Злобный рыцарь

– А ты, я смотрю, все такой же весельчак, - мрачно сказал Костя.

– Просто стараюсь немного разогнать эту мрачную атмосферу, - представитель сделал ладонями расцветающий жест, - а то вы, по-моему, совсем расстроились. Или вы по-прежнему в ужасе?

– Да я сейчас...

– Поскольку ты уже сообразил, что к чему, - Георгий схватил ученика за плечи и развернул в нужном направлении, - возвращайся к воротам и найди свою могилу самостоятельно. Нас с Захарычем не высматривай, мы сейчас где-нибудь спрячемся, чтоб не облегчать тебе задачу, - Евдоким Захарович согласно закивал.
– Ситуация не экстренная, так что сквозь надгробия не ходи, это неприлично.

– Э-э...

– Костя подавленно оглядел бескрайний город мертвых, - а может ты пойдешь со мной?

– Испугался?

– Просто скучно одному тут ходить...

– Иди и не морочь голову пожилым людям!
– Георгий небрежно отмахнулся и перенес все свое внимание на представителя департамента распределений, жеманно одергивавшего свой халат. Костя тихо выругался и побрел прочь.

Ворота он нашел не сразу, немного поплутав среди могил. Одна из них, с простеньким мраморным надгробием привлекла его внимание, и Костя немного постоял возле нее, удивленно-скептически глядя на овал потускневшей фотографии. Дурашливый хранитель-хирург Сергей выбрал себе возраст тридцатилетнего, но на этой фотографии все еще был узнаваем. Судя по дате, он покинул этот мир в возрасте сорока девяти лет, хотя человеку на фотографии можно было дать все шестьдесят. Девяносто четвертый - значит, это место для него все еще опасно. Могила выглядела неухоженной, заброшенной, и Костя невольно злорадно хмыкнул, после чего озадаченно потер затылок. Как ни крути, Сергей отчасти сегодня спас ему жизнь. Другой вопрос, зачем ему это было нужно? Никто ничего не делает просто так. Тот же Тимка тоже влез в драку не просто так - слишком боится остаться один. Впрочем, кроме этого, он просто с приветом.

Добравшись до ворот, Костя раздраженно посмотрел на строй ведер с цветами, в реальном мире возле которых стояли торговки, потом повернулся и двинулся обратно, тщательно вспоминая все ориентиры. Но все равно дважды свернул не туда, и ему пришлось возвращаться к указателю и скрещенным туям возле него. В третий раз Денисов разобрался, что к чему, и вскоре оказался перед своей плитой, с опаской глядя на отполированный гранит и увядшие цветочные головки.

– Плохо, - сказал Георгий, выбираясь из-за соседнего гранитного трельяжа, - давай еще раз, слишком плутаешь.

– А сколько времени этому отпечатку?
– хмуро спросил Костя.

– Пять часов, - ответил невидимый Евдоким Захарович.

– А вы даете информацию об оставшихся родственниках?

– Извините, нет, - представитель выплыл из-за кипариса, - но вы всегда можете расспросить своих коллег. Вообще-то, я думал, вы уже это сделали.

Костя зло посмотрел на него, развернулся и снова пошел к воротам.

На этот раз он нашел и ворота, и могилу практически безошибочно. Георгий для верности еще прогнал его этим маршрутом, после чего они с Евдокимом Захаровичем одобрительно покивали друг другу, и в следующее мгновение вместо заснеженных надгробий перед Костей оказался старый рассохшийся шкаф и отстающие от стены обои с выцветшими хризантемами - столь ненавистный интерьер, сейчас показавшийся почти родным. Костя с облегчением швырнул ключ в представителя, сдержанным шагом подошел к креслу, где напевал его флинт и, развернувшись, упал на подлокотник, привалившись к Аниному плечу. Мгновением позже ему на колени обрушился домовик, глядя вопросительным совиным взглядом.

– Ухох?!

– Не то слово, - пробормотал Костя, похлопав плюшевую голову.

– Ммо!

– А вот без этого можно и обойтись!

– Хох!
– Гордей скатился на пол и принялся ползать по паласу, выискивая какие-то только ему одному видимые соринки. Костя положил скалку на стол и мрачно воззрился на Евдокима Захаровича, который тут же жизнерадостно сказал:

– А все прошло не так уж плохо, да, Константин Валерьевич?

– По-моему, он так не считает, - заметил Георгий, выглядывая в окно.

– И, по-моему, только дырка в спине и твое должностное положение мешают ему схватить тебя за шею и выстучать тобою какой-нибудь незатейливый мотивчик об этот шкафчик.

– Не я придумываю все эти инструктажи!
– обиделся синебородый.

– По крайней мере, ты мог бы проводить их менее выспренно.

– Уйдите оба, - проскрипел Костя, закрывая глаза.

– Да-да, конечно, понимаю, - Евдоким Захарович поспешно защелкнул саквояжик.

– Черта с два!
– заявил Георгий.
– Думаешь, я позволю тебе тут растекаться?!

– Это бестактно, - заметил синебородый.
– Кстати, Константин Валерьевич, теперь вы можете со мной связаться, если возникнет какая-то проблема на моем уровне...

– ... или понадобиться на кого-нибудь настучать, - перебил его Костя, не открывая глаз. Представитель ласково улыбнулся.

– Да, это тоже хороший повод.

– И как с тобой связаться - покричать в небо?

– Почему в небо?
– удивился Евдоким Захарович.
– Вы полагаете, я там порхаю вместе с птичками? Кричите в любую сторону. А лучше - просто оставьте имя, адрес и степень срочности любому представителю служб или руководителю общественных работ, и я выберу время навестить вас.

– Я уже сообщил тебе о проблеме на твоем уровне, а ты ее проигнорировал!

– Я работаю с реальными проблемами, Константин Валерьевич, а не с фантазиями.

– Тогда хоть скажи - у вас на каждой персоне что-то вроде сигнализации? Вы сразу узнаете, если она лишилась хранителя?

– Разумеется сразу, - синебородый поднял свой саквояжик, - и персона немедленно поступает под опеку Временной службы сопровождения. Так что сами понимаете - то, что вы рассказали - невозможно. Что ж, господа, разрешите откланяться.

– Пойдем-ка я тебя провожу, - Георгий дружелюбно приобнял представителя, разворачивая его к выходу из комнаты, и тот сердито дернул плечом.

– Уберите руку, вы помнете мне одежду! Попрошу без фамильярности!

Ответа наставника Костя не разобрал, да и не вслушивался. Его флинт тем временем бросил работу и сидел неподвижно, как-то подавленно глядя перед собой, словно ему передалось настроение его хранителя.

– Я видел свой памятник, - мрачно сообщил Костя.
– Надеюсь, ты никогда его не увидишь. Он отвратительный! Такое ощущение, будто они поставили его не для меня, а просто чтоб от меня отвязаться! Я не понимаю... Ну ладно, бывшая... коза безмозглая, ты ее видела, но отец и мачеха? У нас ведь нормальные были отношения... Или мне так казалось? Может и вправду что-то случилось?
– он облокотился о стол.
– Да, я не узнавал, но мне было некогда! У меня было столько проблем! Мне надо было приспосабливаться, выживать... нам надо было выживать. Нет, - Денисов постучал Аню указательным пальцем по подбородку, - я тебя не обвиняю. Да и вообще... просто день сегодня тяжелый. Мне раньше не было до этого дела, но оказывается, как-то это не очень, когда никто тебя не помнит... или когда помнят, но им все равно. А ты? Кто будет помнить тебя, кроме меня? У тебя есть какие-то родственники, друзья? Сколько я здесь, а никого не видел. Ты общаешься только с этой тощей Танькой, да и с ней никуда не выбираешься.

– Потому что я свое место знаю!
– вдруг глухо произнесла Аня.
– А если забуду, меня быстренько на него поставят! Ни внешности, ни интеллекта - ничего! Вечная неудачница и трусиха! Начну выпендриваться - станет только хуже, только больнее. Если б это только было возможно, я бы вообще на улицу не выходила! Вика мне каждый день сочувствие высказывает - какая жалость, что с Эдиком так получилось, единственный парень, который на тебя повелся!
– ее передернуло.
– Лучше никакого внимания, чем такая мерзость!