наружу вместе с вывернутым куском земли, и треть ее ветвей высохла до самой макушки.